Прекрасные тела - Каннингем Лора - Страница 70

• Предыдущая
• 70/77
• Следующая

Лисбет призналась, что первые несколько недель очень страдала и блуждала по городу, как по другой планете. Но потом нашла утешение, перечитывая письма Стива, слушая его любимые песни. И тогда (трудно объяснить, почему) ей вдруг стало лучше, намного лучше.

— И теперь все просто отлично, — объявила Лисбет. — Такое ощущение, что он и не уходил.

По словам Лисбет, ее квартира хранит следы присутствия Стива, и ей не составляет труда вообразить, что стена или диван — это он…

— Мы так счастливы, — подытожила она, — и никогда, никогда не ссоримся.

— Так, что-то я не въезжаю, — сказала Марта подругам. — Она что, о стенку трется?

Клер прихлебывала остывший имбирный чай. Рассказ Лисбет взволновал и ее. Хотя мужчин-призраков у Клер не водилось, одиночество с ней делили еще двое — дух матери, которую она почти не помнила, и маленькая жизнь, поселившаяся в ее собственном теле. К этим двоим были обращены ее тревожные мысли, ставшие в последнее время такими частыми, что вполне могли сойти за молитвы.

«Не думай, — приказала себе Клер. — Просто живи и все. Ждать уже недолго».

— Слушай, тебе надо ускорять реакцию, — посоветовала Лисбет Нина. — Лично я больше часа никого не жду, а ты прождала целый год. Кончай с этим, слышишь?

«А ведь она права, — подумала Джесси. — Долой замедленную реакцию!»

— Если хотите знать, меня бросали миллионы мужиков, — продолжала Нина. — Даже те, кто был мне абсолютно безразличен. И видите… со мной все в полном в порядке, ни тени сожаления.

— Правда? — усомнилась Джесси.

— Правда, только правда и ничего, кроме правды! — заверила подругу Нина. — Хватит подсчитывать потери — пора наслаждаться жизнью! Самое смешное, что я каждый раз влюбляюсь. Понимаете, под конец мужики кажутся такими потерянными, беспомощными, как слепые котята… В эти несколько мгновений они принадлежат мне. Я готова взять их на руки и баюкать, как младенцев… в надежде, что из них вырастет что-то путное.

Нина покосилась на разорванные и смятые упаковки, лежащие на кофейном столике.

— Наверное, я и лифчик этот купила неслучайно… Как говорится, ошиблась по Фрейду.

Она села на пол у ног Клер. Та отставила тарелку с недоеденным тортом и ласково взъерошила волосы подруги.

Наступил час, когда можно рассказывать о чем угодно. Никакие ограничения и запреты уже не действовали, и женщины были слишком утомлены и в то же время взбудоражены, чтобы скрывать друг от друга правду.

— Я часто вижу один и тот же сон, — призналась Нина, — мне снится — полное идиотство! — что я кормлю грудью взрослых мужиков… причем целые роты. Видимо, это какие-то казармы или военный госпиталь… В общем, что-то военное.

— А мне один раз приснилось, что я кок на подводной лодке, — сказала Лисбет, словно подтверждая тезис об универсальности подсознательных желаний.

— И часто тебе такое снится? — поинтересовалась Клер.

— Раз в неделю, — ответила Нина, — после чего я иду на свидание, и оно оказывает на меня… отрезвляющее действие. Понимаете, большие младенцы прекрасно обходятся без моего сочувствия. Как только я пытаюсь о чем-то заговорить, они бросаются к выходу, на ходу натягивая штаны… Интересно, что может быть громче звука застегиваемой молнии?

— Ничего, — согласилась Сью Кэрол.

— Причем вниз она скользит тихо-тихо, — продолжила Нина, — но вверх идет просто с лязганьем!

Попивая «Эль-Конквистадор» и переваривая Нинины рассуждения, женщины прислушивались к доносившемуся с улицы громыханию крышек на мусорных контейнерах, звяканью перекатывающихся по мостовой пустых банок и завыванию ветра. Возникало ощущение, что силы природы заработали на полную катушку. Джесси вздрогнула и перевела взгляд на огромное окно. Ей показалось, что стекло прогнулось, но, возможно, это был оптический обман.

Нина подошла к Лисбет, которая сидела на качелях, обмякнув, как марионетка.

— В юности, — сказала Нина подруге, — я тоже огорчалась, как и ты, но со временем даже научилась ловить на этом свой кайф.

Нина в полной рассеянности сняла полиэтиленовое покрытие с блюда и стала подъедать шоколадные крошки. Потом она слегка подтолкнула качели, и Лисбет взлетела легко, как дитя.

— Теперь я просто шлепаю их по заднице и говорю: «Чао!» Ну нравятся мне малыши под шесть футов ростом, что тут поделаешь! В общем-то, ничего дурного они мне не делают — просто уходят и все. Зато я становлюсь сильнее…

— Да, ты сильная, — сказала Клер.

— Очень сильная, — хором подтвердили Лисбет и Сью Кэрол.

Джесси увидела, что Нина, очевидно, сама того не замечая, принялась за торт, машинально отправляя в рот кусочек за кусочком.

— И почему мужики всегда все портят? — риторически вопрошала Нина с набитым ртом. — То ляпнут какую-нибудь пошлость, то слишком быстро ретируются. Взять хоть сегодняшнюю историю… Я, конечно, быстро пришла в себя, но…

— Да, ты ведь начала мне рассказывать, — вспомнила Джесси. — Этот мужчина, живущий в одном доме с твоей мамой… дзен-буддист, но при этом еврей, да?

— О да, любитель экзотических чаев… Дондок его зовут — по-тибетски это значит «благонамеренный», а по-нашему так просто дундук. Типичный эзотерический дундук. Представляете, велел мне три дня поститься, а потом прийти к нему во всем белом и натуральном! И чтобы, говорит, никакой синтетики. Короче, поднимаюсь я к нему — а живет он в пентхаусе, в квартире своей покойной бабушки…

— Ну и как квартира? Просторная? — заинтересовалась Марта.

— Студия, — ответила Нина. — Бабуля скончалась и оставила Дондоку квартиру, а он оформил жилище в восточном стиле: обвесил всякими китайскими и индийскими штучками. В общем, вышел ко мне этот внук-дундук… в белой набедренной повязке, больше всего похожей на большущий памперс. Понимаете, не будь я так измучена заботами о маме, я бы и носа к нему не сунула. Но я совсем очумела и потому вошла…

— И это был «ужас-ужас-ужас»? — нетерпеливо спросила Марта.

— Догадайся с трех раз! Разговаривать в таких случаях не полагается, поэтому мы только кивнули друг другу. Потом Дондок — настоящее его имя Стэн — подвел меня к футону. И только мы начали разогреваться — он сказал, что видит мою «ауру», висящую желтым облачком над головой, — как вдруг позвонили в дверь. Стэн спрашивает: «Кто там?», а в ответ: «Дезинсектора вызывали?». Тогда дундук говорит мне: «Слушай, ничего, если я его впущу, а? Я прождал целый месяц». Короче, мы занимались сексом в облаке дихлофоса.

— Ну и как? — спросила Сью Кэрол.

Нина изобразила дохлого таракана — легла на пол и задрала конечности.

— Я сдохла, — со смехом сказала она.

Она смеялась, но в ее памяти всплывали такие детали сегодняшнего свидания, о которых она ни за что бы не рассказала подругам. Боже, в какую историю она вляпалась… Нине показалось, что жертвами дезинсектора стали не только тараканы, но и ее надежды, ее фантазии. Почему два человека не могут позаниматься сексом и расстаться вежливо и достойно? Неужели мечта о взаимном уважении столь несбыточна? Как мог он так перемениться к ней, этот «золотой мужчина», поначалу околдовавший ее своей чувственностью и удививший своим «золотым лингамом»?

При виде его мужского органа Нина и впрямь не сдержала восхищенного возгласа, а ведь она давно отвыкла удивляться. Член Дондока был необычной формы, с утолщением посередине, как у экзотического фрукта. Дьявол. Нина полюбила этот лингам с первого взгляда. Ей показалось, что она обнаружила клад, набрела на редкостный тропический плод, скорее всего, запретный… А может, в каждом соитии есть хотя бы одно священное мгновение?.. Нина могла поклясться, что их обоих охватило страстное желание, когда они сбросили одежду и стояли, дивясь наготе друг друга. Признаться, она не ожидала такого от свидания с Дондоком. Она вообще никаких иллюзий не питала и рассчитывала всего лишь на биологическую разрядку. Но Нину ждало чудо — то самое, в чем она так нуждалась: жизнь. Жизнь — вместо смерти, которая подкарауливала Нину в квартире ее матери, среди безмолвных сиделок…

• Предыдущая
• 70/77
• Следующая