Обретенная любовь - Ли Эйна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/67
• Следующая

«Настоящий мужчина, — подумала она. — Но не ты, Сэм. Это ты хочешь сказать мне? — Сердце ее упало. — О Боже! Он догадался о моих чувствах и теперь старается быть добрым, чтобы не обидеть».

— Почему ты только что назвал меня мышкой?

— Потому что это очень подходит к тебе. Ты напоминаешь мне одинокую мышку. Маленькую и пугливую. Прячущуюся в тени, чтобы как-то выжить. Терзаемую как орлами, так и змеями.

Симона посмотрела на него с грустной улыбкой:

— Это неправда, Сэм. Люди всегда были добры ко мне, и я не встречала в своей жизни змей. — Она застенчиво улыбнулась. — А что касается орлов… то они бросаются на более примечательную добычу. — Она постаралась придать своему голосу легкий тон и поставила раскатанные кусочки теста в печь. — Как только печенье будет готово, я хочу, чтобы ты попробовал его. Впрочем, кажется, я пересолила тесто.

— Надо подумать о последствиях. Если я буду пробовать все твои изделия, то стану таким толстым, что скоро не смогу забраться на лошадь. — Они улыбнулись друг другу, но оба знали, что в этих небрежных словах таится глубокий смысл.

Сцена для вечернего представления «Гамлета» была установлена в дальнем конце «Эльдорадо», самого роскошного казино в Сан-Франциско.

Джеймс Маккэйб, один из владельцев этого шикарного заведения, сразу узнал Адама.

— Мистер Ролинз, — приветствовал его Маккэйб, пожимая Адаму руку. — На меня произвело большое впечатление ваше казино, когда я осматривал его. Вы — серьезный конкурент.

— Не думаю, что «Первородный грех» представляет для вас какую-нибудь угрозу, Маккэйб, — ответил Адам, оглядывая огромное помещение. — Однако выпивка у нас неплохая, и мы предлагаем честную игру.

— Надеюсь, вы не подразумеваете, что у нас ведется нечестная игра, Ролинз? — добродушно усмехнулся Маккэйб. Его внимание привлекла Эви.

— Моя невеста, Эвлин Макгрегор, — представил ее Адам, отвечая на очевидный интерес собеседника.

Маккэйб поцеловал ей руку и представил обоих Ирен Маккреди, которая стояла рядом с ним. По-видимому, женщина знала Адама, но ответила лишь кивком головы и с явным интересом стала разглядывать платье Эви. К большому раздражению обеих женщин, Маккэйб продолжал посматривать в сторону Эви.

Эви чувствовала себя неловко под его похотливым взглядом и облегченно вздохнула, когда Адам наконец взял ее под руку и увел.

— Какая необычная пара, — прошептала она. Адам наклонил голову и тихо сказал:

— Ты только что познакомилась с одной из самых известных и пользующихся самой дурной славой пар в Сан-Франциско. Маккэйб — азартный игрок, а Ирен Маккреди — его любовница. Она заведует самым шикарным борделем в Сан-Франциско. Здесь, за углом.

Эви посмотрела на Адама с интересом:

— Кажется, ты неплохо знаком с миссис Маккреди. Должна ли я ревновать?

Адам тихо засмеялся:

— Дорогая Эви, что бы я ни делал раньше, все это в прошлом. Ты единственная любовь в моей жизни. — Он обнял ее за плечи и повел на места.

Во время представления Эви увлеченно следила за происходящим на сцене. Эдвин Бут был весьма искусным актером с прекрасным чувством сцены. В перерыве к ним присоединился Хайрам Пендергаст со своей женой. Эви опасалась, что ее весьма смелое платье может поставить Адама в затруднительное положение. Но, к счастью, жена банкира радушно приветствовала ее и похвалила наряд. Теперь Эви могла немного расслабиться. Пока Адам был занят беседой с женой банкира, Пендергаст наклонился и сообщил Эви, что ее просьба о кредите удовлетворена.

Она вернулась на свое место в веселом настроении от этой новости. Остальное время ее мысли блуждали, сосредоточиваясь то на представлении, то на будущих планах относительно «Запретного плода».

Любовные ласки Адама в эту ночь были страстными и необузданными. Вероятно, так на него повлияла предстоящая разлука. Эви вернулась в кондитерскую на рассвете, встревоженная мыслью, что ей становится все труднее и труднее покидать его.

Небольшой деревянный дом рядом с «Запретным плодом» принадлежал немецкой паре по фамилии Бэчер. Они приехали в Калифорнию в 1848 году, но пошатнувшееся здоровье Фрица Бэчера изменило их планы относительно того, чтобы остаться здесь, поэтому они собирались вернуться на родину. Узнав об этом, Эви тут же посетила супругов, и они согласились продать свое имущество за двадцать долларов. Учитывая цену на землю, это был вполне умеренный запрос. Естественно, ее долг банку увеличивался, но сделка была заключена и теперь кондитерскую можно было существенно расширить.

Цена на кирпич была слишком высокой, поэтому вскоре появилось новое деревянное строение. Так как Адам находился в Сакраменто, Эви и Симона, пока шло строительство, пользовались спальнями в казино, не сомневаясь, что это ужасно огорчало преподобного Уильямса и его благочестивую паству. Однако и другие порядочные люди стали поговаривать об этом.

Наконец настал радостный день, когда обе женщины смогли перебраться в свои собственные спальни. Каждая из них теперь имела большую удобную комнату на втором этаже, соединенную с общей ванной комнатой. За неделю до этого Адам прислал свой подарок. Это была большая ванна, и к ней насос со шлангом, который соединялся с водяным баком, подогреваемым на плите. Теперь не надо было таскать наверх ведра с водой, и они могли в любое время иметь горячую воду и для купания, и для кухни. Использованная вода стекала по трубе в резервуар на заднем дворе.

Эви первая опробовала новое приспособление и с наслаждением сидела в теплой воде, благословляя тот день, когда на свет появился Адам.

Между подругами было решено, что Симона будет единолично заведовать пекарней. Ей в помощь наняли двух молоденьких дочерей из шведской семьи, а Эви взяла на себя ответственность за маленькую чайную, где посетителям предлагались кофе, чай и свежие булочки.

Когда «Запретный плод» снова открылся, к ним повалил поток людей, который не иссякал весь день. И вот как-то раз в чайную вошел низкорослый мужчина в черном котелке. Эви едва не задохнулась от волнения: да ведь это тот самый грабитель, который ударил ее по лицу и пытался вырвать саквояж в первый вечер, когда они с Симоной прибыли в Сан-Франциско!

Эви беспомощно оглянулась, ища Сэма, но его нигде не было видно. Мужчина был явно поражен, узнав ее, и тут же исчез за дверью, прежде чем она успела позвать на помощь.

Некоторое время Эви мучительно думала о неожиданной встрече, но затем в течение дня она была так занята делами, что забыла об этом инциденте. К тому же вернулся Адам.

К вечеру обе женщины были совершенно измучены. Адам настоял, чтобы они не готовили сами и пообедали у него. За обедом к ним присоединился Сэм, но Эви была слишком усталой, чтобы поддерживать разговор. За последние несколько недель она обнаружила, что очень быстро устает, но считала, что в этом нет ничего удивительного: столько сил ушло на перестройку дома. Она извинилась, и Адам проводил ее до кондитерской, поцеловал у двери и вернулся в казино.

Когда Адам исчез в дверях «Первородного греха», из мрака появилась фигура. Круглый котелок на голове мужчины отбрасывал жуткую тень на стену дома, когда тот крадучись двинулся в тусклом свете луны на задний двор кондитерской.

Эви внезапно проснулась среди кромешного ада. Вокруг клубился серый дым, пламя уже охватило лестницу и подбиралось к ее комнате.

Она пронзительно закричала от страха, дым тут же заполнил легкие, она закашлялась, из воспаленных глаз потекли слезы. Схватившись за грудь, Эви, шатаясь, поднялась на ноги. Охваченная паникой, спотыкаясь, бросилась к открытому окну, стараясь избежать пламени, лижущего дверь спальни.

Она лежала без чувств в двух шагах от окна, когда дверь распахнулась под напором пламени.

Дым проник в «Первородный грех», и тут же в дверь ворвался человек с криком:

• Предыдущая
• 31/67
• Следующая