Дикарь и простушка - Линдсей Джоанна - Страница 53

• Предыдущая
• 53/61
• Следующая

— Не упрекайте ее, — прошептала Сабрина, проследив за его взглядом. — Она уверена, что вы уже женаты, и изводит себя за опоздание. Вчера Мейвис думала, что Офелия, выйдя за вас, добьется желаемого и снова победит, поэтому собиралась молчать, чтобы подобного не произошло. Но когда вы объяснили, что Офелия не желает провести всю жизнь в деревне, Мейвис решила заставить ее страдать. Она хотела, чтобы Офелия посчитала, будто выхода нет.

— Не только Офелия, но и я.

— Она не представляла, что так больно ранит вас. Собиралась спасти, прежде чем вы женитесь. Вот только понятия не имела, что свадьба состоится так скоро. Мейвис полагала, что у нее в запасе много времени и что она все скажет сегодня, когда будет возвращаться в Лондон.

— Но почему вы с Мейвис здесь, если, по-вашему, свадьба уже состоялась?

— Мейвис хотела предложить вам аннулировать брак. Мне казалось, это не слишком умная мысль. Родители Офелии рады такому зятю, как вы. Правда, теперь это не важно благодаря уловке Невилла. Наконец-то все кончено, Дункан.

Смысл ее слов только сейчас дошел до Дункана. Первым его порывом было обнять Сабрину. Так он и сделал. Та рассмеялась и тоже обняла его, а он обрадовался этому даже больше, чем освобождению от Офелии. Дункан и сам не понимал до сих пор, как мучило его внезапное отчуждение Сабрины.

Но сладостное забытье продолжалось всего несколько чудесных мгновений. Голос Офелии, донесшийся сверху, подействовал на него, как струя ледяной воды.

Сабрина тут же отстранилась.

— Могли бы по крайней мере хотя бы притвориться джентльменом и подождать, пока фарс, именуемый помолвкой, официально завершится, прежде чем открыто выказывать свои истинные симпатии, — с брезгливым презрением бросила Офелия. — Разумеется, трудно ожидать соблюдения приличий или хотя бы обычной учтивости от того, кто совсем недавно принят в обществе.

Дункан медленно обернулся к Офелии, замершей на ступеньках. Гнев, вызванный ее злобными речами, немного унялся от сознания того, что больше ему никогда не придется иметь дело с этой змеей.

Поэтому в голосе Дункана слышались лишь нотки легкого неодобрения:

— Леди Офелия, будь я таким варваром, как вам представляется, мы не обручились бы снова, пусть даже вся чертова толпа гостей застала меня в вашей спальне. Поймите, мне было бы плевать на вашу репутацию.

— Но это вы во всем виноваты, — напомнила Офелия, краснея от его грубости.

— И что же? Какое дело дикарям до таких пустяков?

— О, так и быть, вы не дикарь, — сухо согласилась она.

— Не думал, что доживу до такого дня! — вмешался Рэйфел с ехидным смешком. — Снежная королева отрекается от своих слов!

Офелия повернулась, чтобы наградить его пренебрежительным взглядом, но тут заметила Мейвис и громко ахнула. Совершенно забыв о троице, смирно стоявшей у подножия лестницы, она поспешила к бывшей подруге.

— Мейвис, я знала, что ты придешь, пока еще не поздно! Значит, дружба все-таки не забывается! Ты просто не можешь заставить меня страдать до конца жизни из-за каких-то не стоящих внимания глупостей, которые к тому же вырвались у меня случайно.

Дункан только головой покачал, еще раз возблагодарив небо за обретенную свободу. Что за существование пришлось бы ему влачить с такой женой!

Они последовали за Офелией как раз вовремя, чтобы услышать ее трогательные речи. Дункан уже хотел съязвить насчет «страданий» Офелии, но промолчал, заметив, как смущена Мейвис.

— Пока еще не поздно? — непонимающе переспросила мисс Ньюболт и посмотрела на Сабрину, ожидая подтверждения.

Та улыбнулась и кивнула. Мейвис вдруг распрямилась, словно с ее плеч свалилась невидимая тяжесть. Очевидно, ей наконец стало ясно, что Офелия не всесильна и что теперь пришла пора доказать это.

От Офелии тоже не ускользнул смысл вопроса:

— Ты считала, что мы уже поженились? И узнав, что это не так, готова злорадствовать?

— Я не ты, — парировала Мейвис. — Злорадство и страсть к сплетням скорее в твоем характере, дорогая моя.

Офелия на миг застыла. Судя по сузившимся глазам, ее так и подмывало достойно ответить на оскорбление, но она не посмела. Однако злополучная невеста Дункана довольно быстро сумела взять себя в руки. Ничего не поделать, она все еще считала, что должна заручиться молчанием Мейвис. А разве она добьется своего, если отчитает ту в своей обычной манере?

— Но почему ты здесь?

— Я действительно пребывала в полной уверенности, что венчание уже состоялось. Не находишь естественным, что я приехала пожелать счастья влюбленной паре?

— Влюбленной? — презрительно бросила Офелия. — Да мы не выносим друг друга!

Мейвис с деланным изумлением всплеснула руками:

— Не может быть! Хочешь сказать, что есть на свете мужчина, который способен не упасть к твоим ногам?!

Ни за что не поверю.

Губы Офелии дрогнули, а голос понизился до доверительного шепота, предназначенного исключительно для ушей Мейвис.

— Он не англичанин, — пробормотала она, словно это объясняло все.

— Если только это и требуется, чтобы видеть тебя в истинном свете, значит, ему повезло.

— А по-моему, для этого нужно куда меньше, — с улыбкой вмешался Рэйфел.

Офелия, сообразив, что они тут не одни, прошипела:

— Будьте добры на несколько минут оставить нас. Нам необходимо поговорить наедине.

— Ради Бога, беседуйте сколько угодно, — отозвался Рэйфел, — но это не значит, что я уйду. Да я за все золото мира не пропустил бы такого!

— Чего именно?! — закричала Офелия, — Хотите увидеть меня на коленях? Неужели вы так меня ненавидите?

Ответом было многозначительное молчание. На щеках Офелии расцвели яркие пятна. Она повернулась было, чтобы уйти, но остановилась, чтобы еще раз попробовать улестить Мейвис. Если есть хоть малейший шанс перетянуть ее на свою сторону, Офелия этим воспользуется. Оставалось лишь игнорировать троих грубиянов. Она снова подступила к Мейвис. Та с любопытством уставилась на нее, снова притворяясь потрясенной:

— И никто из этих двоих не сражен столь ослепительной красотой? Это тебе ничего не подсказывает?

— О чем ты толкуешь? — нетерпеливо допытывалась Офелия.

— Может, дело не в них, а в тебе? Ты стала неосторожной, Фели, — усмехнулась Мейвис, называя подругу детским прозвищем, которое та запретила употреблять, — Последнее время ты слишком часто открываешь свое истинное лицо. Чересчур рано сбрасываешь маску. Еще до того, как тебе удается одурачить нового поклонника. Не все люди глупы. Некоторые достаточно проницательны, чтобы рассмотреть за ангельской внешностью, которой наградила тебя природа, черную от грязи ледяную глыбу, способную заморозить любого неосторожного безумца.

Офелия пошатнулась, как от удара. Такого ей еще не приходилось слышать. Но как бы ей ни хотелось убежать, ноги словно приросли к месту. Даже Дункану стало не по себе. Судя по беспощадной тираде, любой предположил бы, что Мейвис не согласится молчать об инциденте в спальне. Должно быть, и Офелия пришла к такому заключению. Если бы не заверения Сабрины, этот разговор мог бы стать для него смертельным ударом.

— Надеюсь, ты закончила оскорблять меня? — сухо осведомилась Офелия, но голос чуть дрогнул, выдав, как глубоко ранили ее слова подруги.

Но Мейвис ничего не заметила — она уже не могла остановиться. Это был миг ее торжества, и у Дункана хватило ума не вмешиваться, хотя в сердце закрадывалась жалость к прекрасной блондинке.

— С каких пор правда считается оскорблением? — отозвалась Мейвис.

— Итак, по-вашему, я самая презренная тварь на земле. Жених заверил меня в этом. Сабрина ему вторит. Даже Лок того же мнения! — горячо воскликнула Офелия, уже не скрывая обиды.

— О, ради Бога, — пренебрежительно бросила Мейвис. — На меня твоя излюбленная тактика не действует. Кому, как не мне, знать, на какие трюки ты пускаешься, чтобы вызвать к себе жалость!

• Предыдущая
• 53/61
• Следующая