Обманы Локки Ламоры - Линч Скотт - Страница 39

• Предыдущая
• 39/151
• Следующая

Теперь можно было немного отдохнуть в кабинете дона Сальвары, пока не появится сам хозяин. С нескрываемым наслаждением Локки развалился в глубоком кожаном кресле у левой стены, а Кало встал на часах. Из спальни снова донесся взрыв смеха.

— Отлично, — заметил Кало. — Мы вполне можем подождать подольше.

— Боги милостивы. — Локки бросил взгляд на высокий застекленный бар с разными сортами дорогих напитков, еще более впечатляющий, чем на барже Сальвары. — Я бы с удовольствием глотнул чего-нибудь, но боюсь выйти из роли.

Так они просидели десять минут… пятнадцать… двадцать. Локки старался расслабиться, дыша глубоко и спокойно. Постепенно боль не то чтобы прошла — нет, она по-прежнему пульсировала внутри, — но Локки несколько притерпелся и кое-как мог отстраниться от нее. Наконец раздался звук отодвигающегося засова. Локки тут же вскочил на ноги. Он стоял абсолютно прямо и внушал себе, что его мужское хозяйство вовсе не похоже на глиняный кувшин, секунду назад рухнувший на булыжную мостовую с изрядной высоты. Вновь укрывшись под маской, он попытался вернуть себе ауру властности и самоуверенности, которая была так необходима ему сейчас.

Как сказал однажды отец Цепп, идеальная маска должна рождаться из глубин души, а не надеваться на лицо.

Кало суеверным жестом поцеловал тыльную сторону левой кисти и подмигнул Локки.

В этот момент в дверях появился дон Лоренцо. Он шел легко одетый, без оружия, беспечно насвистывая.

— Закройте дверь, — произнес Локки уверенным, хорошо поставленным голосом человека, привыкшего повелевать. — Присаживайтесь, м'лорд, и не трудитесь звать на помощь. Боюсь, что сейчас ваш телохранитель не вполне дееспособен.

Примерно в половине первого ночи двое в черных плащах покинули Альсегранте по Арке Древних. С ними были черные скакуны. Один из двоих лениво и неспешно ехал верхом, второй же шел пешком, неловко ковыляя враскорячку. Лошадь он вел под уздцы.

— Не могу поверить, черт побери, — нарушил молчание Кало. — Все получилось ровно так, как ты спланировал. Жаль, никому не похвастаешься! Это была наша лучшая игра. А ведь по сути — что мы сделали? Всего-навсего рассказали нашей жертве, что мы ее обманули!

— И еще получили… по всем частям тела, — пробормотал Локки.

— Сочувствую, братец. Этот старый вояка — прямо-таки зверь. Ладно, утешься тем, что, проснувшись, он будет чувствовать себя немногим лучше, чем ты.

— Спасибо, утешил. Если бы подобные мысли могли облегчать боль, никто бы никогда не страдал от похмелья.

— Клянусь Лукавым Благодетелем, я никогда в жизни не слышал столько нытья и жалоб от счастливого и здорового человека! Веселее, дружище! Самые умные и богатые на свете, не так ли?

— О да. Самые умные, самые богатые… и самые растопыренные. Во всех отношениях.

Воры медленно продвигались в южную часть города, сделав короткую остановку в Серебристой роще, чтобы отпустить лошадей и скинуть свои вызывающие черные костюмы. К Храмовому району они подошли уже в одежде простых рабочих.

Локки и Кало дружелюбно поздоровались с патрульными «желтыми куртками», которые обреченно бродили в тумане с фонарями на длинных копьях. Никто не обратил на них ни малейшего внимания.

А сами они не обратили внимания на смутную тень, которая все время сопровождала их на обратном пути. Легкая и неуловимая, как вздох младенца, она следовала за ними вдоль улиц и переулков, перепархивала с одной крыши на другую и ни на шаг не отставала. Как только воры вступили в Храмовый район, тень взмахнула крыльями и, двигаясь по ленивой широкой спирали, начала набирать высоту. Вскоре она затерялась в сером каморрском тумане под низко висящими облаками.

Зеркальное вино из Тал-Верарра оказало на истощенного и непривычного мальчишку куда большее воздействие, чем ожидал отец Цепп. Большую часть следующего дня Локки метался на своей кушетке; голова его гудела, как пустой колокол, глаза слезились от малейшего луча света.

— У меня лихорадка, — неразборчиво прошептал он, кутаясь в мокрое от пота одеяло.

— Всего-навсего похмелье, сынок, — добродушно возразил Цепп, потрепав мальчика по голове. — Это я во всем виноват. Братья Санца — записная пьянь, напрасно я в первый же вечер позволил тебе пить наравне с ними. Решено — сегодня никакой работы, отдыхай.

— Неужели с выпивкой всегда так? Даже когда протрезвеешь?

— Жестокая шутка, не правда ли? Похоже, боги склонны заставлять нас дорого платить за все удовольствия. Разве что с «Аустерсхолином» это не так.

— Что такое «афтерсхалин»?

— Аустерсхолинский коньяк из Эмберлина. Одно из его главных достоинств в том, что он не вызывает похмелья. Для этого в почву на виноградниках вносят особые химические добавки. Дорогая вещь.

До самого вечера Локки маялся в полусне-полузабытьи. С приходом Лжесвета он обнаружил, что снова может ходить, однако ощущение, будто мозги пытаются продолбить дыру в черепе, чтобы выскользнуть через шею и убежать, никуда не делось. Тем не менее отец Цепп сообщил, что на сегодня у них запланирован визит к капе Барсави.

«Даже высшие аристократы, которые живут в Пяти башнях и созерцают свои профили на каморрских монетах, десять раз подумают, прежде чем нарушить договоренность с капой», — настаивал он.

Как выяснилось, сзади к Дому Переландро был пристроен небольшой хлев. Там в маленьком вонючем стойле жил Кроткий козел.

— Его никак не зовут, — пояснил Цепп, усаживая мальчика на спину животного. — Какой смысл давать имя скотине, которая все равно не станет на него откликаться?

В отличие от большинства детей, Локки никогда не питал подсознательного отвращения к подобным животным. В этой жизни ему довелось повидать куда более страшные вещи, чем пустые молочные глаза Кроткого скота.

В некоторых труднодоступных горных районах Картена и Ашмера встречалось странное вещество, с виду похожее на мел, которое люди прозвали Призрачным камнем. Находили его исключительно в туннелях из Древнего стекла, давным-давно проложенных Древними — той самой таинственной расой, которая некогда построила и сам Каморр. В твердом состоянии Призрачный камень был абсолютно нейтральным и бесполезным материалом — не имел ни вкуса, ни запаха. Свои необычные свойства он обнаруживал лишь в процессе горения.

Ученые с давних пор исследовали свойства различных ядов и способы их воздействия на живые существа: этот останавливает сердце, тот разжижает кровь, многие поражают печень или почки. С Призрачным камнем все обстояло иначе: никак не влияя на физическое тело испытуемого, он выжигал саму душу. Вдохнув несколько глотков ядовитого дыма, образующегося при сжигании Призрачного камня, жертва лишалась энергии, смелости, упрямства… вообще каких-либо устремлений и побуждений. Если доза была невелика — буквально один-два случайных вдоха — человек на недели впадал в полнейшую апатию. Тот же, кто вдохнул побольше, оставался таким навсегда. Сохраняя физическое здоровье, несчастные жертвы полностью теряли интерес к жизни — не откликались на собственные имена, не узнавали ближайших друзей, игнорировали смертельную опасность. Они сохраняли лишь простейшие функции тела — ели, пили, испражнялись. Их даже можно было заставить выполнять несложную работу, например, переносить грузы, но не более того. Глаза их затягивалось белесой пленкой, как при катаракте, и эти бельма служили внешним отражением той пустоты, которая навечно поселялась в их сердцах и умах.

Когда-то давно, еще во времена Теринского Престола, таким образом карали злостных преступников. Но со временем это сочли чересчур жестоким наказанием, и вот уже несколько веков Призрачный камень был запрещен к применению во всех цивилизованных городах-государствах. Общество, которое вешало несовершеннолетних детей за мелкие кражи и не гнушалось скармливать преступников морским тварям, — даже это общество находило недопустимым подобное обращение с людьми.

• Предыдущая
• 39/151
• Следующая