Обретенная любовь - Ли Эйна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/67
• Следующая

Эви взяла чашку и села напротив Симоны, молча наслаждаясь горячим напитком. Она почувствовала, что Симона наблюдает за ней.

Эви подняла глаза и посмотрела на подругу поверх чашки. В конце концов, не в силах больше сдерживаться, выпалила:

— Я отдалась ему, Симона. Отдалась, как дешевая проститутка.

Симона вздрогнула от такого резкого суждения. Затем, оценив ситуацию, сказала доброжелательно:

— Ты отдалась ему, как любящая женщина. Зачем же злиться, дорогая?

— Я не уверена в своих чувствах. Вчера я была убеждена, что ненавижу Адама Ролинза, а сегодня бросилась в его объятия. — Она резко поставила чашку на стол, расплескав кофе. Несколько капель брызнули ей на руку, но она не заметила этого. Симона наклонилась вперед и стерла их.

Эви обхватила голову руками.

— Я хочу разобраться во всем. — Она подняла голову, глаза ее выражали боль. — Разве можно одновременно любить и ненавидеть?

— Ты обращаешься не по адресу, дорогая. У меня нет опыта общения с мужчинами. Но сердце подсказывает, что Адам очень любит тебя. — Симона взяла Эви за руку и ободряюще пожала ее.

— Хотелось бы, чтобы мое сердце говорило о том же, — ответила Эви с печальным вздохом.

— Так и будет, если ты позволишь ему.

— Вот и Адам то же самое говорит. — На лице Эви мелькнула улыбка, но затем она снова нахмурилась. — Я боюсь, Симона. Слишком много было в прошлом такого, чего нельзя забыть. Боюсь, что мне придется потом раскаиваться из-за своей доверчивости.

— Разве доверие не означает настоящую любовь? Если бы я полюбила человека, я бы прислушалась к своему сердцу и доверилась бы ему. Что говорит тебе твое сердце, дорогая?

Эви улыбнулась и коснулась руки подруги.

— Мое сердце говорит, что я люблю Адама.

— Тогда слушайся его. Поверь ему и отбрось все свои прошлые обиды.

Прежде чем Эви смогла высказать свои прочие опасения, Симона встала из-за стола.

— Хорошо, что сегодня кондитерская закрыта, мне кажется, тебе следует пойти наверх и отдохнуть.

Эви обняла подругу.

— О, Симона, я так тебя люблю. Что бы я делала без тебя?

Глаза женщин блестели от слез. Затем Эви поднялась наверх и легла в постель. Погружаясь в сон, она думала об Адаме.

Был уже полдень, когда Эви проснулась. Сквозь окно струился яркий солнечный свет. Она лежала, наслаждаясь тишиной и по-прежнему думая об Адаме. Казалось, что ее любовь к нему переплелась с теплом солнечного дня.

Поднявшись, она решила помыться и поспешила вниз. Симоны нигде не было. Эви налила воду в несколько больших котелков и поставила их на плиту. Затем притащила чан и полотенца.

Она отнесла дымящиеся котелки наверх. Это была довольно трудная задача, которую женщины всегда выполняли вдвоем, но Эви не хотела ждать.

Погрузившись в горячую воду, она поняла, что такое удовольствие стоило затраченных сил. Вода подействовала успокаивающе на ее душу и тело. Эви оставалась в воде, пока та не остыла, затем выбралась, свежая и расслабленная.

Эви вылила воду из чана и оделась, когда вернулась раскрасневшаяся от волнения Симона.

— Я ходила с Сэмом и Бэйли за покупками. Бэйли уезжает завтра на свой рудник, поэтому сегодня вечером я собираюсь приготовить грандиозный обед. Я пригласила также Адама. Надеюсь, ты не возражаешь, дорогая?

Эви почувствовала, что ее сердце забилось быстрее при упоминании имени Адама.

— Конечно, не возражаю. Где ты встретила его?

— Он пришел к тебе еще утром, но не стал беспокоить.

На лице Эви появилась улыбка.

— Ладно, давай вместе займемся обедом, — сказала она с энтузиазмом. — Мне жаль, что Бэйли уезжает. С ним было хорошо.

— Да, — согласилась Симона и начала распаковывать сумки с продуктами. — Поэтому я и хочу сделать обед как можно изысканнее. Я буду готовить мясо, а ты можешь накрывать на стол. Давай поставим свечи и вино.

Эви посмотрела на нее в замешательстве:

— Вино-то есть, а вот где взять подсвечники?

— Это твоя забота, — сказала Симона, прогоняя Эви. — Теперь уходи из кухни. Ты не должна мешать главному повару, ему предстоит большая работа.

Эви в нерешительности стояла снаружи, у двери кондитерской, пытаясь решить, стоит ли пойти и повидать Адама. Не подумает ли он, что она преследует его? Ведь они расстались только сегодня утром.

Правда, Симона сказала, что он искал ее. Может быть, воспользоваться этим как предлогом?

Как бы прочитав ее мысли, из «Первородного греха» вышел Адам. Эви наблюдала, как он приближается к ней, легко перескакивая с одной доски на другую.

Адам вошел вместе с ней в кондитерскую и, наклонившись, коснулся ее щеки.

— Сегодня вы выглядите особенно красивой, мисс Макгрегор.

— Должно быть, потому, что влюблена, — сказала она с улыбкой, глядя в его темные глаза. Я слышала, ты придешь к нам на обед сегодня вечером.

Адам кивнул и взял ее за руку.

— Как насчет того, чтобы помочь мне выбрать подарок для Бэйли на прощание, или ты очень занята?

— Симона прогнала меня с кухни, поэтому я абсолютно свободна. Да и вообще интересно заглянуть в магазины Сан-Франциско. Я ведь не покупала еще ничего, кроме продуктов. А это не так интересно.

Эви казалось странным то, что она идет по улице под руку с Адамом. Если бы кто-нибудь сказал ей об этом неделю назад, она бы рассмеялась.

Когда они достигли Рыночной улицы, по обеим сторонам прохода стояли люди. По улице дефилировал приезжий немецкий духовой оркестр.

— Что случилось? — крикнула Эви, стараясь перекричать мощные звуки большой трубы.

— Это цирк, леди, — сказал седой старатель, стоящий рядом с ними.

— О да, конечно, я совсем забыла.

Улица еще не совсем просохла после недавнего дождя, поэтому сапоги и штаны оркестрантов обдавались брызгами с каждым тактом музыки. Адам наклонился и прошептал на ухо Эви:

— Выглядит так, как будто они писаются при каждом ударе барабана.

Эви прикрыла рот рукой и неудержимо захихикала. Она не подозревала, что Адам может быть раскованным и остроумным. Жаль, что ей не доводилось видеть его таким раньше.

— Как обидно, что с нами нет Симоны! — воскликнула Эви, когда мимо проходили китайские артисты, держа в руках веревки, прикрепленные к причудливым бумажным змеям, парящим на ветру над их головами.

За ними следовал красочный бумажный дракон с огромной головой и выпученными глазами. Казалось, вот-вот из его пасти извергнется пламя. Страшная змея извивалась от одной стороны улицы до другой, передвигаясь благодаря дюжине пар ног. Дракон остановился перед Эви и громко фыркнул. Из его ноздрей появились клубы дыма. Эви взвизгнула и спрятала голову на груди Адама, вызвав тем самым немалое веселье у зрителей вокруг.

Затем появились два передвигаемых вручную пожарных фургона города Сан-Франциско. Перед каждым из них шел молодой факелоносец. Один из фургонов, тот, что был привезен с Гавайских островов, уже давно стал непригодным. Другой прежде использовался для полива садов в Нью-Йорке. Хотя он выглядел довольно жалко, добровольцы-пожарники, которые толкали его, шли с гордо поднятыми головами.

Парад продолжался. Скрип фургонов сменили звуки мексиканских лютней, и вот появились бродячие музыканты в ярких пледах и широкополых сомбреро.

Старатели захлопали и закричали, выражая свое одобрение «ночным леди». Их размалеванные лица и рискованные платья вызывали буквально взрывы аплодисментов, когда женщины махали руками и обращались к знакомым в толпе. Высокая фигура Адама привлекала внимание многих дам, и он, поддавшись всеобщему настроению, весело отвечал на их приветствия. Некоторые откровенные предложения заставляли его краснеть.

Толпа на время затихла, когда мимо прошла группа людей в униформе, называющих себя «охотниками». Остатки полка из Нью-Йорка, шайка головорезов, после окончания мексиканской войны они устроили штаб-квартиру в Сан-Франциско и выслеживали дезертировавших матросов. Оттуда они совершали набеги, занимаясь грабежами и пугая людей.

• Предыдущая
• 26/67
• Следующая