Бал был бел - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/40
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
18
Жертва общения
Ковыляю по аллее,
словно содомит:
влезли в душу без елея —
и теперь саднит.
Клёны влажные, алея,
шепчут: «Не грусти…
Без елея — веселее,
ты уж их прости…»
Баллада
(конспект)
У одного влиятельного дюка
была жена, известная гадюка,
и вот однажды благородный дюк
схватил кинжал, как подобает дюку,
и молча вычел данную гадюку
из общего количества гадюк.
«Люди, люди, скажите, кто вас…»
Люди, люди, скажите, кто́ вас
учит пхаться мешком ребристым?
Попадёшь в городской автобус —
позавидуешь декабристам.
Нет, не ссылке во глубь Сибири,
не гоненьям иного рода —
просто, знаете, страшно были
далеки они от народа.
Там, за Ахероном
Однажды вынесут во двор
мою бесчувственную тушку.
И шестикрылый прокурор
определит на всю катушку.
Сведут в угрюмые места,
где соответствующий климат.
А то, что я любил Христа,
в расчёт, наверное, не примут.
Ноктюрн
Ах, цикады вы, цикады,
насекомые мои!
Ваши трели — как цитаты
из инспектора ГАИ.
По дорогам и посевам
с кочек, веточек, коряг —
трели, трели, будто всем вам
не хватает на коньяк…
«Ракета, если верить интернету…»
Ракета, если верить интернету,
туристов на орбиту подняла.
Угрюмо размышляю с похмела:
«Отмыли всю наличную монету?
Раздели конкурентов догола?
Нам что уже, другого дела нету,
как созерцать из космоса планету
и умиляться, сколь она мала?»
Весна-2003
На скворечьем просторечье
изъясняется ветла.
Дивны Божии дела.
То ли дело человечьи!
Догорает Междуречье.
Скоро выгорит дотла.
Монументальное
Куда судьба тебя ни сватай:
в Торонто или же в Тамбов —
ты вновь вернешься в город статуй,
вооружённых до зубов.
Все изваяния Гранады
стату́ям нашим — до плеча.
В руке разжатой — ни гранаты,
ни автомата, ни меча.
Скучает сердце. Глазу нужен
суровый город вдалеке,
где только Ленин безоружен —
поскольку на броневике.
Гроза
Над перекрестием дорог,
гремя, безумствует пророк.
Он абы как — вдали! вблизи! —
вонзает свой слепящий лом.
Из нас любого порази —
окажется, что поделом.
Илье без разницы, в кого.
Но мне-то, мне-то каково!
Луковки (1991–2004)
«Тот ради славы, тот в избытке мужества…»
Тот ради славы, тот в избытке мужества,
иной в угоду звонкому грошу,
а я который год пишу от ужаса,
что больше ничего не напишу.
«Посмотри: встаёт цунами…»
Посмотри: встаёт цунами
над скорлупками квартир.
Так, разделываясь с нами,
красота спасает мир.
«На дверях сменили код…»
На дверях сменили код.
Не спасло. Звоночек — звяк!
Ладно. Здравствуй, Новый год.
Ты последний или как?
«Новое несчастье накатило…»
Новое несчастье накатило,
повело себя, как Чикатило.
И кричать бессмысленно, понеже
прибегут, помогут, но не мне же!
На паперти
Подай ты нам на прожитво,
страна двуглавого орла,
хотя бы крошечку того,
что ты у нас отобрала!
«Стебли ног отрастя в феврале…»
Стебли ног отрастя в феврале,
вы не рано ль оттаяли, девушка?
Вам бы шейку закутать, да не во что!
Ой, простите, у вас «шевроле»…
«За каким, простите, чёртом…»
За каким, простите, чёртом,
отвергая благодать,
всё воюем да воюем —
нет бы девушек любить!
«Всё грустишь ты о своём, о девичьем…»
Всё грустишь ты о своём, о девичьем,
всё играешь русою косой.
Ночь в окне написана Малевичем,
а сама ты — Паблой Пикассой.
18
- Предыдущая
- 18/40
- Следующая
