Полное собрание сочинений в трех томах. Том 3 - Мольер Жан-Батист - Страница 82

Скапен. Вот теперь я понимаю.

Октав. Если бы ты, Скапен, видел ее тогда, ты бы и сам был восхищен.

Скапен. Да я и не сомневаюсь. Я, и не видав ее, вижу, что это одно очарование.

Октав. И слезы у нее были совсем не те обыкновенные слезы, от которых девушки дурнеют: она и плакала трогательно, грациозно и была необычайно мила в своем горе.

Скапен. Да уж вижу, все вижу.

Октав. Всякий на моем месте заплакал бы: ведь с какой любовью обнимала она умирающую и называла ее милой матушкой! Да и кого бы не тронула такая доброта ее сердца!

Скапен. И вправду трогательно. Я уж вижу, что вы влюбились в ее доброе сердце.

Октав. Ах, Скапен, в нее влюбился бы даже варвар!

Скапен. Ну конечно! Где тут устоять!

Октав. Я, как мог, постарался утешить прелестную девушку в ее горести, и мы вышли. Я спросил у Леандра, как ему понравилась незнакомка, а он мне ответил холодно, что она недурна собою. Меня раздосадовала его холодность, и я не захотел открыться ему, не сказал, как я поражен ее красотою.

Сильвестр (Октаву). Нельзя ли покороче, сударь, не то мы и до завтра не кончим. Позвольте, я в двух словах доскажу. (Скапену.) С той самой минуты господин Октав влюбился без памяти, ему только бы утешать свою любезную, а без того ему и жизнь не мила. Он бы и чаще туда заглядывал, да служанка была против этого — она после смерти матери вела весь дом. Вот он и дошел до отчаяния: клянется, просит, молит, а толку никакого. Ему говорят, что эта девушка — дочь благородных родителей, хотя бедная и одинокая, так что искательства его напрасны, если он не намерен жениться. От таких препятствий страсть его разгорелась пуще. Господин Октав ломает себе голову, бьется, раскидывает и так и эдак и наконец решается: вот уже три дня, как он женат.

Скапен. Понимаю.

Сильвестр. Теперь прибавь к этому, что отец возвращается нынче, а ждали его только через два месяца, да еще дядюшка узнал про нашу женитьбу, да тут еще хотят женить его на дочери господина Жеронта от второй жены, которая, говорят, у него из Тарента.

Октав. Да ко всему этому прибавь нищету моей любезной и то, что я не в силах ничем ей помочь.

Скапен. И только-то? Что же вы оба растерялись из-за таких пустяков? О чем тут говорить? Ну не стыдно ли тебе, Сильвестр? Не справишься с такой малостью. Ведь этакая дубина! Перерос отца с матерью, а не можешь пошевелить мозгами, придумать какую-нибудь ловкую штуку, вполне позволительную хитрость для поправки ваших дел. Эх, досада берет на дурака! Да если бы мне, в мое время, привелось околпачить наших стариков, уж я бы их обвел вокруг пальца! Бывало, еще мальчишка, от земли не видать, а сколько я выкидывал всяких фокусов!

Сильвестр. Признаться, господь не наградил меня такими талантами. Где уж мне ссориться с правосудием!

Октав. А вот и любезная моя Гиацинта.

Те же и Гиацинта.

Гиацинта. Ах, Октав! Правду ли сказал Сильвестр Нерине, будто отец твой приехал и хочет тебя женить?

Октав. Да, прекрасная Гиацинта, и эта весть нанесла мне жестокий удар… Но что я вижу? Ты плачешь! Зачем эти слезы? Скажи: ты подозреваешь меня в измене? Ужели ты не уверена в моей любви к тебе?

Гиацинта. Да, Октав, я верю, что ты меня любишь, но не знаю, всегда ли ты будешь любить меня.

Октав. Да как же можно тебя полюбить не на всю жизнь?

Гиацинта. Говорят, будто вы, мужчины, неспособны любить так долго, как женщины, и будто самая сильная страсть у мужчин угасает так же легко, как и возгорается.

Октав. Значит, мое сердце устроено не так, как у других, дорогая Гиацинта: я уверен, что буду любить тебя до могилы.

Гиацинта. Мне хочется верить, что ты чувствуешь то, что говоришь, в искренности твоих слов я ничуть не сомневаюсь. Я боюсь только, чтобы родительская власть не заглушила в твоем сердце нежных чувств, которые ты, быть может, питаешь ко мне. Ты зависишь от отца, который хочет женить тебя на другой, а я твердо знаю, что умру, если со мной случится такое несчастье.

Октав. Нет, прекрасная Гиацинта, никакой отец не заставит меня изменить тебе, я скорее расстанусь с родиной и даже с самой жизнью, нежели покину тебя. Еще не видев той, которую мне предназначают, я питаю к ней сильнейшее отвращение, и, отнюдь не будучи жестоким, я все же хотел бы, чтоб море навсегда преградило ей путь ко мне. Умоляю тебя: не плачь, любезная моя Гиацинта! Меня убивают твои слезы, я не могу их видеть без душевной боли.

Гиацинта. Если ты так хочешь, я постараюсь не плакать и вынесу все, что небо ни пошлет мне на долю.

Октав. Небо не оставит нас.

Гиацинта. Я ничего не боюсь, если ты будешь мне верен.

Октав. Не бойся, я никогда не изменю тебе.

Гиацинта. Значит, я буду счастлива.

Скапен (в сторону). Ей-богу, она не так глупа, да и собой недурна, на мой вкус!

Октав (указывая на Скапена). Вот кто отлично мог бы нам помочь, если б захотел.

Скапен. Я поклялся ни во что больше не мешаться, но если вы оба хорошенько меня попросите, тогда, может быть…

Октав. Ну, если надо только попросить хорошенько, чтоб ты нам помог, заклинаю тебя всеми силами души: возьмись за наше дело!

Скапен (Гиацинте). А вы ничего не скажете?

Гиацинта. И я тоже заклинаю вас всем, что для вас дорого: помогите нашей любви.

Скапен. Придется уступить, по человечеству жалко. Так и быть, уж постараюсь для вас.

Октав. Будь уверен, что…

Скапен (Октаву). Помалкивайте. (Гиацинте.) А вы ступайте-ка отсюда и не беспокойтесь ни о чем.

Гиацинта уходит.

Октав, Сильвестр, Скапен.

Скапен (Октаву). А вы будьте потверже и приготовьтесь выдержать встречу с вашим батюшкой.

Октав. Признаюсь, я заранее трепещу при мысли об этой встрече, я чувствую, что мне не побороть врожденной моей робости.

Скапен. И все же вам надобно выказать твердость, хотя бы в первую минуту, а не то батюшка заметит вашу слабость и начнет помыкать вами, как мальчишкой. Давайте попробуем. Будьте посмелей, старайтесь отвечать как можно решительнее на все, что он вам будет говорить.

Октав. Буду стараться, сколько могу.

Скапен. Так попробуем, надо же привыкать. Посмотрим, как пойдет у вас эта роль. Извольте начинать: держитесь смелей, смотрите уверенней, голову выше!

Октав. Вот так?

Скапен. Да, только еще смелей.

Октав. Этак?

Скапен. Хорошо! Вообразите, будто я ваш батюшка, и отвечайте мне потверже, как будто ему самому. «Ах ты, висельник, негодяй, мошенник, недостойный сын такого почтенного отца, ты еще смеешь являться ко мне на глаза после всех твоих мерзостей, после всего, что ты натворил тут без меня! Так вот плоды моих забот о тебе, вот они каковы! Вот как ты меня почитаешь, вот как уважаешь меня!..» Ну? Что же вы? «Достало же у тебя наглости, плут эдакий, обручиться без отцовского согласия да еще обвенчаться тайно! Отвечай же, негодяй, отвечай! Посмотрим, какие такие у тебя оправдания…». Да что же вы молчите как пень, какого черта?

Октав. Мне показалось, будто сам батюшка со мной говорит.

Скапен. Ну да, вот потому-то и нечего стоять дурак дураком.

Октав. Погоди, сейчас соберусь с духом и буду отвечать твердо.

Скапен. Наверно?

Октав. Наверно.

Сильвестр. Ваш батюшка идет!

Октав. Боже мой, я пропал! (Уходит.)

Сильвестр, Скапен.