Стажеры(изд.1991) - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 38

• Предыдущая
• 38/123
• Следующая

— Юрик, прости, но тебе туда и правда не надо.

Юра молча рвался.

— Ну, что ты ломишься? Ты же видишь, я тоже остался.

В пещере гулко забухали выстрелы.

— Вот видишь, прекрасно обошлись без нас с тобой.

Юра стиснул зубы и отошел.Он молча сунул карабин опомнившемуся загонщику и понуро остановился в толпе.Ему казалось, что все на него смотрят. Срам-то, срам какой, думал он.Только что уши не надрали.Ну,пусть бы один на один — в конце концов Жилин это Жилин.Но не при всех же… Он вспомнил, как десять лет назад забрался в комнату к старшему брату и раскрасил цветными карандашами чертежи… Он хотел, как лучше.И как старший брат вывел его за ухо на улицу, и какой это был срам!

— Не обижайся, Юрка,—сказал Жилин.— Я нечаянно.Совершенно забыл,что здесь тяжесть меньше.

Юра упрямо молчал.

— Да ты не беспокойся,— ласково сказал Жилин, поправляя его капюшон. — Ничего с ним не случится. Там ведь Феликс возле него, Следопыты… А я тоже сгоряча решил,что пропадет старик, и кинулся, но потом, спасибо тебе, опомнился…

Жилин говорил еще что-то,но Юра больше не слышал ни слова.Уж лучше бы мне надрали уши, в отчаянии думал он.Лучше бы публично побили по лицу.Мальчишка, сопляк, эгоист неприличный! Правильно Иван сделал, что треснул меня. Не так еще меня надо было треснуть.Юра даже зашипел сквозь зубы, так ему было стыдно.Иван вот заботился и обо мне и о Юрковском, и он нисколько не сомневается,что и я тоже заботился о Юрковском и о нем… А я?… То, что Юрковский прыгнул в пещеру, я воспринял только как разрешение на геройские подвиги. Ни на секунду не подумал о том,что Юрковскому угрожает опасность. Жаждал,дурак,сразиться с пиявками и стяжать славу…Хорошо еще, что Иван не знает.

— Па-аберегись! — завопили сзади.

Юра машинально отошел в сторону. Сквозь толпу к пещере вскарабкался краулер, тащивший за собой прицеп с огромным серебристым баком. От бака тянулся металлический шланг со странным длинным наконечником. Наконечник держал под мышкой человек на переднем сиденье.

— Здесь?— деловито осведомился человек и, не дожидаясь ответа, направил наконечник в сторону пещеры.— Подведи еще поближе,— сказал он водителю.— А ну, ребята, посторонитесь,— сказал он в толпу.— Дальше, дальше, еще дальше. Да отойдите же, вам говорят! — крикнул он Юре.

Он прицелился наконечником шланга в черный провал пещеры, но на пороге пещеры появился один из Следопытов.

— Это еще что? — спросил он.

Человек со шлангом сел.

— Елки-палки,— сказал он. — Что вы там делаете?

— Да это же огнемет, ребята! — догадался кто-то в толпе.

Огнеметчик озадаченно почесал где-то под капюшоном.

— Нельзя же так,— сказал он. — Надо же предупреждать.

Под землей вдруг стали стрелять так ожесточенно, что Юре показалось, что из пещеры полетели клочья.

— Зачем вы это затеяли? — спросил огнеметчик.

— Это Юрковский,— ответили из толпы.

— Какой Юрковский?— спросил огнеметчик.— Сын, что ли?

— Нет, пэр.

Из пещеры один за другим вышли еще трое Следопытов. Один из них, увидев огнемет, сказал:

— Вот хорошо. Сейчас все выйдут, и дадим.

Из пещеры выходили люди.Последними выбрались Феликс и Юрковский.Юрковский говорил запыхавшимся голосом:

— Значит, вот эта вот башня над нами должна быть чем-то вроде… э-э… водокачки. Очень… э-э… возможно! Вы молодец, Феликс.— Он увидел огнемет и остановился. — А-а, огнемет! Ну что ж… э-э… можно. Можете работать. — Он благосклонно покивал огнеметчику.

Огнеметчик оживился, соскочил с сиденья и подошел к порогу пещеры, волоча за собой шланг.Толпа подалась назад. Один Юрковский остался возле огнеметчика, уперев руки в бока.

— Громовержец, а? — сказал Жилин над ухом Юры.

Огнеметчик прицелился. Юрковский вдруг взял его за руку.

— Постойте. А собственно… э-э… зачем это нужно? Живые пиявки давно… э-э… мертвы, а мертвые… э-э… понадобятся биологам. Не так ли?

— Зевес, — сказал Жилин. Юра только повел плечом. Ему было стыдно.

Пеньков залпом допил чашку, отдулся и задумчиво сказал:

— Выпить, что ли, еще чашку кофе?

— Давай я налью, — сказал Матти.

— А я хочу, чтобы Наташа, — сказал Пеньков.

Наташа налила ему кофе.За окном была черная, кристально ясная ночь, какие часто бывают в конце лета, накануне осенних бурь. В углу столовой беспорядочной кучей громоздились меховые куртки,аккумуляторные пояса, унты, карабины. Уютно пощелкивали электрические часы над дверью в мастерскую. Матти сказал:

— Все-таки я не понимаю, уничтожили мы пиявок или нет?

Сережа оторвался от книжки.

— Коммюнике главного штаба,— сказал он.— На поле боя осталось шестнадцать пиявок, один танк и три краулера. По непроверенным данным, еще один танк застрял на солончаках в самом начале облавы, и извлечь его оттуда пока не удалось.

— Это я знаю,—объявил Матти.— Меня интересует,могу я теперь ночью сходить в Теплый Сырт?

— Можешь,—сказал Пеньков, отдуваясь.— Но нужно взять карабин,—добавил он, подумав.

— Понятно, — сказал Матти необычайно язвительно.

— А зачем тебе, собственно, ночью на Теплый Сырт? — спросил Сергей.

Матти посмотрел на него.

— А вот зачем,— сказал он вкрадчиво.— Например,приходит время товарищу Белому Сергею Александровичу выходить на наблюдения.Три часа ночи,а товарища Белого, вы сами понимаете, на обсерватории нет.Тогда я иду в Теплый Сырт на Центральную метеостанцию, поднимаюсь на второй этаж…

— Лаборатория Восемь,— вставил Пеньков.

— Я все понял, — сказал Сергей.

— А почему я ничего не знаю?—спросила Наташа обиженно.—Почему мне никогда ничего не говорят?

— Что-то Рыбкина давно нет, — задумчиво сказал Сергей.

— Да, действительно, — сказал Пеньков глубокомысленно.

— Уж полночь близится,— заявил Матти, — а Рыбкина все нет.

Наташа вздохнула.

— До чего вы мне все надоели, — сказала она.

В тамбуре звякнула дверь шлюза.

— Вот он сейчас придет, он нам посмеется, — сказал Пеньков.

В дверь столовой постучали.

— Войдите,— сказала Наташа и сердито посмотрела на ребят.

Вошел Рыбкин,аккуратный и подтянутый, в чистом комбинезоне, в белоснежной сорочке, безукоризненно выбритый.

— Можно? — спросил он тихо.

— Заходи,Феликс,—сказал Матти и налил кофе в заранее приготовленную чашку.

— Я немного запоздал сегодня,—сказал Феликс.—Было совещание у директора.

Все выжидательно посмотрели на него.

— Больше всего говорили о регенерационном заводе.Юрковский приказал на два месяца прекратить все научные работы.Все научники мобилизуются в мастерские и на строительство.

— Все? — спросил Сергей.

— Все. Даже Следопыты. Завтра будет приказ.

— Полетела моя программа,— уныло сказал Пеньков.— И почему эта наша администрация никак не может наладить работу?

Наташа сказала с сердцем:

— Молчи, Володя! Ведь ты же ничего не знаешь!…

— Да,— сказал Сергей задумчиво.— Я слыхал, что с водой у нас неважно. А что еще было на совещании?

— Юрковский произнес большую речь. Он сказал, что мы заблудились в повседневщине.Что мы слишком любим жить по расписанию, обожаем насиженные места и за тридцать лет успели создать…как это он сказал…«скучные и сложные традиции». Что у нас сгладились извилины, ведающие любознательностью, чем только и можно объяснить анекдот со Старой Базой.В общем говорил примерно то же, что и ты, Сергей,помнишь, на прошлой декаде?О том,что кругом тайны,а мы копаемся… Очень была горячая речь— по-моему, экспромтом. Потом он похвалил нас за облаву,сказал,что приехал нас подталкивать, и очень рад, что мы сами на эту облаву решились… А потом выступил Пучко и потребовал голову Ливанова. Кричал, что покажет ему «медленно и методично»…

— А что такое? — спросил Пеньков.

— Очень сильно покалечили танки. А через два месяца нашу группу переводят на Старую Базу, так что будем соседями…

— А Юрковский уезжает? — спросил Матти.

• Предыдущая
• 38/123
• Следующая