Лорд-Дракон (СИ) - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" - Страница 17

Дваждырожденный смог бы догнать их в лесу безо всякой лошади и это сводило шансы на побег к нулю, а для того, чтобы сбить тварей со следа, нужно было очень сильное волшебство. Фернадос вновь безучастно лежал в телеге, бледный и больной, и граф горячо надеялся, что нездоровый вид мага – искусное притворство. Нечего и надеяться обменяться с ним парой слов – гвардейцы не спускали с пленников глаз, чем ближе была цель, тем бдительней становилась охрана.

Граф оставил бесплодные размышления. По крайней мере, в замке должно быть теплее.

Лес кончился, теперь дорога взбиралась к воротам Кер-Орки по высокой насыпи. Со времени последнего визита Икторна, вокруг что-то неуловимо изменилось – толи деревья подросли, толи дело было во времени года (он всегда приезжал сюда летом).

Все навевало тревогу – мрачный ельник резко обрывался у подножия крепостного холма, прибитая морозом трава казалась особенно скудной и чахлой, серые стены уныло громоздились в вечернем полусвете, скрывая непонятную угрозу. Во времена Огеронов Кер-Орки выглядел значительно уютней, теперь же от одного взгляда на замок Икторна пробрала дрожь. Заиграл рожок, с грохотом опустился подъемный мост, распахнулись ворота. Когда колеса телеги запрыгали по доскам, Фернадос вяло зашевелился и выглянул из-под рогожи. В последних лучах солнца граф разглядел над аркой щит с гербом королей Сантарры – лев и корона, золотое на черном.

Замок действительно был маленьким, крохотный дворик едва ли мог вместить всех прибывших. Бесцеремонные руки стащили пленников с телеги и поволокли внутрь.

Глаза не успели привыкнуть к сумраку и граф, споткнувшись о ступени, крепко обругал конвоиров. Где-то рядом ошивался нежить, но Икторну не удавалось разглядеть его за спинами солдат. Приблизительно определив направление, граф пихнул кого-то плечом и был вознагражден утробным шипением. Солдат вскрикнул от боли и едва не упустил пленника – раздраженное умертвие ткнуло его кулаком в ребра. Но развить успех Икторну не удалось – его стиснули со всех сторон, лишив малейшей возможности к сопротивлению.

Их тащили сначала вверх, потом вниз и вниз. На стенах чадили факелы, но граф с трудом разбирал дорогу. Замок до неузнаваемости изменился – исчезли резные дубовые панели, покрывавшие стены, коврики и драпировки, светильники на витых подставках, вазы в нишах. Новые хозяева уложили на пол дощатый настил, уместный лишь в коровнике, факелы закоптили высокие потолки, штукатурка и лепнина осыпались. В воздухе висел устойчивый смрад плохой кухни, большого количества людей и чего-то совсем не человеческого.

Вид разорения потряс Икторна сильнее, чем хотелось бы. Барон Бертран перевернулся бы в гробу, увидев такое. Не к месту вспомнилось, что прежние обитатели замка, должно быть, погибли здесь же. Непроизвольно, граф искал на стенах следы огня и пятна крови, хотя за столько лет они, конечно же, затерлись и исчезли. Припомнился Станислав, молодой баронет – немного провинциальный, но неизменно жизнерадостный парень, великолепный боец, гордящийся своим виртуозным владением всеми мыслимыми и немыслимыми видами оружия. Там, на лугу перед замком, он учил молодого Икторна владению коротким мечом, умению, не раз спасавшему графу жизнь.

Где теперь лежат его кости? Да и осталось ли от них что-нибудь…

Он был почти рад, когда впереди скрипнула дверь, и его втолкнули в темноту.

Следом втащили Фернадоса, граф едва успел подхватить покачнувшегося мага.

Единственный оставленный тюремщиками факел освещал длинное помещение с полукруглым потолком и кучей соломы в дальнем конце. Не успел граф пристроить мага на подстилке, как дверь снова открылась, солдат оставил на пороге корзину и сверток и исчез, не проронив ни слова.

В корзине обнаружился кувшин вина, миска тушеной баранины и каравай пшеничного хлеба – пиршество по сравнению с тем, чем их потчевали всю дорогу. Свертком оказались два вполне целых одеяла.

– Живем! – граф потряс кувшином.

Фернадос вяло улыбнулся:

– Мы все еще представляем собой некоторую ценность.

Граф нацедил вина в деревянные кружки и пригубил:

– Терпимо. Глотни, тебе необходимо взбодриться.

Маг не возражал. Пару минут оба, не сговариваясь, налегали на пищу, позволив себе на время забыть о плачевности своего положения и неопределенности будущего.

С мясом было покончено, кувшин опустел на половину и Фернадос расслабился достаточно, чтобы прокомментировать сложившуюся ситуацию.

– Что интересно – за нами не следят.

– Действительно? – Икторн, наконец, согрелся, и его клонило в сон.

– Ну, без Амулета я ручаться не могу, а так – почти уверен.

– Довольно самоуверенно с их стороны.

– А может – не спешат отнимать последнюю надежду у тех, кто нужен им живыми.

Икторн кивнул. Ему приходили в голову более простые мысли, например, о предназначенных к убою животных.

Маг поудобней устроился на соломе.

– Значит, так: сегодня – отдыхаем. Возможно, завтра появятся какие-нибудь идеи, – и Фернадос решительно завернулся в одеяло.

Граф чувствовал приятное тепло и легкий шум в голове – и это после трех-то кружек. Должно быть, эти передряги его действительно измотали. Впервые в жизни он был не против хмельного забытья, возможности на пару часов забыть обо всем и обо всех. Сейчас – можно. Сегодня он не боялся, что его отравят или зарежут во сне – его жизнь важна для его врагов, пока.

Пока он не в силах ничего изменить. Ему никогда не приходилось быть столь беспомощным и это стало, в некотором роде, освобождением. Страхи и тревоги – для тех, кому есть из чего выбирать. Сегодня он отдохнет от бремени ответственности, но, если выбор действительно появиться – его выбор, его шанс – самая невероятная возможность будет использована.

День за днем проходили, отмечаемые только раздачей еды и сменой факелов. По мнению Фернадоса, они сидели в этом подвале уже неделю, причем – ни малейшего намека на то, зачем их поволокли в такую даль, не было. Икторн сосредоточил внимание на охранниках – единственной ниточке, ведущей во внешний мир. Они всегда приходили по трое (двое сторожили у дверей, один – проходил внутрь) и граф был уверен, что дело тут не только в пленниках – даже в молодости он не стал бы меряться силами с человеком, имея полпуда железа на ногах, а возможности Фернадоса без Амулета были более чем скромны. Ответ был проще – ни один из солдат не рискнул бы откровенничать с узниками на глазах двух товарищей.

Прекрасная демонстрация доверия! Как-то сразу успокоившись, Икторн принялся внимательно наблюдать за тюремщиками.

Все они были сантаррцы, не старше сорока – обычное дело для Королевской Гвардии.

Большинство относилось к пленникам совершенно равнодушно, у некоторых граф замечал в глазах сочувствие. Должно быть, общение с умертвиями сильно подорвало их верность присяге. В повиновении этих людей удерживал страх, вульгарный ужас, внушаемый нежитями всему живому, но, как не единожды убеждался старый полководец, запугивание – не лучший способ обеспечить преданность.

Граф ждал. Шанс был ничтожен, к тому же, ни один из охранников не появлялся дважды, но – чем черт не шутит.

Все свободное от сна время Икторн возился с цепями, теперь, приложив усилие, он мог освободить обе ноги и руку. Фернадос потихоньку набирался сил и разрабатывал сломанное запястье. Прорыв произошел на девятый день.

Очередной раз гвардейцы принесли обед, и тут в душе Икторна вспыхнула надежда – едва шагнув через порог, солдат посмотрел ему прямо в глаза, требовательно и напряженно. Двое охранников о чем-то переговаривались в коридоре, удосужившись лишь мельком заглянуть в камеру, и граф решил рискнуть.

– Зачем мы здесь? – шепотом спросил он вошедшего.

Не спеша выкладывая обед и собирая в корзину пустую посуду, гвардеец быстро и тихо заговорил:

– Они ловят кого-то очень важного, называют его: "Наследник Силы". Вы нужны, чтобы заставить его повиноваться. Но, если через два дня он не объявиться, вас убьют. Я постараюсь поменяться с Граем и вернусь. Ждите!