Утро нашей любви - Ли Эйна - Страница 44

• Предыдущая
• 44/62
• Следующая

В загоне мирно паслись лошади, а два рыжих пони стояли у ограды, вытянув морды в их сторону.

Близнецы, по щекам которых струились слезы, подняли руки и помахали:

— Прощай, Стро, прощай, Берри.

— И вы туда же? — сказал Джаред, увидев, что глаза Китти тоже увлажнились. — Ох уж эти женщины! — Он щелкнул вожжами. — Вот что я вам скажу, дамы: учитывая все эти гонки с быками, рождение жеребят и преследование преступников, ранчо — не самое подходящее место для тех, кто ищет тишину и покой.

Китти лукаво скосила на него глаза и запела:

— Здесь, на небе бескрайнем, солнце вечно сияет. Остальные подхватили, и четыре голоса слились в гармонии над катившей по дороге коляской:

— Ранчо, милое ранчо…

Как только они приехали домой, близнецы помчались наверх. Все печальные мысли вылетели из маленьких головок при виде заново отделанных комнат. Оставалось только заменить испорченные игрушки, и девочкам, не терпелось приступить к этому занятию.

Комната выглядела так элегантно, что Китти пришла в восхищение. По словам Милдред, именно Джаред настоял на том, чтобы декоратор воспользовался обоями с цветочным узором.

Когда она спустилась вниз, чтобы поблагодарить его, в дверь позвонили. Не обнаружив никаких признаков Чарлза, Китти сама отворила парадную дверь. На пороге стоял невысокий мужчина, облаченный с головы до пят в серое, включая цилиндр на макушке и гетры. Тоненькие усики образовывали узкую полоску под его необычайно длинным носом, а губы были почти такими же тонкими, как усы.

— Бонжур, мадам. Вы хозяйка этого дома?

— Нет. Вообще-то здесь нет хозяйки. Дом принадлежит холостяку, а я гувернантка детей.

Мужчина вставил в правый глаз монокль и пристально посмотрел на нее.

— Понятно. — Он приподнял бровь, и монокль выпал из глаза.

Инстинктивным движением подхватив упавший монокль, Китти обнаружила, что он держится на золотой цепочке, прикрепленной к лацкану пиджака. Она отпустила монокль, и тот повис, покачиваясь на цепочке.

— Извините, я думала, он падает.

Длинный нос мужчины задергался, как у кролика.

— Не могли бы вы передать капитану Фрейзеру, что его хочет видеть месье Франсуа Пуанже, мадам.

— Капитан Фрейзер редко принимает посетителей, месье…

— Пуанже. Франсуа Пуанже. — Его губы вытянулись в еще более тонкую линию, чем усы. — Капитан Фрейзер ожидает меня, мадам.

— О, прошу прощения. Пожалуйста, входите. — Китти посторонилась, пропустив его внутрь.

— Могу я быть чем-нибудь полезен, миссис Драммонд? Китти обернулась, с облегчением увидев Чарлза. Теперь посетителя можно передать на его попечение.

— Чарлз, этот джентльмен…

— Месье Франсуа Пуанже, — перебил ее француз, четко и ясно выговаривая каждый слог.

— Месье Пуанже хотел бы видеть капитана Фреизера, Чарлз.

— Сожалею, сэр, но капитан Фрейзер никого не принимает. Он поправляется после ранения.

Пуанже поджал губы, так что вместо рта осталась узкая щель.

— Мне назначено, — прошипел он сквозь зубы.

— Очень хорошо, сэр. Если вы изволите присесть, я уведомлю капитана Фреизера, что вы здесь.

Пуанже опустился на стул и скрестил руки в серых перчатках на рукоятке трости.

— Я сама скажу ему, Чарлз. — Китти двинулась вверх по лестнице, миновав спускавшихся вниз близнецов. — Я сейчас вернусь, девочки. Подождите меня на крыльце.

При виде незнакомца девочки замерли.

Пуанже снял шляпу:

— Бонжур, мадемуазель.

— Вы кто, мистер? — поинтересовалась Бекки.

— Меня зовут Франсуа Пуанже. — Он вставил в глаз монокль и уставился на них.

— А вам больно, когда он растет? — спросила Дженни.

— Прошу прощения?

— Ваш нос, — объяснила Бекки. — Он у вас как у Пиноккио. Моя сестра интересуется, больно ли вам, когда он растет?

— Кто такой этот Пиноккио, мадемуазель?

— Маленький мальчик, у которого удлинялся нос каждый раз, когда он обманывал.

Глаза Дженни восхищенно округлились.

— Ну, мистер, вы, наверное, такого насочиняли, что ой-ой-ой!

И рука об руку они проследовали дальше, оставив ошарашенного француза с открытым ртом.

Услышав голос Джареда, откликнувшегося на стук, Китти приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

— Джаред, внизу вас ждет месье Франсуа Пуанже. Джаред поднял голову от письма, которое читал:

— Что?

— Не что, а кто. Месье Пуанже уверяет, что договорился с вами о встрече.

— О встрече? Ах да, совсем забыл. Должно быть, это ресторатор.

— Ресторатор? — Китти вошла в комнату. — Вы собираетесь устроить прием? — Ей не верилось, что Джаред Фрейзер когда-либо посещал приемы, не говоря уже о том, чтобы устраивать их.

— Да. Я решил, что вел слишком замкнутый образ жизни после своего возвращения из Индии.

— И это еще мягко сказано.

— К тому же гувернантка моих дочерей считает, что для их блага я должен больше общаться с людьми. Точнее, как она изволила выразиться, «перестать отсиживаться за закрытыми дверьми».

— В таком случае вам не следует заставлять посетителя ждать. — Китти направилась к двери, затем повернулась: — Кстати, мы с близнецами собираемся на прогулку.

— Вообще-то я надеялся, что вы примете участие в этом разговоре. Хотелось бы услышать ваше мнение.

— Я обещала близнецам. Сейчас они ждут меня на крыльце. И потом, Джаред, я не имею понятия, как устраиваются шикарные приемы. У нас дома все ограничивалось танцами и пением.

— Может, вы хотя бы выслушаете его? Я доверяю вашим суждениям, Китти. Скажите девочкам, что, если они потерпят, я поведу их куда-нибудь на ленч.

— Трудно отказать в такой милой просьбе. Я не знала, что вы доверяете моим суждениям.

В его взгляде отразилось изумление.

— Вы это серьезно? Как вы можете сомневаться в этом после того, как я доверил вам своих детей? — Он подошел к двери. — Идемте, мы заставляем ждать месье Пуанже.

Спустившись вниз, Китти сообщила близнецам об изменении планов. В восторге от предстоящего выхода в город, девочки кинулись наверх переодеваться.

После уточнения времени и даты месье Пуанже отправился в небольшую экскурсию по первому этажу. Когда они вошли в столовую, он широко развел руками и объявил:

— Ковер и мебель придется убрать, капитан, и, конечно, стол и стулья в холле.

— И куда прикажете все это деть, месье Пуанже? — поинтересовался Джаред снисходительным тоном.

— У вас есть чердак, капитан?

— Да, но я предполагал устроить прием в саду. Ресторатор возмущенно вытаращил глаза:

— Франсуа Пуанже не для того готовит изысканные блюда, чтобы они стали добычей мух и прочих насекомых.

В надежде остудить накаляющиеся страсти Китти вмешалась в разговор:

— То есть вы намерены подавать еду в помещении?

— Разумеется, мадам. Итак, продолжим. Когда они вошли в кухню, Пуанже поднес к глазу монокль и огляделся.

— Размер подходящий. — Он снял серые перчатки, достал из кармана белые и натянул их.

Милдред, подбоченившись, наблюдала за манипуляциями француза, который занимался тем, что расхаживал по кухне, проводя пальцем по шкафчикам и проверяя, не осталось ли на перчатке следов пыли.

— Хм-м. — Нагнувшись, он открыл дверцу плиты и сунул туда голову.

Чарлз поспешно положил руку на локоть жены, когда та, не выдержав, шагнула в сторону француза.

Наконец Пуанже снял белые перчатки и снова надел серые.

— Вполне приемлемо, капитан.

— Вы не представляете, Пуанже, как вы меня утешили. Зная характер Джареда, Китти чувствовала, что он на грани того, чтобы схватить коротышку француза за шкирку и вышвырнуть из дома. Огоньки, сверкавшие в глазах Милдред, красноречиво свидетельствовали о том, что если этого не сделает Джаред, то сделает она.

— Теперь можно обсудить меню, капитан.

— Почему бы нам не пройти в библиотеку? — Китти подхватила Пуанже под руку и буквально вытащила из кухни.

Следующую четверть часа Джаред и Пуанже провели за обсуждением местных и иностранных вин, икры и паштетов, сандвичей с семгой и пирожков с курятиной и, разумеется, пармезана с пирожными на десерт, чему месье Пуанже придавал громадное значение. Наконец они перешли к вопросу о главном блюде.

• Предыдущая
• 44/62
• Следующая