Очаровательная незнакомка - Ли Эйна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/86
• Следующая

– Неужели вы гурман, миссис Хантер?

– Вовсе нет. Просто моя мать была француженкой. Она часто готовила яйца таким способом. Но это было еще до войны…

Лицо девушки омрачилось при воспоминании об этих счастливых, но, увы, минувших днях. От Руарка не ускользнула эта перемена в настроении соседки. Ее недавний гнев внезапно уступил место печали. Ему захотелось хоть чем-то порадовать ее, и он предложил:

– Попробуйте вот это.

И на тарелку Энджелин лег кусочек куриной печенки. Девушка попыталась выбросить из головы грустные мысли и начала размышлять о Руарке Стюарте. Почему он ей так ненавистен? Потому что он – янки? Но ведь война кончилась уже полгода назад! Она не может вечно враждовать с янки, если собирается жить среди них. А может быть, дело в его напыщенности? Или наглости? Самонадеянности? Да, он ей так неприятен именно в силу всех этих причин, пришла к выводу Энджелин. Подняв голову, она обнаружила, что его темные глаза внимательно изучают ее, и от этого напряженного взгляда ей стало не по себе.

Руарк улыбнулся девушке и протянул тарелку с круассанами, но Энджелин отрицательно покачала головой:

– Нет, спасибо.

– Вы обязательно должны их попробовать. Пьер славится своими круассанами.

Он разрезал булочку пополам и намазал один из кусков айвовым желе. Затем, все так же обворожительно улыбаясь, поднес ко рту Энджелин. Она с беспокойством огляделась и заметила, что Деннинги осуждающе наблюдают за этой сценой.

– Мистер Стюарт, на нас же смотрят!

– Ну, пожалуйста, всего один кусочек! В виде персонального одолжения, – продолжал настаивать он.

Желая положить конец этой неловкой сцене, Энджелин откусила кусочек булочки:

– Действительно очень вкусно.

– А что я вам говорил?

К ужасу Энджелин, которая видела, что на них все еще смотрят, Руарк, как ни в чем не бывало, отправил остаток круассана себе в рот. Он жевал его медленно, смакуя… И в этих его движениях была некая скрытая интимность. Энджелин покраснела, Руарк же не спускал с нее глаз, как будто ничего не случилось, и, казалось, наслаждался ее смущением.

Стараясь как-то замять эту сцену, Энджелин откашлялась и торопливо пролепетала:

– Вообще-то круассаны изобрели вовсе не во Франции, а в Австрии. Когда Мария Антуанетта вышла замуж за Людовика Шестнадцатого, эти булочки появились при французском дворе.

Изумленный Руарк поднял брови:

– Неужели правда?

Энджелин кивнула:

– Французы только дали им другое название, сделали их чуть легче, а также слегка изменили размеры и форму.

– Собственно говоря, то же самое они сделали и с самой бедняжкой Марией Антуанеттой, – заметил Руарк.

Губы Энджелин дрогнули в невольной улыбке, но она попыталась ее подавить.

– Как вы можете так говорить, сэр! – с упреком бросила она и, поддев вилкой кусочек куриной печенки, отправила его в рот.

Руарк усмехнулся:

– Принимаю ваш упрек, моя леди. Но все же вы должны признать, что рецепт круассана не помог злосчастной королеве сохранить голову на плечах…

Энджелин от души расхохоталась. Ей пришлось даже прикрыть рот салфеткой, чтобы печенка не выпала на стол.

Руарк протянул девушке бокал шампанского:

– Выпейте-ка это.

Их обоих продолжал душить смех, и остальные посетители ресторана, глядя на веселую красивую пару, тоже невольно улыбались. Только от стола, за которым сидели Деннинги, веяло ледяным холодом. Наконец, после нескольких глотков сверкающего напитка, Энджелин удалось овладеть собой. Вытерев выступившие на глазах слезы, она проговорила:

– Ваша реплика никуда не годится, мистер Стюарт.

– Прошу вас, называйте меня просто Руарк, – попросил он, обаятельно улыбаясь.

Энджелин уже много лет так от души не смеялась. Но внезапно она ощутила чувство вины. Это было подобно пощечине. Нет, она не имеет права смеяться, не имеет права сидеть здесь, в этом элегантном ресторане. Она ведь обманщица, самозванка, и он наверняка это знает. Он сейчас смеется не вместе с нею, а над ней.

Энджелин вскочила со стула:

– Мне нужно идти.

Руарка удивил этот внезапный порыв. А ведь ему казалось, что барьеры между ними начинают рушиться…

– Но вы ведь не кончили завтракать, Энджелин! Как насчет чашечки кофе?

– Нет, не хочу.

Она порылась в сумочке и вытащила несколько банкнот.

Руарк запротестовал:

– Позвольте мне заплатить!

– Я сама заплачу за себя, мистер Стюарт.

Энджелин положила деньги на стол и поспешно ретировалась. Руарк сокрушенно покачал головой и взял в руки смятые бумажки.

– Ну что же, Энджелин, сегодня вы поступили по-своему. Но в следующий раз, мой черноволосый ангел… В следующий раз все будет по-другому.

И еще долго после ее ухода Руарк просидел за столом, погруженный в свои мысли. Он чему-то улыбался и курил свою любимую сигару.

Чтобы не встречаться больше с Руарком Стюартом, Энджелин провела остаток дня, не покидая своей каюты. А на следующее утро «Красавица Байо» бросила якорь в Мемфисе. Пока команда принимала на борт уголь и грузы, Генри и Энджелин спустили Храброго Короля на землю, чтобы конь немного размялся.

– Ему бы хорошо побегать, – раздался вдруг голос Руарка.

Энджелин не слышала, как он подошел, и была удивлена, обнаружив его рядом с собой.

– Мой отец сам знает, что ему делать, – резко бросила она и, отвернувшись от Руарка, продолжала наблюдать, как Генри не спеша прогуливает жеребца.

Вскоре старик сам подошел к ним, ведя в поводу Храброго Короля и широко улыбаясь.

– Совсем застоялся бедный парень! Боится ногой шевельнуть…

– Почему бы вам не позволить мне проехаться на нем галопом, хотя бы на короткое расстояние? – предложил Руарк.

– Это было бы здорово, мистер Стюарт, но дело в том, что у меня нет седла.

– Я могу проехаться и без седла, – возразил Руарк.

– Ну что же, сэр, буду вам весьма признателен, – с поклоном проговорил Генри.

Пока Руарк снимал жилет, Энджелин не сводила с него недовольного взгляда.

– Почему ты так уверен, отец, что он вернется? – сердито спросила она. – Возьмет да и стянет Храброго Короля прямо у нас из-под носа!

Лукаво улыбаясь, Руарк протянул девушке свой жилет и шляпу:

– Я оставляю вам свою одежду. Там и мой кошелек, миссис Хантер.

Не в силах больше выносить самодовольство этого человека, Энджелин выхватила одежду у него из рук.

– Смотрите, не упадите, а то еще сломаете себе шею. Храбрый Король – это вам не жеребенок, знаете ли!

– Мне еще не встречались лошади, с которыми я не сумел бы справиться.

Он смотрел ей прямо в глаза.

– В том числе и норовистые кобылицы.

От Энджелин не ускользнул его скрытый намек. И снова их взгляды схлестнулись.

Из кармана своего серого жилета Руарк достал золотые часы с брелоком. Жилет был сшит безукоризненно и, словно вторая кожа, облегал широкую грудь и стройную талию владельца. Энджелин, придирчиво оглядев своего противника, вынуждена была отметить его мужественную красоту. Сняв жилет, он остался в белой рубашке, туго обтягивавшей его широкие плечи, и полосатых брюках, выгодно подчеркивавших узкие бедра и длинные ноги Руарка. Он подал ей часы, и на мгновение их руки соприкоснулись. Энджелин ощутила, как по всему ее телу пробежала электрическая искра. Подняв глаза на Руарка, она по его взгляду поняла, что он чувствует то же самое. Затем он вынул из манжет золотые запонки, передал их Энджелин и начал закатывать рукава. При виде темных волосков, покрывавших его руки до локтей, у Энджелин пересохло в горле.

Она с ужасом поняла, что этот человек возбуждает ее. Тело ее невольно откликалось на его волнующую сексуальность, и это возбуждение отразилось в глазах Энджелин. Ее реакция не ускользнула от Руарка, его темные глаза сузились в ответ.

Взяв поводья, он ухватился за гриву жеребца и одним махом оседлал его. Затем слегка подстегнул животное, и Храбрый Король ринулся вперед, как школьник после окончания занятий.

• Предыдущая
• 7/86
• Следующая