Обретенная любовь - Ли Эйна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/67
• Следующая

— Я люблю тебя и хочу жениться на тебе. Почему ты сомневаешься во мне? Не знаю, как еще убедить тебя в моей любви.

Эви смягчилась. Весь ее гнев пропал, осталось лишь чувство вины и стыда. Его слова звучали так проникновенно, так убедительно. А она… Да, конечно, в памяти живо все — и его слова о ее матери, такие пренебрежительные, и власть, которую он много лет демонстрировал перед ней, но, может быть, и впрямь пора перестать копаться в прошлом и во всех его поступках видеть лишь желание ее унизить?

— Полагаю, моих извинений недостаточно, — сказала она с чувством раскаяния.

— Для этого сейчас самый подходящий момент. — Он боролся с желанием заключить ее в свои объятия.

— Извини, Адам. — Эви подошла и встала над ним. — Мне нужно время, ты должен это понять.

Эви повернулась, чтобы уйти, но Адам протянул руку, пытаясь задержать ее. Она ждала, глядя на него, и с удивлением увидела в его глазах мольбу. Так смотрит раненый олень.

— Давай уедем к себе домой, Эви?

Может быть, так и поступить? Но если она уедет с ним сейчас, ей вскоре все равно придется вернуться сюда из-за каких-нибудь неурядиц между ними. Впрочем, Адам лишь однажды позволил ей убежать, и она знала, что больше он не допустит этого. Теперь она будет принадлежать ему полностью, привязанная гораздо большим количеством незримых нитей, чем прежде.

Адам следил за ее внутренней борьбой, с надеждой ожидая ответа. Эви видела боль в его темных глазах, которые однажды нелепо посчитала безжалостными. Может быть, она и во всем другом ошибается? Может быть, дело в ней самой?

Ей нужно время, чтобы установить истину, прежде чем давать окончательный ответ.

— Сейчас, Адам, мой дом здесь, в Сан-Франциско.

Когда Эви сделала шаг, чтобы уйти, он потянул ее назад. Потеряв равновесие, она упала на него. Адам перевернул ее, и она оказалась под ним. Он поднял голову и нежно обхватил ладонью щеку Эви, с обожанием глядя на нее.

— Неправда, и ты знаешь это. Ты принадлежишь мне. Сколько раз мне повторять, что я люблю тебя, Эви? Почему ты боишься признать, что тоже любишь меня? — хрипло прошептал Адам, приблизив свои губы к ее губам.

Эви хотела сопротивляться, но его теплые губы вызвали взрыв таких чувств, что ей было трудно вымолвить хоть слово. Прикосновение Адама, его близость, запах — все возбуждало ее. И сейчас, в его объятиях, одолеваемая этими соблазнами, Эви почувствовала, что ее кровь, подобно расплавленной лаве, течет по жилам и зажигает ответную страсть.

— Эви, Эви, — хрипло бормотал Адам, зарывшись лицом в ее волосы. Она отвечала ему, и это не было игрой воображения.

Адам посмотрел в ее мерцающие глаза. В их глубине он увидел неприкрытое желание, а ее сочные губы раскрылись, чтобы принять его губы. Да, она хочет его, это несомненно, однако ему нужны были дополнительные подтверждения, прежде чем отважиться на дальнейшие действия. Хотя поводья, которыми он сдерживал себя, были очень тонкими, еще было время, чтобы остановиться, но еще несколько секунд — и он уже не сможет контролировать себя.

— Ты должна сказать мне это, Эви. Должна сказать, — повторял он хриплым голосом.

Она знала, что похожа на мотылька, порхающего вокруг пламени, но поднимающаяся внутри волна заставляла ее отважиться на дьявольский танец.

— Ласкай меня, Адам, — простонала она, обнимая его за шею, и они слились в поцелуе, как путники, которые, истомившись от жажды, наконец нашли источник. Рука Адама дрожала, когда он начал расстегивать пуговицы ее платья. Эви неподвижно лежала, прикованная взглядом его темных горящих глаз. Нащупав край ее платья, он поспешно потянул его вверх. Его руки оставляли за собой горячую полосу, двигаясь вдоль полных бедер к груди. Когда он попытался снять платье через голову, его внезапное содрогание прервало возбуждение Эви, заставлявшее ее лежать неподвижно. Она резко села.

— Твоя голова, Адам… Тебе больно?

— Не имеет значения. — Боль в пояснице была сильнее, чем в голове.

Эви осторожно оттолкнула его. Адам в отчаянии упал на спину на кровать, прикрыв рукой глаза. Она была нужна ему. Сколько можно терпеть эту боль?

— Дай мне посмотреть на твою голову, Адам.

— Я же сказал, что все прекрасно, — проворчал он. «Господи! Не прикасайся ко мне или я не выдержу».

Нервы Адама были напряжены до предела, когда она перебирала пальцами его волосы.

— Проклятие, я же сказал, что все в порядке. Ради Бога, Эви, убери свои руки, или я изнасилую тебя… — Слова застряли у него в горле. Он опустил руку и открыл глаза.

Эви стояла перед ним на коленях. Она уже сняла платье. Пораженный Адам смотрел на ее обнаженные груди. Когда отяжелевший от страсти взгляд Адама переместился на ее лицо, он увидел, что и она наблюдает за ним с соблазнительной улыбкой. Затем Эви провела рукой по его груди к животу и ногам.

Ей понравилось чувствовать свою власть над ним. Осознание этого воспламенило ее еще больше. Она опустила голову, скользя языком по его груди и чувствуя, как все сильнее бьется его сердце.

Неожиданная смена ролей опьянила ее, пробудив веру в свою силу. Эви откинула голову назад, ее стройные ноги раздвинули его бедра, и, прерывисто дыша, она взгромоздилась на него.

С диким рычанием Адам прижал ее к себе, отыскав губами ее торчащие груди.

Темп их движений стал бешеным, когда его губы начали заглатывать соски ее грудей, вызывая острое ощущение в позвоночнике. Грива черных волос беспорядочно рассыпалась по плечам, в то время как Эви страстно откинула голову назад и бешено скакала на нем.

Когда Адам начал извергаться под ней в неудержимых конвульсиях, в ее удовлетворенном крике смешались триумф и восторг.

Сердце Эви билось так сильно, что казалось, вот-вот разорвется. Стараясь восстановить свое дыхание, она с удивлением обнаружила, что вся покрылась потом, а тяжелые веки никак не хотели подниматься. Наконец она медленно подняла их.

На нее смотрели темные глаза Адама. Он был ошеломлен. И Эви догадывалась почему. Она соскользнула с него, протянула руку за платьем и натянула его через голову. Адам продолжал молча лежать, ожидая, когда она заговорит. Он тоже весь блестел от пота.

— Ты можешь простудиться, если будешь так лежать. — Она взяла одеяло, чтобы укрыть его, наклонилась и… Схватив за плечи, Адам притянул ее к себе.

— Теперь мы квиты? — спросил он, и лицо его выражало боль. — Зачем, Эви? Даже постель становится для тебя полем боя, не так ли?

Она встретила его взгляд без раскаяния.

— Я не понимаю, о чем ты?

— Ну конечно.

Ее глаза вспыхнули осуждающе.

— Хорошо, кто начал эту войну, Адам? Адам убрал руки с ее плеч.

— Войну? Почему это должна быть война? Я хочу, чтобы мы просто любили друг друга, Эви. Я хочу доказать, как сильно люблю тебя.

В его голосе чувствовались грусть и какая-то безнадежность.

Все, что произошло между ними, вызывало в Эви тоже чувство пустоты, ее недавние действия казались бессмысленными. На этот раз и впрямь сражение начала она.

— Я виновата, Адам, меня опьянила власть над тобой. Все шесть лет ты пугал меня своим могуществом, и вот теперь Адам Ролинз передо мной — уязвимый и беспомощный.

— Я не виню тебя. — Он приблизил свое лицо к ее лицу, и она увидела отчаяние и страдание в его глазах. — Я понимаю, почему ты поступила так, Эви.

Адам встал и взял свой халат, лежавший на ближайшем стуле. Он подошел к окну и замер, глядя наружу. Эви почувствовала боль в груди при виде его опущенных плеч. Ее долгожданный триумф имел горький привкус.

Затем ее сердце забилось быстрее, в голове мелькнула надежда. Может быть, то, что случилось, было необходимо? Может быть, им обоим требовалось что-то вроде морального очищения?

Она приблизилась к нему и обняла руками за талию.

— Еще не все потеряно, Адам. Обними меня снова.

Адам повернулся к ней. Грусть в его глазах сменилась настороженностью.

— Ты уверена, Эви, что действительно знаешь, чего хочешь?

• Предыдущая
• 28/67
• Следующая