Инферно - Браун Дэн - Страница 68

• Предыдущая
• 68/115
• Следующая

– Мусейон – никогда не слышал этого слова, – сказал Феррис.

– Это греческое слово – храм, посвященный музам, – объяснил Лэнгдон. – В Древней Греции мусейон был местом, где собирались просвещенные люди, чтобы обмениваться идеями, обсуждать литературу, музыку, искусство. Первый мусейон был построен Птолемеем при Александрийской библиотеке задолго до рождения Христа, а затем в мире их возникли сотни.

– Доктор Брукс – сказал Феррис, с надеждой глядя на Сиену, – можете посмотреть, есть ли мусейон в Венеции?

– Вообще их там десятки, – с веселой улыбкой сказал Лэнгдон. – Теперь они называются музеями.

– А-а. Видимо, нам придется забросить сеть пошире.

Сиена продолжала набирать на телефоне текст, конкретизируя задачу.

– Так, мы ищем музей, где можем найти дожа, который отрезал головы у лошадей и крал кости слепых. Роберт, есть такой музей, которым раньше всего стоило бы заняться?

Лэнгдон уже припоминал самые известные музеи Венеции – галерея Академии, Ка-Реццонико, палаццо Грасси, собрание Пегги Гуггенхайм, музей Коррер, – но ни один не подходил под это описание.

Он еще раз посмотрел на текст.

Лэнгдон сухо улыбнулся:

– В Венеции есть один музей, идеально отвечающий этому описанию – «где золото сияет».

Феррис и Сиена выжидательно смотрели на него.

– Собор Сан-Марко. Самая большая церковь в городе.

На лице Ферриса отразилось сомнение.

– Церковь – музей?

– Да. Так же как музей Ватикана. Больше того: интерьер собора Сан-Марко знаменит еще и тем, что выложен золотой плиткой.

– Золотой мусейон, – взволнованно сказала Сиена.

Лэнгдон ответил кивком. Он не сомневался, что сияющий золотом храм в стихотворении – это собор Сан-Марко. Венецианцы веками называли его La Chiesa d’Oro – Золотой церковью, – и внутренность его представлялась Лэнгдону самым поразительным церковным интерьером на свете.

– В стихотворении сказано: преклони колени, – добавил Феррис. – Где естественнее это сделать, как не в церкви?

Пальцы Сиены забегали по клавишам.

– Добавляю в поиск собор Сан-Марко. Там, вероятно, и надо искать этого дожа.

Лэнгдон знал, что там они найдут сколько угодно дожей – это в прямом смысле слова базилика дожей. Почувствовав, что направление взято правильное, он опять обратился к стихам.

Подземная вода. Есть ли вода под собором Сан-Марко? Что за вопрос? – подумал Лэнгдон. Там под всем городом вода. Все здания Венеции потихоньку уходят в воду. Лэнгдон представил себе внутренность собора и прикинул, где можно услышать журчание воды под полом. А когда услышим, что должны сделать?

Он вернулся к стихотворению и вслух прочел конец:

Образ складывался мрачный.

– Итак, – сказал Лэнгдон, – по-видимому, мы должны идти по звуку струящейся воды в какой-то подземный дворец.

Феррис почесал щеку и недовольно спросил:

– Что такое хтоническое чудище?

– Подземное, – сказала Сиена, продолжая нажимать кнопки. – «Хтонический» значит обитающий под землей.

– Да, отчасти, – сказал Лэнгдон. – Но у этого слова есть другие значения, связанные с мифами о чудовищах. «Хтонические» – это особая категория богов и чудовищ – Эринии, Геката и Медуза, например. Они зовутся хтоническими, потому что обитают под землей и ассоциируются с адом. – Он сделал паузу. – Но выходят из своих подземных обиталищ, чтобы нести бедствия миру людей.

Наступило долгое молчание; Лэнгдон понял, что все они подумали об одном и том же. Это хтоническое чудище… может быть только чумой Зобриста.

– Во всяком случае, – сказал он, возвращая их к сути дела, – мы должны искать место под землей, тогда понятна последняя строка про воду, куда не заглядывают светила.

– В самом деле, – Сиена подняла глаза от телефона, – если вода под землей, в ней не может отразиться небо. А есть в Венеции подземные озера?

– Мне о таких не известно, – ответил Лэнгдон. – Но в городе, построенном на воде, может быть что угодно.

– А что, если озеро внутри здания? – вдруг спросила Сиена, переводя взгляд с одного на другого. – Там говорится о подземном дворце. Вы как-то обронили, что Дворец дожей соединяется с собором, да? В таком случае на дворец и собор многое указывает: мусейон священной мудрости, дворец, связь с дожами – и все это расположено на главной лагуне Венеции, на уровне моря.

Лэнгдон задумался.

– Вы полагаете, что «подземный дворец» как-то связан с Дворцом дожей?

– А что? Там говорится, чтобы мы стали на колени в соборе Сан-Марко, а потом пошли по звуку струящейся воды. Может быть, этот звук приведет нас в соседний Дворец дожей. Там, может быть, нижняя часть дворца в воде.

Лэнгдон бывал во Дворце дожей много раз и знал, что никакие части его не затоплены. Этот просторный комплекс строений включал в себя и первоклассный музей, и целый лабиринт учрежденческих помещений, и внутренние дворы, и тюрьму, такую большую, что она занимала несколько зданий.

– Возможно, вы правы, – сказал Лэнгдон, – но если мы будем искать наобум, на это понадобится не один день. Предлагаю поступить так, как сказано в стихотворении. Сначала идем в собор, находим могилу или статую вероломного дожа и становимся на колени.

– А потом? – спросила Сиена.

– А потом… – Лэнгдон вздохнул. – Молимся изо всех сил, чтобы услышать журчание воды и чтобы она куда-нибудь нас привела.

В наступившем молчании Лэнгдон вспомнил встревоженное лицо Элизабет Сински, явившееся ему в галлюцинациях, и как она шептала ему из-за реки. Время уже на исходе. Ищите, и найдете. Где она сейчас? Цела ли? Люди в черном, конечно, уже поняли, что он и Сиена скрылись. Они погонятся за нами – вопрос, как скоро?

Преодолевая вдруг накатившую усталость, Лэнгдон вернулся к стихотворению. При взгляде на последнюю строчку у него возникла новая мысль. Он не знал, стоит ли заговаривать об этом. Куда не смотрятся светила. Может быть, это не имеет отношения к их поискам, и все же он решил поделиться своей мыслью.

– Я вот что хочу заметить.

Сиена подняла глаза от мобильного телефона.

– Три части «Божественной комедии» Данте, – сказал Лэнгдон, – «Ад», «Чистилище» и «Рай» – все три заканчиваются одним и тем же словом.

Сиена смотрела с удивлением.

– Каким словом? – спросил Феррис.

Лэнгдон показал на нижнюю строчку переписанного текста.

– Тем же самым, которым кончается это стихотворение, – «светила».

Он поднял посмертную маску Данте и показал на центр спиральной надписи.

Куда не смотрятся светила.

– Мало того, – продолжал Лэнгдон, – в финале «Ада» Данте слышит шум ручья, пробившегося через камень, и, двигаясь вдоль него… выходит из ада.

Феррис слегка побледнел.

– Черт.

И в это мгновение вагон наполнился оглушительным грохотом – поезд «Фреччардженто» ворвался в горный туннель.

В темноте Лэнгдон закрыл глаза и попытался дать отдых уму. Зобрист, может, и был безумцем, подумал он, но Данте он знал основательно.

Лоренс Ноултон вздохнул с облегчением.

Шеф все-таки решил посмотреть видео Зобриста.

• Предыдущая
• 68/115
• Следующая