Избранные сочинения. 1. Ошибка живых - Казаков Владимир Васильевич - Страница 25
- Предыдущая
- 25/32
- Следующая
МАРИЯ
Да, вы, пожалуй, правы. Я вспоминаю зловещие интонации дождя. А крыши! В них было что-то грозное и неумолимое, как звук «Кр» в фамилии Крученых... А который час?
ЛЕВИЦКИЙ
А который.
МАРИЯ
Я люблю вашу краткость.
ЛЕВИЦКИЙ
(в сторону) Краткая любовь. (Марии) Мария, я сейчас сказал в сторону: «Краткая любовь».
МАРИЯ (не слыша)
Мне снился странный сон. Там — продавщица газированной воды. Перед нею — красные колбы с сиропом. Она наливает его в стаканы, он липкий, красный, словно... Колбы стеклянные, их легко разбить, один неосторожный жест и... осколки, лицо, руки... А сон все снится: зеленая лошадь, как на картине Ларионова, и, неизвестно откуда взявшийся, жених — весь в черном, с тросточкой, смертельно бледный, как гость живых. Он протягивает руку к стакану...
ЛЕВИЦКИЙ
Ах, Мария! Я не хотел ставить ваше имя между «ах» и восклицательным знаком.
МАРИЯ
Тем временем жених тем временем.
ЛЕВИЦКИЙ
Мария, позвольте мне вспомнить и забыть мое детство! Вспомнил. Забыл.
МАРИЯ
Я люблю числа 1000 и 3000. Несмотря на различие в нулях, в них много общего, в этих двух числах.
ЛЕВИЦКИЙ
В них много многого. Это великий закон небесных тел: чем больше, тем еще больше.
МАРИЯ
Когда я проснулась, жениха уже не было. Кто-то проворно подмел и убрал осколки... Что это за крыша? Как она называется?
ЛЕВИЦКИЙ
У нее номер.
МАРИЯ
Какой?
ЛЕВИЦКИЙ
Порядковый.
МАРИЯ
Какой?
ЛЕВИЦКИЙ
Третий от бога.
МАРИЯ
Безумец!.. первый от крыши... Помните, Куклин говорил однажды, что будущее поэзии и прозы — за числами? Что ж, он, по-моему, прав. К прав У прав К прав Л прав И прав Н прав. И мне число 909 говорит больше, чем весь Достоевский.
ЛЕВИЦКИЙ
А мне — чем весь Толстой. Лев Ермолаевич... О чем вы, Мария?
МАРИЯ
Кто-то проворно убрал осколки.
ЛЕВИЦКИЙ
О чем я, Мария?
МАРИЯ
Кто-то проворно убрал осколки... Вы сейчас так грустно посмотрели!
ЛЕВИЦКИЙ
Не может быть, что сейчас. Не может быть, что грустно. Не может быть, что посмотрел. Вас ввела в заблуждение вот эта даль.
МАРИЯ
О, городская даль! То, что мы за нее принимаем, может оказаться всего-навсего крышей. Представляете? — дом покрыт железной далью.
ЛЕВИЦКИЙ
Железная даль? Прекрасно! Слово найдено!
МАРИЯ
Что же теперь делать?
ЛЕВИЦКИЙ
Вам — быть Марией.
МАРИЯ
Но что это? Я вижу, приближается толпа. Странное шествие!.. Кого-то ведут... Я знаю, что вы сейчас скажете. «Раз ведут, значит, это не похоронная процессия». Какой вы странный и одинокий человек!
ЛЕВИЦКИЙ
Что ж, удаляюсь, чтобы быть им... Железная даль, вы говорите?.. (исчезает)
Вдруг не наступила ночь. Вдруг не. Фонари вспыхнули в положенное время, но это не принесло темноты.
Из уст в уста передавалось слово «странно!». Звезд не было, только отточенные железные крыши.
Окна были полны тревожным мерцающим светом. Они подходили и ссыпали его к ногам оцепеневших гостей. Хозяйка была приветлива, улыбалась. Хозяйка была.
Эвелина и Пермяков стремительно медлили в городских лабиринтах.
На улице Истленьев и встречный ветер образовывали, сталкиваясь, что-то видимое, мелькающее, похожее на призрак с крутящимися руками.
Левицкий бросался от крыши к крыше, от себя к себе.
Тучи, освещенные незаходящим светом, темнели низко.
Голоса:
— Здравствуйте! Смотрите, нет ночи!
— Как! Разве нету?! Зачем же я тогда вышел?..
Другие голоса:
— С моим племянником произошло что-то необъяснимое. Он исчез и с каждым днем становится все незаметнее.
— Знаете, я всегда был сторонником крайних средств. Вот, например: я всегда был сторонником крайних средств...
Третьи голоса:
— Тп069Б2%ЖыФ, «юОА4=9И §§===Т%25СЬБдл Ы9щТПИ%:::%Еиа:ъът-РАм, Аьч, 3-3+§N9107!= Эо/н/ь/
— Что вы! Что вы! Совсем наоборот!..
Какая-то сила влекла в глубь улиц Эвелину и Пермякова. Другая сила преграждала дорогу...
ЭВЕЛИНА
Ах, мне показалось, что это Истленьев!
ПЕРМЯКОВ
Ему это тоже только казалось.
ЭВЕЛИНА
Как вы жестоки!.. Или, быть может, все мы — это лишь часть бесконечной жестокости?
ПЕРМЯКОВ
Я знаю только одно. А это — другое... Что с вами, Эвелина?
ЭВЕЛИНА
Нет, ничего. Мне холод помешал согреться... А где же ночь?
ПЕРМЯКОВ
Она здесь, Эвелина. Невидимая для наших глаз, неслышимая для наших нет.
ЭВЕЛИНА
И фонари похожи на безумцев, светящих днем.
ПЕРМЯКОВ
Есть два вида безумия: дневное и ночное. И все бывает двух видов: безумным или мертвым.
ЭВЕЛИНА
Как мрачно и как точно!
ПЕРМЯКОВ
Вы на меня сейчас так посмотрели, как будто вы на меня посмотрели.
ЭВЕЛИНА (порывисто)
Вы меня еще любите, Пермяков?
ПЕРМЯКОВ
Да! Клянусь моею любовью.
ЭВЕЛИНА
Какой у вас страшный взгляд! И брови, и лоб, и небо... Где мы? И почему где мы?
ПЕРМЯКОВ
Мы между жизнью и жизнью. Вот почему.
ЭВЕЛИНА
Я, вы и холод. А за углом, может быть, прячется кто-то четвертый.
ПЕРМЯКОВ
Или двое четвертых... Не бойтесь, Эвелина, я ради вас готов на все. И все тоже готово.
ЭВЕЛИНА
Сколько безымянных секунд!.. Знаете, мне вчера снился страшный сон: будто вы подкрались к моему изголовью. А я лежала больная, почти при смерти. Вы склонились надо мной и смотрели так пристально! И что-то у вас в глазах вдруг сверкнуло... страшнее, чем в руке. Я проснулась, вы нехотя исчезли...
ПЕРМЯКОВ
Эвелина, Эвелина! Прошу вас, не думайте! Или, хотя бы, просто не!
ЭВЕЛИНА (задумчиво)
Левицкий, кажется, умел толковать сны.
ПЕРМЯКОВ
Да, он с ними обращался очень по-свойски. Брал и толковал.
ЭВЕЛИНА
И был убедителен.
ПЕРМЯКОВ
Да, как эта ночь без темноты...
Наступило. Не наступило. Кто. Кты. Кте. Ктой. Ночь, Истленьев, ночь. Железные крыши с грохотом взбирались на небо. Несколько случайных прохожих торопливо несли свое несколько. Ночь без темноты, с фонарями, с грудами ненужного света. Было странно до призрачности. Каждое мгновение можно было принять за безумца.
Люди, стиснутые в погребе, были неподвижны. Их неподвижность пугала стены. Их неподвижность передалась стенам.
Два мощных потока времени двигались друг другу навстречу.
Истленьев и Куклин столкнулись, как два мгновения:
КУКЛИН
Это вы? Вот так встреча! Это я? Вот так встреча! Откуда вы? Я — оттуда. Откуда вы? Я — снова оттуда.
ИСТЛЕНЬЕВ
А я здесь был и... кажется, один. Стал думать, как я здесь очутился. Оказалось: стал думать.
КУКЛИН
Вот и со мной — такой же случай. И такой же другой... Боже! Как время летит, описывая странную кривую! Еще вчера я был, а сегодня я уже буду... Владимир Иванович, вы помните Пермякова? Вы помните Эвелину? Вы помните Марию? Вы помните Левицкого? Вопрос за вопросом.
ИСТЛЕНЬЕВ
Ответ за ответом.
КУКЛИН
Как рассеянно и тяжело вы посмотрели! Как Варшава вслед уезжающему поезду.
ИСТЛЕНЬЕВ
Варшава? Поезд? Куклин? Вы помните Куклина?
КУКЛИН
Нет.
ИСТЛЕНЬЕВ
Простите! У меня все в голове перепуталось!.. Ведь вы и есть Варшава?
КУКЛИН
Да, столица Македонии... Но, что с вами?
ИСТЛЕНЬЕВ
- Предыдущая
- 25/32
- Следующая