Трещина во времени - Л'Энгль Мадлен - Страница 13

• Предыдущая
• 13/39
• Следующая

– Смотрите! – Чарльз Уоллес махнул рукой: – Горы такие высокие, что даже не видно вершин!

Мэг подняла взгляд: действительно, макушки гор словно уходили в бесконечность.

Они пролетели над зелеными полями и оказались над обширным плоскогорьем, уставленным отдельными скалами в виде могучих монолитов. У них были правильные повторяющиеся очертания, но это не были статуи. Мэг никогда не приходилось видеть ничего похожего, и теперь она гадала: то ли эти монолиты – результат влияния воды и ветров, то ли их высекли из гранита существа, подобного тому, на котором они сейчас летели.

Наконец плоскогорье закончилось, и они оказались над садом, прекраснее которого не мог бы стать ни один волшебный сон. В этом саду их встретило множество таких же созданий, облик которого приняла сейчас миссис Что-такое: одни отдыхали, возлежа на цветущих лужайках, другие купались в широкой кристально прозрачной реке, пересекавшей сад, третьи кружили над головами, выписывая замысловатые фигуры какого-то неведомого Мэг, но от этого не менее прекрасного танца.

– А о чем они поют? – восхищенно спросила она.

– Я не могу передать это словами, – признала миссис Что-такое, прислушавшись. – Я просто не знаю у вас таких слов. А ты понимаешь их, Чарльз?

Чарльз Уоллес притих, сидя на широкой спине, с таким сосредоточенным видом, какой возникал у него, когда он читал мысли Мэг или их мамы.

– Немного. Совсем чуть-чуть. Но думаю, что со временем пойму больше.

– Да, Чарльз. Ты мог бы научиться. Но у нас нет времени. Мы задержимся здесь ровно на столько, сколько необходимо для краткого отдыха и приготовлений.

– Но я хочу знать, о чем они поют! – нетерпеливо отмахнулась от нее Мэг. – Я хочу знать, что это значит!

– Постарайся, Чарльз, – попросила миссис Что-такое, – попробуй перевести. Теперь ты можешь показать всю свою силу. Больше не надо прятаться!

– Да не могу я! – обиженно воскликнул Чарльз Уоллес. – Я все еще слишком мало знаю!

– Тогда попробуй объединиться со мной. Может, мне удастся превратить их песню в слова!

Чарльз Уоллес снова углубился в себя, занятый какой-то невидимой работой и вслушивающийся в прекрасные звуки.

И вдруг Мэг осенило: она уже видела у брата такой взгляд! Но теперь, кажется, она догадалась, что он означает! Потому что она сама смотрела так же, когда занималась математикой с папой, и в голове возникало неясное решение, которое вот-вот должно открыться…

Миссис Что-такое как будто тоже слушала мысли Чарльза Уоллеса.

– Да, да. Это правильная мысль. Я могу попытаться. Жаль, что ты не настолько хорошо владеешь прямой передачей, Чарльз. Придется над этим работать.

– А ты не ленись! – съехидничал Чарльз Уоллес.

Но миссис Что-такое и не думала обижаться.

Она объяснила:

– О, Чарльз, это для меня самое любимое занятие! Именно поэтому они и решили взять меня с собой, хотя я несравненно моложе. Это мой единственный ценный дар. Но он отнимает слишком много энергии, а ведь нам потребуется вся энергия, какую мы сможем собрать! Но я попытаюсь. Ради Кельвина и Мэг мне не жалко, – и она замолкла. Величавые крылья замерли почти неподвижно, лишь слегка подрагивая, чтобы удержать их в потоке воздуха. – Ну что ж, слушайте, – наконец промолвила миссис Что-такое. Ее звучный голос заполнил окружающее их пространство, так что Мэг показалось, будто она может прикоснуться к нему рукой. «Пойте Всевышнему новые песни. Пусть о славе Его услышат и на краю земли, и в глубинах вод, и на вершинах самых высоких гор. Пойте о том, как Он превратил вашу печаль в радость, как вложил эту песню в ваши уста!»

Мэг ощутила, как огромное тело под ней содрогается от восторга, неведомого прежде. Кельвин потянулся к Мэг, но так и не взял ее за руку: он едва коснулся ее пальцев, но и это этого касания было достаточно, чтобы разлитая в воздухе радость заструилась через них, между ними, внутри них и вокруг них.

И когда миссис Что-такое громко вздохнула, им показалось невозможным, что в этой всеохватывающей благодати оказалось место для малейшей тени печали.

– А теперь нам пора, детки, – голос миссис Что-такое был полон такой необъяснимой грусти, что у Мэг защемило в груди. А миссис Что-такое издала звучный клич. Видимо, в нем заключался какой-то приказ, потому что одно из созданий, парившее над цветущим деревом, приподняло голову, прислушалось и спикировало вниз. Оно сорвало три цветка с ветки дерева и поднесло их детям.

– Берите каждый по цветку, – приказала миссис Что-такое. – Потом я скажу, что с ними делать.

Мэг поднесла цветок к глазам и с удивлением обнаружила, что это оказалась целая кисть мельчайших цветов, собранных в виде полого колокола.

– Куда мы отправляемся? – спросил Кельвин.

– Вверх.

Взмахи крыльев становились все сильнее и чаще. Остался позади волшебный сад и плоскогорье, и горы, но миссис Что-такое не замедляла движения. Она стремилась все выше и выше, и далеко под ними деревья становились все реже, пока не исчезли совсем, сменившись сперва кустами, а потом и вовсе чахлой увядшей травой. Но вот и ее не стало. Один голый камень, оскалившийся на них зубцами горных пиков.

– Держитесь крепче, – предупредила миссис Что-такое, – не упадите!

Мэг почувствовала, как надежная, крепкая рука Кельвина обхватила ее за пояс.

А они все летели вверх.

Теперь они оказались в облаках. Ничего не было видно, кроме белесой мглы, которая оседала на одежде ледяными каплями. Мэг пробрала дрожь, и Кельвин обнял ее еще крепче. Впереди Чарльз Уоллес сидел совершенно неподвижно. Он лишь однажды оглянулся, стараясь подбодрить сестру сочувственным взглядом. Но Мэг все равно видела, как с каждой секундой их удивительного путешествия он удаляется от нее все больше. В нем оставалось все меньше от ее обожаемого младшего брата и появлялось все больше общего с теми необъяснимыми существами, какими являлись миссис Что-такое, миссис Кто и миссис Которая.

Внезапно они вырвались из пелены облаков в полосу ослепительного сияния. Под ними неподвижно маячили скалы, над ними все те же скалы упирались вершинами в самое небо, но теперь, хотя и в невообразимой дали, Мэг все же могла различить острия этих пиков.

Миссис Что-такое изо всех сил работала крыльями, унося их к небу. У Мэг часто забилось сердце, по лицу струился холодный пот, а губы, казалось, посинели от удушья. Она начала задыхаться.

– Ладно, детки, теперь возьмите свои цветы, – сказала миссис Что-такое, – здесь атмосфера стала совсем разреженной. Спрячьте лица в цветы и дышите через них: они дадут вам достаточно кислорода. Это не совсем то, к чему вы привыкли, но этого вам хватит.

Мэг и думать забыла про эти цветы и теперь с облегчением обнаружила, что все еще стискивает в руке эту странную кисть. Она прижала к лицу цветы и сделала жадный вдох.

Кельвин одной рукой держал ее за пояс, а другой тоже поднес цветы к лицу.

Чарльз Уоллес поднимал руку с цветами так медленно, как будто двигался во сне.

Миссис Что-такое явно приходилось напрягать все силы, чтобы лететь в такой редкой атмосфере. Но и до их цели уже оставалось недалеко. Наконец миссис Что-такое опустилась на небольшой площадке на вершине странной серебристой горы. Впереди дети увидели огромный сверкающий диск.

– Одна из лун Уриэля, – объяснила миссис Что-такое, лишь слегка запыхавшись от трудного полета.

– Ах, какая она красивая! – вырвалось у Мэг. – Невероятная красота!

Серебряное сияние непривычно большой луны щедро струилось на них. Смешиваясь с золотистым дневным светом, оно заставляло все вокруг сиять и переливаться.

– А теперь давайте оглянемся, – сказала миссис Что-такое, и от новых нот в ее голосе Мэг опять вздрогнула от тревоги.

Но когда они оглянулись, то ничего не увидели. Перед ними простиралось безмятежное голубое небо, под ними вершины гор вздымались над белесым морем облаков.

– Теперь нам надо дождаться, – продолжала миссис Что-такое, – пока сядут солнце и луна.

• Предыдущая
• 13/39
• Следующая