Игры богов - Анисимов Александр - Страница 59

• Предыдущая
• 59/121
• Следующая

Дорога стала существенно лучше — по всей видимости приближалось очередное поселение. Это было кстати, поскольку пора было пополнить запасы продуктов, да и не мешало бы переночевать под крышей. Вообще-то Охотникам не было дела до того, где спать, но буквально каждую ночь шел короткий и сильный дождь, после которого одежда тварей Райгара промокала насквозь. Это доставляло определенные неудобства, поскольку вещи не успевали окончательно просохнуть до нового дождя. По ночам Берхартер спал как убитый, хотя в случае малейшей опасности готов был немедленно оказаться на ногах. Но, просыпаясь утром, Охотник испытывал какое-то странное чувство неудовлетворенности. Возможно, виной тому был сырой и холодный воздух, от которого стягивало щеки, однако к полудню все забывалось. Это чувство появилось почти сразу после того, как они втроем покинули Северные горы, но Охотник не придавал оному значения. Что могут значить временные неудобства в сравнении с притягательностью конечной цели?

А еще Берхартеру снились сны, которых он не помнил. Это были странные сны — хотя бы потому, что приходили постоянно, хотя Черный Охотник знал, что ничего подобного быть не должно. И все же он старался не обращать внимания на все, что тревожило его: главное, что с каждым днем вожделенный осколок Пламенеющего Шара становился все ближе и притягивал сильнее, чем прежде.

Из раздумий Берхартера вывел резкий толчок и последовавшие затем громкий треск и скрип. Правый задний угол телеги просел, из-за чего Энерос и Дэфин попадали, а Девятый Охотник лишь чудом удержался на куче сена. Выругавшись, он поднялся и спрыгнул с телеги. Обойдя ее вокруг, Берхартер наклонился и взглянул, пытаясь понять, что произошло. Двое других пристроились рядом и начали обмениваться короткими фразами, попеременно указывая на уткнувшийся в землю край телеги. Ось переломилась надвое, и отвалившееся колесо лежало теперь чуть в стороне. Даже без детального осмотра было видно, что починить телегу не удастся, не стоило даже и пытаться. У Охотников не было инструментов, а потому они не стали тратить время напрасно. Они собрали остатки провизии и зашагали по дороге, не забыв прихватить с собой и остальные вещи вкупе с оружием, которое, чтобы не мешало в поездке, было сложено под сеном. Никто не знал, как долго придется идти, но иного выхода не было. Они бросили лошадь — с нею одна морока. Кобылу не стали выпрягать, оставив ее на дороге, — возможно, кто-нибудь рано или поздно проедет здесь и сжалится над бедным животным.

С того момента, как Охотники распрощались с телегой, они не перемолвились ни единым словом, быстрым шагом двигаясь по дороге. Постепенно становилось ясно, что впереди имеется деревенька. Охотники миновали несколько перекрестков, выбирая каждый раз самую благоустроенную дорогу, и, как выяснилось, не ошиблись. За очередной возвышенностью их взорам открылось небольшое поселение, и почти в тот же миг Черные Охотники повстречали телегу, почти такую же, какая была у них несколько часов назад. Крестьянин, правивший лошадью, заметил идущих навстречу людей гораздо раньше и все же не остановился, а поехал еще быстрее, несмотря на то, что Охотники подняли руки, призывая его остановиться. Не подействовал на крестьянина и окрик, да оно и понятно: кому охота оставаться один на один со странными незнакомцами, выглядящими почти как близнецы, да еще с лицами не сулящими ничего хорошего? Телега была доверху полна объемистых мешков и потому двигалась не слишком быстро, но все же для того, чтобы догнать ее. Охотникам пришлось бы бежать, а им это было совсем не по нраву. Проводив крестьянина взглядом, они вновь направились в сторону деревни. Подступал вечер, но пока еще солнце висело высоко над горизонтом, и обитатели деревни не собирались отправляться на покой. Поселение состояло из трех десятков деревянных домов и кузницы, стоящей чуть поодаль. Никакого трактира здесь, конечно же, не было и быть не могло, а это означало, что ночлег искать Охотникам придется в крестьянских домах.

Их заметили еще на подступах к деревне. Дети, игравшие у околицы, при виде незнакомцев повскакивали и какое-то время глазели на них, после чего, громко крича, побежали прочь. На шум появились и взрослые, которые, разобравшись в причинах крика, принялись настороженно наблюдать за неожиданными визитёрами. В деревню, похоже, редко наведывались гости.

Никто не заговорил до тех пор, пока посланцы Райгара не подошли к крестьянам почти вплотную. К этому времени у околицы собралась уже добрая треть жителей — остальные присоединиться пока не спешили. Навстречу Охотникам вышел невысокий тучный мужчина с коротко остриженными волосами, больше похожими на распотрошенный камышиный пух. Однако, несмотря на это, выглядел он немного представительнее остальных, да и держался несколько поувереннее, из чего можно было заключить, что это — деревенский староста.

— День добрый, господа, — почтительно и вместе с тем несколько настороженно произнес он.

Берхартер смерил крестьянина тяжелым взглядом, так и не сбросив с головы капюшона, отчего лицо оставалось наполовину в тени. Тот не мог разглядеть глаз Охотника, но почувствовал себя неуютно и стал переминаться с ноги на ногу. Дэфин и Энерос остановились за спиной Берхартера и, видимо, ожидали, не желая попусту вмешиваться, пока тот сам договорится обо всем.

— Комнату на ночь, — холодно приказал Девятый Охотник. — Комнату и ужин. Все самое лучшее. Остальное потом.

Деловитость и высокомерие, с которым это было сказано, сломили крестьянина. Пришедшие в деревню никак не походили на порядочных людей, хотя и разбойниками назвать их было нельзя.

Взгляд Берхартера давил на старосту, но все же крестьянин нашел в себе силы справиться с накатившим страхом.

— Простите, милостивые господа, но ни у кого из нас нет свободных комнат. — Староста не узнал даже собственного голоса, так жалко и вымученно он прозвучал.

Девятый Охотник нахмурился:

— Что?

Крестьянин, казалось, стал еще меньше и непроизвольно отступил на шаг. Он избегал смотреть на пришедших в деревню — ему стало еще страшнее.

— Комнату и ужин, — медленно и отчетливо повторил Берхартер, не повышая голоса. Крестьяне стали едва слышно перешептываться, но затихли они так же быстро, как и начали разговор, и виной тому был взгляд Охотника, которым он тут же окинул собравшихся, чуть приподняв голову.

— Чей дом? — резко спросил Энерос, указав на почти новую постройку на самой окраине деревни. Дом выглядел немного лучше остальных, да и был побольше. Рядом находилась конюшня, хлев и сеновал. Из-за крыши высовывался краешек амбара.

— Это мой, — тихо произнес кто-то и сделал несмелый шаг вперед. Взгляды Охотников все как один переместились на заговорившего. Им оказался высокий худой мужчина средних лет, с наметившимся уже брюшком, одеждой ничем не отличающийся от остальных.

— Подходит, — выразил общее мнение посланцев Райгара Энерос и первым шагнул по направлению к дому, заставив крестьян раздаться в стороны, чтобы оказаться подальше от незнакомца в черных одеждах.

— Милостивые господа, — испуганно затараторил мужчина, хозяин дома, припустив за Охотниками. — Да куда я вас-то? У меня ж тут жена, дети тож… Нет места-то, нет. Разве что на сеновале…

Не хотелось, ох как не хотелось крестьянину незнакомцев в свой дом пускать. Даже не зная, кто они на самом деле, он их опасался. Охотники, казалось, никак не отреагировали на его слова, продолжая все так же дружно шагать в направлении дома.

— Господа, прошу… — снова попытался остановить их крестьянин и принялся озираться в поисках поддержки, однако жители деревни стояли, не смея двинуться следом, и только провожали Охотников взглядами, в которых застыл суеверный ужас. Кое-кто, правда, попытался последовать за хозяином дома, но после нескольких несмелых шагов останавливался.

— Поймите же! Не могу я вас пущать! — внезапно прорезавшимся голосом завопил крестьянин и, схватив Дэфина за плащ, рванул того назад. Все-таки присутствия в своем доме незнакомцев этот человек боялся больше, чем их самих. Послышался негромкий треск, пряжка, крепящая плащ, отлетела в сторону, а сам он остался в руках крестьянина. Дэфин резко обернулся, и все увидели пристегнутый к его бедру длинный меч в незатейливых, но все же дорогих ножнах. Никто почему-то не сомневался, что Охотник непременно пустит его в ход, однако этого не произошло. Вот только хозяин дома отшатнулся, увидев распахнувшиеся глаза Дэфина, в которых не было ничего человеческого. Охотник окатил крестьянина испепеляющим взглядом, после чего перевел взор на один из соседних домов, рыкнув громко и зло. Дощатая крыша в тот же миг утонула в ревущем пламени. Огонь взмывал высоко вверх и тут же опадал, чтобы через некоторое время, набравшись сил, снова рвануться к облакам. Треск и гул слышались далеко окрест, жар окатил собравшихся у околицы и окрасил лица Охотников в красно-оранжевый цвет, несмотря на то, что было еще светло. Крестьяне же продолжали стоять и в страхе взирать на происходящее, пока их не заставил прийти в себя громкий крик, донесшийся из центра деревни, а затем и еще несколько. Пожар заметили уже все и теперь спешили к пылающему дому, из которого выбегали две женщины, одна из которых прижимала к груди годовалого ребенка. Криками наполнилась вся деревня. Возле Черных Охотников не осталось ни единого человека, за исключением того самого крестьянина, к дому которого они направлялись. Он все еще сжимал в руке тяжелый плащ Дэфина и смотрел то на суетящихся возле горящего дома людей, то на тварей Незабвенного, не зная, что предпринять. Охотников пожар не интересовал совершенно. Равнодушно переглянувшись, они вновь возобновили движение к выбранному ранее дому. Только Дэфин, обернувшись, указал на крестьянина чуть скрюченным пальцем, а затем перевел его на лежащую у ног того пряжку от плаща.

• Предыдущая
• 59/121
• Следующая