Любовь и гром - Линдсей Джоанна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/71
• Следующая

— Шериф непременно узнает обо всем!

— О да, надеюсь, ты окажешься настолько туп. Очень надеюсь. Если бы я не подозревала, что ты отделаешься лишь легким шлепком по рукам, то сама бы сдала тебя шерифу. Посмей только выступить против меня — и я возьму правосудие в свои руки! Богом клянусь! Хотя, наверное, все равно придется, — с некоторой долей самоотвращения закончила Джесси, поворачиваясь, чтобы спуститься с веранды.

— Черт, это же всего лишь вшивый полукровка, — пробормотал Уолтер за ее спиной.

Джесси стремительно обернулась к нему, ее бирюзовые глаза метали молнии.

— Ах ты ублюдок! Дерьмо ничтожное! Это моего брата ты чуть не убил! Еще слово — и я всажу тебе пулю между глаз!

Она еще пару секунд смотрела на него, выжидая, не проигнорирует ли он ее угрозу, затем отвернулась и пошла к Кольту. Его глаза были широко открыты. Они долго, не отрываясь, смотрели друг на друга.

— Ты… знала?

— Не всегда. А ты?

— Узнал… когда уходил.

— Странно, что она вообще тебе сказала. — Джессика ласково дотронулась пальцем до его губ. — Меня всегда удивляло сходство между нами, которого, однако, не было между мной и твоими братьями и сестрой. В конце концов я прямо спросила у Широкой Реки. Она не ответила. Ей не очень-то хотелось признаваться, что ее старшая дочь — не единственный ребенок моего отца. Но она не стала отрицать, и мне этого было достаточно. Я так хотела, чтобы это оказалось правдой.

— Джесси, тебе не кажется, что этот разговор можно отложить на потом? — сказал Чейз.

Она кивнула и нежно провела пальцем по щеке Кольта. Для двоих мужчин, стоявших сзади, это послужило сигналом, чтобы подойти и схватить его за руки. Когда Чейз встал прямо перед ним. Кольт снова закрыл глаза.

— Прости, дружище.

— Не будь ослом, Чейз, — скучным тоном протянула Джесси, заработав от мужа взгляд «я с тобой за это еще рассчитаюсь», который она, как всегда, проигнорировала. — Это единственное, за что он будет признателен, вспоминая нынешний гнусный день. Давай, не тяни!

И Чейз со всей силы двинул Кольта кулаком в челюсть.

Чешир, Англия, 1878 год

Забыв про лежащее на коленях шитье. Ванесса Бриттен наблюдала за юной герцогиней, вышагивающей очередной круг по комнате. Отдает ли она себе отчет в том, что уже протоптала дорожку в дорогом восточном ковре?

Кто бы мог подумать, что герцогиню так опечалит маленькая трагедия, происходящая сейчас наверху? Сама Ванесса, согласившись в прошлом месяце стать компаньонкой девятнадцатилетней герцогини, и представить себе этого не могла. Совершенно обычное явление, когда молодые девушки выходят замуж за пожилых лордов ради их денег и титула. А Джослин Флеминг подцепила одного из самых завидных — Эдварда Флеминга, шестого герцога Итонского. Когда они поженились в прошлом году, возраст герцога уже никак нельзя было назвать средним, и здоровьем он был очень слаб.

Однако мнение Ванессы о молодой герцогине скоро изменилось. О, конечно, девушка осталась совсем без средств, когда герцог попросил ее руки. Если верить Джослин, ее отец владел конным заводом в Девоншире, одним из лучших в Англии. Но, как и большинство его современников, был неисправимым игроком. После смерти он оставил в наследство дочери такие долги, что в итоге Джослин оказалась без единого фартинга. Эдвард Флеминг буквально спас бедняжку от наихудшей для благородной леди участи — необходимости искать работу.

По поводу такого поворота событий Ванесса могла сказать лишь «браво!». Она любила счастливые развязки и не относилась к тем людям, которые завидуют другим по мелочам или по-крупному. К тому же Джослин Флеминг не была охотницей за деньгами, каковой сочла ее поначалу Ванесса.

Графиня прожила в Лондоне много лет, и большинство ее подопечных оказывались хладнокровными и расчетливыми девицами, готовыми на все, лишь бы урвать кусок пожирнее. А Джослин не имела ни малейшего представления о том, что значит быть хладнокровно-расчетливой. Наивная, открытая, доверчивая и невинная, она была именно такой, какой казалась, хотя в это с трудом удавалось поверить. Но самое поразительное заключалось в том, что она действительно любила человека, который умирал сейчас наверху.

Благодаря всем этим причинам Ванесса и была взята в компаньонки. В течение последних месяцев герцог предпринял немало весьма необычных шагов: продал собственность, не входящую в майорат, а вырученные деньги частично перевел за рубеж, а частично закупил на них все необходимое для длительного путешествия. Он позаботился о каждой мелочи. Единственное, что оставалось сделать Джослин и ее довольно значительному эскорту, — отправиться в путь. Все уже было даже упаковано.

Ванесса довольно скептически относилась к тому, что делал герцог, пока не познакомилась с его дальними родственниками, «стервятниками», как он их называл.

Если кого и можно было считать в высшей степени жадным и жестоким, так это Мориса Флеминга, наследника герцогской короны, с которым Эдвард не желал даже находиться в одной комнате. Герцог не имел прямых наследников. Морис был сыном его двоюродного или троюродного брата. Но у него на шее висела куча родственников жены, не говоря уже о его собственной матери и четырех сестрах. Сказать, что он ждет не дождется кончины Эдварда — значит не сказать ничего. У него во Флеминг-Холле имелись свои шпионы, пристально следившие за состоянием Эдварда, и в тот момент, когда объявят о кончине герцога, Морис — в этом нет никакого сомнения — уже будет стучаться в парадную дверь.

Бедная Джослин оказалась в самом центре затяжной семейной войны. Родственники Эдварда приложили максимум усилий, чтобы отговорить его от брака с ней. Когда же им это не удалось, они прибегли к угрозам, и Эдвард обо всем узнал. Так что предпринятые им шаги в защиту интересов своей молодой жены отнюдь не были чрезмерными.

Теперь Ванесса первая согласилась бы, что оставаться в Англии — непозволительная глупость. Зачем испытывать судьбу? Новоявленный герцог не станет спокойно сидеть и наблюдать, как большая часть состояния Флемингов уплывает у него из рук. Он сделает все возможное, чтобы заполучить ее обратно, а став герцогом Итонским, приобретет огромную власть. Но Эдвард был тверд в своем решении: Морис и его алчная семейка не получат ничего, кроме майората. Все остальное достанется Джослин за ее верность и бескорыстную преданность ему.

Если кто и нуждался сейчас в советах и указаниях Ванессы, так это юная девушка с заплаканными глазами. Джослин не хотела покидать Англию и все, что было ей дорого. Она непрерывно спорила с мужем с тех самых пор, как он впервые предложил ей уехать. Она, как ребенок, боялась неизвестности, не осознавая, какая опасность грозит ей, если она останется и попадет во власть Мориса. Ванесса же, наоборот, понимала все слишком хорошо. Господи помилуй, даже подумать об этом страшно! Джослин скоро станет вдовствующей герцогиней, а жена Мориса — новой герцогиней Итонской. В итоге титул Джослин ей мало поможет, если Морис сумеет наложить на нее лапу.

— Ваша милость! — В дверях нерешительно стояла экономка. Рядом с ней виднелась фигура личного врача королевы. — Ваша милость!

Потребовалось сказать еще раз «ваша милость!», чтобы оторвать Джослин от тягостных раздумий. Ванесса видела, что девушка все еще лелеет надежду, хоть и слабенькую. Но ей хватило одного взгляда на врача, чтобы надежда окончательно умерла.

— Как скоро? — почти беззвучно спросила Джослин.

— Нынче ночью, ваша милость, — ответил старый доктор. — Мне очень жаль. Мы знали, что это лишь вопрос времени… Он умолк.

— Могу я его увидеть?

— Безусловно. Он зовет вас.

Джослин кивнула и расправила плечи. Если она чему и выучилась у своего мужа за прошедший год, так это гордой осанке и определенной самоуверенности, соответствующей ее высокому положению в обществе. Она не заплачет, ни за что не заплачет на глазах у прислуги. Вот когда останется одна…

• Предыдущая
• 4/71
• Следующая