Города - Ди Филиппо Пол - Страница 7

– А я думал, мы пойдем танцевать. В Винтурианском зале играет Праг…

– Ни за что! Ты, возможно, успел заметить: на мне не бальные туфли. Кроме того, в этом публичном доме я видела кое-какие картинки, они навели меня на некоторые мысли для романа, и мы должны их немедленно воплотить.

– Волузия, пожалуйста…

Волузия наклонилась над столом, шепотом подробно описала Диего увиденное и высказала ряд предположений, которые он, при всем его писательском даровании, затруднился бы оценить чисто лингвистическими средствами, настолько мощно они на него подействовали в плане гормональном.

По пути из ресторана Волузия остановилась у панчборда, оплатила попытку и выиграла.

– Шесть быков! Это пойдет в Фонд вдов и сирот! А может, я куплю Коппернобу тыщу презервативов!

Май приближает Сезонное Солнце на много Кварталов к обитателям Гритсэвиджа, и наконец это могучее, небольшое, низко расположенное светило в разгар дня оказывается почти точно над Районом. В самые ласковые часы оно вызывает к жизни легкую одежду и новые виды отдыха.

Подобно Дневному Солнцу по утрам, Сезонное Солнце при своем первом в году явлении можно увидеть очень низко над жилыми Кварталами. Но в отличие от его более постоянного собрата оно восходит не для того, чтобы пройти путь вдоль всей длины Бродвея в один день. Нет, Сезонное Солнце движется под определенным углом к своему небесному собрату, поднимаясь над Тем Берегом, и опускается за Не Той Стороной Трекса за тот же период, что и дневное светило. Следовательно, в конце зимы Сезонное Солнце часто бывает скрыто за рассветным Дневным Солнцем и показывается, когда Дневное Солнце оставляет его позади, лишь в виде туманной, едва движущейся высоко над Бродвеем точки; свое тепло оно отправляет в другие, отдаленные Районы. По мере того, как весна входит в более поздние стадии, дуги, описываемые Сезонным Солнцем, становятся яснее, выше, местоположение диска увидеть легче. Наконец Сезонное Солнце превращается в неотъемлемую часть неба Гритсэвиджа; точка его восхода с каждым днем сдвигается все дальше вдоль по течению Реки.

Официально лето начинается в тот день, когда Сезонное Солнце поднимается в точности над центральными Кварталами Района и оно и Дневное Солнце на несколько минут накладываются в небе друг на друга.

Спуск во вторую половину года повторяет этот процесс в обратном порядке – Сезонное Солнце скользит все дальше и дальше к центру, пока не исчезает в декабре.

Так извечно повторяется небесное крестовое представление.

Май принес множество новшеств в жизнь Диего Петчена – как приятных и радостных, так и горьких и тягостных.

Наверное, самыми тяжелыми из последних стали тревожные перемены в жизни Зохара Куша, лучшего друга Диего.

Диего и Зохар выросли в одном Квартале, вместе учились в Мемориальной начальной школе имени Хейвуда Строппера, в должное время поступили в частную среднюю школу номер 5, где Диего впервые испытал свои дарования, став сотрудником редакции школьной газеты. В то время Зохар вовсю лелеял свой идиосинкразический, аморальный характер. Буйный гуляка, кому любой вызов, любая выходка не казались чрезмерно скандальными, он обладал тонким умом, который отказывался применять для достижения каких-либо приемлемых для общества целей. (Родители Зохара мало принимали участия в его воспитании. Папа Куш был добродушным пьяницей; он оставался помощником слесаря до самого ухода на пенсию и умер до срока. Мама Куш проводила долгие, изнурительные часы на работе в прачечной, вечно среди пара, и каждый день приходила такой же поблекшей и помятой, как те мешки с грязной одеждой, которые приносила с собой.)

С трудом закончив учебу, Зохар отдался жизни, от которой был намерен взять все, что возможно. Он приобретал деньги и женщин, необходимых для существования в его необузданном, зато свободном мире, разнообразными способами, из которых лишь о немногих можно было говорить вслух. (При этом, когда Зохару сопутствовал успех, от его щедрости выигрывали все – от Диего до случайных собеседников в барах.) Друг детства Диего был хорошо знаком с полицией Гритсэвиджа, так как несколько раз проводил сколько-то времени в тюрьме, но исключительно по незначительным обвинениям, и не задерживался там надолго.

Все прекрасно и изумительно – по большей части. Полная впечатлений, даже обладающая неким постыдным очарованием жизнь, которая вполне соответствовала натуре Зохара Куша и от которой, в сущности, никому не было вреда. Диего никогда не тревожился за благополучие своего друга.

А вот теперь Диего почувствовал, что больше не может быть столь же благодушным, думая о возможной судьбе Зохара. Несколько недель он не появлялся в их любимых заведениях, а потом появился, но, как подозревал Диего, Зохар угодил в скверную передрягу, и не исключено, что ему грозит неминуемый нервный срыв. Вход Зохара в такое состояние по времени точно совпадал с началом его любовной связи с Милагрой Ивентир.

Когда в это майское утро в дверь квартиры Диего постучали, он интуитивно пришел к выводу, что назойливый стук исходит от Зохара Куша, и что тот находится не в лучшей форме. Открыв дверь, Диего убедился в справедливости своего провидческого заключения.

На Зохаре была белая рубашка, некогда дорогая и модная, а теперь заляпанная чем-то и протершаяся у открытого воротника. Его хлопчатобумажные брюки могли бы поведать историю о жестоком обращении: на колене дыра, один задний карман наполовину оторван. Шлепанцы на грязных, без носков, ступнях.

Вершиной внешнего достоинства Зохара всегда были волосы – всклокоченная курчавая грива волос, блестевших от природы, как масло, пролитое на Бродвее. Не одна девушка в школе номер 5 охотно позволяла в отношении себя всякие вольности только ради того, чтобы взъерошить эту сексуальную копну. В последнее время Зохар решил дополнить сей венец растительностью на лице – усами и эспаньолкой. Его телосложение напоминало о гибкости и выносливости, которыми он некогда отличался. Но десять с лишним лет напряженной и бесцельной жизни превратили его лицо в жалкий портрет испарившихся надежд юности.

Зохар сжал локти Диего прямо у порога и устремил на друга умоляющий взгляд голубых глаз.

– Ди, мне нужна твоя помощь. Отчаянно нужна. Не ради меня. Ради Милагры.

Не резко, но твердо Диего высвободился из тисков Зохара.

– Это же бред, Зох, козел! Где ты шатался столько времени? Я тебя не видел с того самого вечера в феврале.

Зохар вымученно улыбнулся.

– О, какой был вечер! Я до сих пор ощущаю вкус пены первого «Руде Браво», слышу, как этот самодовольный Драмгул предлагает «наладить отношения» совсем не подходящей женщине, помню, какое у него было лицо, когда он зализывал раны в туалете на станции Метро! Хорошее для нас было время, правда, Ди? А раз нам было так хорошо вместе, ты же придешь на помощь старому другу? А помощь ему так нужна!

– Конечно, конечно, нет вопросов, я тебе помогу. Но, насколько я вижу, тебе особенно нужно провести денек в парилке у Диггори, пройти курс у косметолога, прибарахлиться у Кобека, а потом подзаработать в конторе у Копперноба. Я-то сомневаюсь, что смогу обеспечить тебе больше, чем прокат полотенца у Диггори.

– Черт тебя возьми, не смотри на меня! Я же сказал, я беспокою тебя только потому, что Милагра в хреновой ситуации.

– И что у нее случилось? Неужели ты не удовлетворяешь ее в постели? Помнится, в тот вечер она по полной программе искала утешения у меня…

– Смейся, если хочешь. Только твои шутки не изменят того, что Милагра подсела на героин и не слезает уже много дней.

Диего бессильно опустился на стул.

– Нет… Как это произошло?

Зохар обреченно пожал плечами:

– А как это происходит со всеми? Попробовала, понравилось. А скоро обнаружила, что не может без этого жить.

– Не знаю… Не знаю, что сказать. Я еще никогда не встречал никого, кто пробовал бы героин.

– Теперь встретил. И, кстати, не могу тебя с этим поздравить.