В кварталах дальних и печальных - Рыжий Борис Борисович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/85
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
11
«Разве только ангел на четыре слова…»
Разве только ангел на четыре слова
спустится с небес.
Я, со стуком в двери спутав стук больного,
выхожу в подъезд.
И дитя осенней, старой и печальной,
кинутой звезды
допивает что-то из груди стеклянной,
но глаза чисты.
«Здесь бывал такой-то, «Лена любит Любу»,
«Некто Цой всегда…»
Только ночью вижу тех, кто здесь не будет
больше никогда.
Отворить почтовый и, сухие листья
высыпав, закрыть.
Знаю, что правдивей и безмолвней писем
мне не получить.
Потому что можно не читать и вовсе
не писать ответ.
Только я подумал — появились гости
первый раз за… лет.
Вот и слышу, где-то музыка играет,
тыщу лет играй.
«Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая,
здравствуй и прощай».
Стихи для пустого альбома
Я приду к тебе с пустым альбомом,
друг мой ласковый и нежный,
на исходе жизни и с наклоном
подпишу небрежно:
«Я дарю тебе свою единственную книгу
на оставшееся счастье.
В знак победы горечи над криком.
Хоть сжигай ее, хоть рви на части —
не убудет. Кроме прозы,
Все, что я писать пытался, тут же
размывали слезы.
Либо потому, что вряд ли нужен
этот почерк, алые чернила.
(Впрочем, цвет у них — лиловый.)
Либо жизнь моя взаправду уместилась
в два печальных слова:
“фабрика”, “цена”. На этих чистых
нарисуй меня, как только выйду
от тебя, дружок, красивым и плечистым.
Но исчезнувшим из виду».
«… Поздним вечером на кухонном балконе…»
… Поздним вечером на кухонном балконе,
закурив среди несданной стеклотары,
ты увидишь небеса как на ладони
и поймешь, что жизнь твоя пройдет недаром.
В этом мире под печальными звездами.
То — случайная возможность попрощаться
с домочадцами, с любимыми, с друзьями.
С тем, что было, с тем, что есть, и с тем, что будет.
Вальс с синими слонами
Сотня синих слонов, сотня синих слонов.
О, как величаво уходите вы.
Диким табором. Молча. Без слов.
По пустыне больной головы.
Словно смысл вы несете большой.
Словно жизнь заключается в вас —
только в синих слонах. Если там водопой,
так напейтесь сполна и тотчас,
дорогие мои, возвращайтесь ко мне.
Ну, допустим, я вас посчитать позабыл.
Прежде чем позабудусь во сне,
принесите воды
в долгих хоботах. О, не сочтите за труд.
И устройте фонтан. Хоть на час. Хоть на миг.
Чтоб, когда образуется пруд,
вышло солнце, послышался крик
детворы. Сей к фонтанам положен пейзаж —
утомленное солнце и шепот листвы.
Но колышутся уши у вас,
словно флаги. Уходите вы.
«Ах, куда вы уходите все так скоро…»
Ах, куда вы уходите все так скоро —
девочка, мальчик в коротких брюках.
Кто вы были? Что это был за город?
Я запомнил первые две-три буквы.
И еще немного — была аллея,
что превращалась то в лес, то в море.
И еще — как щеки ее алели,
когда счастье переходило в горе.
И еще какие-то люди были.
Отражались звезды в глазах их влажных.
Но не помню — добрые они или
злые. Впрочем, совсем не важно.
Снегопад в старой оконной раме.
И кружатся белые хлопья, словно.
В пальто укутавшись, на диване
я курю. И уплываю снова
в сладкий сон, что овладел землею.
Чтоб еще раз их повидать при жизни.
Человек, как медведь, должен спать зимою,
колыбельную спойте ему, пружины.
На бледно-голубой эмали
Березы ветви поднимали
и незаметно вечерели.
Я ныне и не помню, как Вас звали.
И были ль Вы со мною в самом деле?
Увы, я вспоминаю только рощу,
хрустящий снег и прочие детали.
Где как-то странно с приближеньем ночи
отчетливее тени наши стали.
И нынче, верно, там они чернеют,
отпугивая всяческую живность.
Все так же — снег не тает, вечереет.
Лежат они — печальные, большие.
Места есть на земле, где расстаются,
кто б ни забрел. Такие уж, поверьте,
места. Так вот они и остаются
в мозгах, сим подчеркнув свое бессмертье.
Там, я считаю, с Вами и гуляли.
Но я не помню, как глаза у Вас темнели
на бледно-голубой эмали,
какая мыслима в апреле.
Черные скалы
Черные скалы над черной рекою,
как вы красивы. Как печальны!
О, не убейте меня покоем.
Особенно — в момент прощанья.
Я — заурядный усталый путник.
Всех потерял. Иных — покинул.
Я с вами пробыл лишь пару суток,
но буду помнить до могилы.
Я только затем и сошел с дороги,
чтоб вы хранили меня ночами.
С вами молчали боги
и звезды — молчали.
Так познакомьтесь с одним человеком,
что тихо молвит пред грозным ликом:
«Вы меня не помяните даже эхом,
ибо некому меня окликнуть в мире…»
Но за ночлег — спасибо.
Прощайте, вы тоже устали.
Прощайте еще раз, огромные глыбы.
Над черной рекою черные скалы.
11
- Предыдущая
- 11/85
- Следующая
