Кошка, которая умела плакать… - Аникина Наталия - Страница 33
- Предыдущая
- 33/102
- Следующая
– Но тогда зачем ты здесь?
– Я изучаю Барьер. И ещё, – немного виновато сказала она, – я хотела здесь спрятаться ото всех. На время. Думала, что никого тут не встречу.
– Зачем, зачем? – Анар не совсем понимал её. То, что тал сианай может что-то изучать, а значит, не знать – было немыслимо. Если верить жреческим текстам, разумеется. – Неужели это ещё кого-то волнует?
– Это много кого волнует, – пожала плечами Алу, – это старая, даже древняя история, но и по сей день есть те, кого она интересует. И они готовы приложить немалые усилия и вложить приличные деньги в разгадку тайны давно минувших лет.
– Но кто эти «они» и что ими движет? Любопытство? – продолжал допытываться Анар.
– Например, потомки тех, кому пришлось оставить свои дома по вине его святейшества Агира Девятого, – ответила Аниаллу. Она уже предвидела, каким должен был быть следующий вопрос её собеседника, и алай не разочаровал её.
– Да, но если Агир Освободитель и совершил… преступление перед существами окрестных земель, то он сделал это с попустительства богини, а в таком случае, если ты передашь твоим… нанимателям подобную информацию, то предашь богиню, и кары Аласаис тебе не избежать.
– А ты догадлив! Разумеется, никакой правды, – заговорщицки улыбнулась Аниаллу, – если она, конечно, не окажется выгодной нам, они от меня не услышат. Но это расследование так же заказано и домом ан Темиар – домом Верховного жреца Кеана, – пояснила алайка, – он лучше, чем кто-либо другой, сможет распорядиться этими знаниями – его мудрость неоспорима, а я не только сбегу от всего мира, получив при этом солидный куш, но и принесу пользу своему народу.
– Но почему бы ему не расспросить саму богиню, он что – боится её гнева? – расспрашивал Анар.
– Ничего он не боится, – фыркнула Аниаллу, – богохульствует постоянно, ты по сравнению с ним смиренный праведник. Правда, делает это не приалайно, а в личной беседе, так сказать. Аласаис не самая лучшая правительница – дела государственные не для богини, особенно, не для такой… несерьёзной, как она. Я имею в виду налоги всякие и прочую бездушную бумажную канитель. А вот Кеан пребывает в полной уверенности, что если бы наша богиня не брезговала заниматься ещё и государственными делами, то «Бриаэллар вышел бы на качественно новый виток развития», – передразнила она манеру Верховного жреца.
– И что же богиня говорит ему на это? – полюбопытствовал Анар.
– Пытается «оправдаться», что она богиня все-таки, а не просто королева Бриаэллара. Тем более, что у неё есть такие мудрые, осведомлённые и верные жрецы, как члены дома ан Темиар.
Анар немного помолчал, переваривая услышанное, и вдруг заявил:
– А знаешь, я вижу действенное средство решить проблему с твоей второй богиней – Тиалианной.
– Какое же?
– Мы заключим сделку. Ты помогаешь мне выбраться отсюда, я же обязуюсь предоставить тебе всю информацию о Барьере, какую только можно достать в библиотеках Руала. Тогда твоё рвение будет заведомо оправдано, а действия по моему «спасению» будут соответствовать твоей алайской натуре. Вот видишь, Аниаллу – твои проблемы решить так же просто, как и мои. Тебе, главное, вовремя остановиться. Или чтобы тебя кто-то остановил.
– Всё это бесполезно… – как-то потускнела Алу.
– Ну, тогда что? Встряхнуться как-то надо – меч в руки и в пещеру к дракону. Думаю, лекарство в самый раз, или я не прав?
– Да, ты знаешь, из драконов, оказывается, получается отличное лекарство. Даже не из совсем чистокровных! – она с хитринкой покосилась в его сторону, но, увидев, что Анар шутки не понял, быстро сказала:
– Так, это всё замечательно. Вот, как деловые алаи, давай и начнём прямо сейчас, если уж ты сам предложил такую сделку, – она достала пачку листков и приготовилась писать. – Так что слышно про Барьер у вас в благословенном Руале?
– У нас-то? Одни страшные сказки да суеверные россказни жрецов, – фыркнул Анар, – на мой взгляд, по крайней мере. Я знаю лишь то, что при отце Агира Освободителя наш город, тогда ещё не защищенный Барьером, наводнили иноверцы. Я с детства слышу о мерзостях того времени, о том, как был ужасен наш мир. «Ужасен» не в смысле опасен, ведь мы богоизбранная раса и бояться нам нечего, он был богопротивен, отвратителен, грязен. Иноверцы оскверняли своим присутствием наши священные земли, они уже не только смиренно служили, но и осмеливались поклоняться своим богам: ходили слухи, что в некоторых домах есть святилища их идолов, а это грозило навлечь гнев богини на весь Руал. Поговаривали, что даже некоторые алаи посещают эти тайные храмы… Аласаис уже занесла свою наказующую лапу над городом, и неотвратимо близился день, когда кара её пала бы на головы богохульников и тех, кто допустил их творить свои гнусности на наших землях. Жрецы пребывали в великом смятении, они тщетно взывали к царю и согражданам: «Всевидящая и грозная Аласаис разгневана на недостойный свой народ. Как смеете вы почитать других богов, разве не помните, кто даровал вам жизнь, знания и силу, дабы побеждать своих врагов и возноситься над другими народами». Они призывали соотечественников отречься от чуждой им веры и возвратиться к истинному служению Аласаис. В храмах жрецы денно и нощно возносили молитвы и совершали церемонии жертвоприношений, призывая богиню обрушить проклятие на головы неверных, но великая Аласаис отвернула свой лик от руалцев.
– Ещё бы! – недовольно фыркнула Аниаллу. – Ваши жрецы пытались доказать, что в Аласаис уже есть всё то, чем прельщали их чужеземные боги. И то, во что они превратили её образ, мягко говоря, было неприятно моей госпоже.
– В это смутное время, – тоном академического лектора, продолжил свой рассказ Анар, – на руалский престол взошёл один из наиболее заметных в истории правителей этой земли – Агир Девятый. Во всех текстах, начиная со второго года его правления, он упоминается не иначе как Агир Анвиритани, что значит «освободитель».
– На мой взгляд, такую свободу можно сравнить только со свободой узника в камере, пусть и весьма комфортной, – снова перебив Анара, прокомментировала Аниаллу.
– Вместо того, чтобы, как того ожидал от нового правителя Священный Совет Верховных жрецов Руала, смыть сотворенный иноверцами и богохульниками позор их же кровью, Агир просто окружил границы своих владений магической завесой. Он сказал так:
«Те, чьи души и сердца преданы великой богине, могут остаться в этих землях. Отступники же да станут изгнанниками во внешние земли и будут страдать вечно, прозябая во мраке вместе с иноверцами. Для тех не-алаев, кто прежде имел право на равных говорить с благословенным богиней руалским народом, но жил на нашей земле, пренебрегая нашими традициями и законами, я не вижу иной участи, кроме участи рабов. Все иноверцы будут изгнаны из Руала. Если же кто-нибудь из них пожелает остаться, то этим он сам себя обречёт на рабство».
– Да, вот оно – это самое «страдать вечно», меня и настораживает.
– Настораживает? – переспросил Анар.
– Меня интересует, знал ли Агир о последствиях создания Барьера? Я, собственно, здесь именно для того, чтобы разузнать об этом, – ответила Аниаллу и, увидев, что Анар не понял, о чём именно она говорит, пояснила: – Это мощнейшее заклятье имело побочный эффект, оно заставило меняться обитателей ваших лесов: стали всё чаще и чаще появляться твари, способные заставить замереть от страха самые смелые сердца.
Существа эти появлялись только с внешней стороны магической завесы, и оставшимся в Руале алаям не угрожали. Кошки, изолированные от окружающего мира магией Агира, жили в полной безопасности, – она словно читала по невидимой книге.
Анар удивлённо слушал, ему и в голову не приходило, что твари, обитающие за стенами его города, появились по вине Агира Освободителя.
– Чего нельзя сказать, – всё в той же странной манере продолжала Алу, – про обитателей городов, выросших за последние столетия у Руалских границ. Большинство заклятий на тварей не действовало, и пока жителям городов, осаждаемых ордами жаждущих крови чудищ, удавалось найти способ борьбы с одним из их видов, леса рождали на свет совершенно новых. Горожане несли огромные потери. Многие из них – те, кто ранее переселился сюда из северных земель, – вернулись на историческую родину. Но у тех, кто пришёл на плодородную равнину Жёлтых Цветов через Лесные врата на юге, не было иного выхода, кроме как покинуть уже ставшие им домом земли и вернуться в пылающие пески Приинской пустыни. Они не смогли бы прорваться через орды тварей, перекрывших им путь на север к Долине Снов и прилежащим землям. Такая участь казалась им нестерпимо ужасной, и примерно три четверти из них приняли решение просить убежища в Руале, несмотря на опасности, ожидающие их в дороге и рабство в конце пути. Неся огромные потери, около тысячи существ прорвалось к лесам. Стоило им ступить под сень деревьев руалского леса, как их встретили послы Агира. Они защитили беженцев от кишащих в лесах тварей и провели их внутрь стен.
- Предыдущая
- 33/102
- Следующая
