Как очаровать распутника - Дрейлинг Вики - Страница 9

Хок встретился с ним взглядом.

– Есть семья, которая тебя любит. Неужели для тебя это пустой звук?

– Разумеется, я это очень ценю, но у меня есть право жить собственной жизнью и по собственным правилам. Это не обсуждается.

– Ты слишком долго жил независимо и успел забыть, что следует также думать и о нуждах семьи.

Разрази его гром! Уиллу не верилось, что все происходит на самом деле.

– Займи должность управляющего сроком на один год, – продолжал Хок. – Каждые три месяца откладывай часть своих доходов. Через год у тебя соберется сумма, достаточная для нового путешествия. Поскольку это будут заработанные тобой деньги, ни у кого не возникнет вопроса, имеешь ли ты право делать то, что пожелаешь.

Уилл глубоко вздохнул несколько раз, чтобы попытаться утихомирить нараставший в его душе гнев.

– Другими словами, у меня нет выбора.

– Всего лишь на один год, Уилл!

Мускул на лице начал дергаться. Ближайшие двенадцать месяцев ему придется провести едва ли не в тюрьме. Семейство примется следить за каждым его шагом и постоянно расспрашивать, где он и что делает. Родственники ожидают, что он станет посещать званые обеды и появляться на балах. А в случае отсутствия не миновать ему выговора! Когда он был моложе, они постоянно помыкали им, чтобы соответствовал их ожиданиям – когда вообще вспоминали о его существовании. Теперь они пытаются проделать это снова, и на сей раз одержат верх. Как он сумеет выдержать целый год постоянного контроля?

Хок вздохнул.

– Я просил остальных соблюдать твое право на частную жизнь. Но, если не откажешься от попоек и сомнительных связей, они передумают.

Уилл презрительно скривился.

– Другими словами, мне придется отказаться от самого себя, чтобы им угодить.

– Это преувеличение, и ты знаешь это. Все, о чем я прошу, так это быть разборчивей в связях и без излишних понуканий посещать некоторые семейные мероприятия. Ты сам выбираешь, какие из них счесть важными. Но некоторые станут обязательными – это не обсуждается. Ты начнешь посещать церковь вместе с семьей.

У Уилла вытянулось лицо.

– Отлично. Так и вижу страницу скандальной газетенки: «Дьявол идет в церковь».

Плечи Хока затряслись от смеха.

– Это для того, чтобы успокоить мать и сестер. Сходи с ними на бал-другой. Обедай с семьей чуть чаще. Своди мать в театр. Ты сделаешь ее счастливой.

Что бы ни говорил Хок, Уилл знал – ничего не изменится.

Хок поднялся, обошел письменный стол и встал перед братом.

– Знаю, это не то, чего ты хотел, но время пролетит быстро.

У него не было выбора, но брат все же попытался пойти на компромисс. И Уилл понимал – ему сделали очень щедрое предложение.

– Благодарю, что предложил мне должность, особенно если учесть, что у меня нет никакого опыта.

– Ты быстро научишься.

Уилл не сомневался в своих способностях. У него была цепкая память. Он всегда схватывал все быстрее, чем его сверстники. Но глупая работа с конторскими книгами наводила на него тоску. Что еще важнее, он знал, что семья примется совать нос в его дела – так, как они сделали это сегодня. Они хотели убедить его осесть в Англии и завести семью. А у него не было намерения жениться и навсегда привязать себя к назойливым родственникам.

– Ты разочарован, однако я всерьез считаю, что опыт работы пойдет тебе на пользу, – заметил Хок.

Уилл чувствовал себя так, словно его загнали в ловушку. Однако видя искреннюю заботу на лице брата, он захотел его приободрить.

– Я уверен, что ты прав.

– Время пройдет быстро. Сам увидишь. Мне нужно съездить в Девоншир, чтобы встретиться с деловым партнером. Через две недели я вернусь, и тогда обсудим твои обязанности более подробно.

Кивнув, Уилл направился к двери. Он был решительно настроен ускользнуть из ловушки, которую устроила ему семья.

Олбани, позже тем же вечером,

квартира Гарри Фордэма

Уилл налил себе бренди, отставил графин и осушил стакан одним глотком. Налил еще и плюхнулся в видавшее виды кресло. Он собирался напиться вдребезги.

– Как это грубо со стороны твоего брата, Дарсетт. – Гарри Фордэм покачнулся и едва не упал, пытаясь поворошить угли в камине. Кочерга звонко ударилась о мраморный пол.

Эндрю Каррингтон, граф Беллингем, подобрал кочергу и поставил в угол, потом поправил ширму.

– Держись на ногах, приятель.

Фордэм добрался до ободранного зеленого дивана, который когда-то отдала ему мать, и растянулся на нем во весь рост. Волнистая светлая прядь упала ему на лоб.

– Почему комната вертится?

– Потому что тебя засунули в банку, поперчили и посолили, – ответил Белл.

– Просто мне так жалко Дарсетта, – пробормотал он. – Вот невезуха – быть младшим сыном! Уж мне ли не знать.

Фыркнув, Уилл выпил бренди.

– До сегодняшнего дня мне казалось, что быть младшим довольно удобно: ни обязательств, ни жены, ни отпрысков.

– И никаких денег, – промямлил Фордэм. Пустой стакан грозил выпасть из его руки. – Мне нужно еще выпить.

Белл усмехнулся.

– Мы трое – как паруса на ветру.

– Готовые к отплытию. – Стакан Фордэма покатился по ковру. Через минуту он уже посапывал во сне.

Белл поднял графин и подмигнул Уиллу.

– Еще по одной?

Со стаканом в руке Уилл направился в другой угол комнаты.

Белл наполнил стакан доверху.

– Не такого исхода ты ждал. Однако брат дал тебе возможность заработать собственные деньги.

Осушив стакан, Уилл с силой опустил его на стол.

– Да, но это означает жизнь с моей докучливой семьей. Все пытаются уговорить меня остепениться. Никакого права на личную жизнь. Что бы я ни делал – им ничего не нравится, поскольку я отказываюсь быть таким, как все. Чуть что не так, они созывают семейное собрание. Черт, сегодня одна из сестер предложила подыскать мне невесту!

В глазах Белла вспыхнул и погас огонек. Он быстро отвернулся.

– Извини. Я сказал не подумав, – смутился Уилл.

– Ничего. – Белл снова взглянул на Уилла. – Прошло четыре года. Жизнь продолжается.

Уилл плеснул еще бренди, вспомнив то затравленное выражение в глазах Белла, после того как он потерял всю семью – мать, отца и младшего брата, которых унесла скоротечная чахотка. В ночь после похорон Уилл отвез его на квартиру к Фордэму. Они накачали его бренди в надежде, что Белл забудется сном. Никто из них не проронил ни слова. Ближе к утру Белл внезапно проснулся и начал рыдать. Это было страшное зрелище. Уилл возблагодарил Бога, когда они втроем наконец отправились в запланированное путешествие по Европе.

Год спустя, после того как семья призвала Фордэма домой, Белл признался, что подумывал пустить себе пулю в лоб. Признание Белла до сих пор стояло у Уильяма в ушах.

Тем временем Белл задумчиво рассматривал приятеля.

– Сделай одолжение – не думай об этом.

– Хорошо. – Он выпил бренди, чтобы скрыть свои мысли. Как правило, люди считали Белла человеком холодным. Уилл видел его другими глазами, поскольку знал еще до трагедии. Раньше его друг был сорвиголовой и всегда в радужном расположении духа. Заграничные приключения его немного приободрили, однако прежним он не стал. Как будто кто-то навсегда задул веселый огонек в его душе.

Белл поднял стакан.

– Тост за твое новое назначение.

– Я там умру со скуки.

– Тебе все быстро надоедает. – Он ткнул кулаком Уилла в плечо. – Знаешь, в чем твоя главная беда?

– Кстати, отлично знаю. У меня уже неделю не было женщины.

Белл покачал головой.

– Тебе все доставалось слишком уж легко – в том числе и женщины.

– Как будто ты не пользуешься расположением доступных женщин!

– Туше! Однако я продолжу. Тебе никогда раньше не приходилось сражаться, чтобы добиться желаемого.

Уилл пожал плечами.

– Я просто решаю, что хочу то или иное, и добиваюсь желаемого.

– И вот впервые в жизни ты столкнулся с препятствием.