Магия любви - Линдсей Джоанна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/50
• Следующая

Эми стала раздумывать учитывая отношения Уоррена и се дяди, какова будет реакция капитана Андерсона, если Джеймс Мэлори запретит ему заглядываться на племянницу? Неужели Уоррен пойдет на это, лишь бы досадить клану Мэлори?

Эми тут же решила проверить свою догадку и заявила:

— Похоже, вам не о чем волноваться, Уоррен. Мой дядя никогда не допустит нашей свадьбы.

Присутствующие, разумеется, рассмеялись, за исключением Джереми и Уоррена. Тонкий шрам Уоррена побелел, а рука сжалась в кулак. Эми затаив дыхание ждала, что будет дальше.

— Я просто в отчаянии, — сказал Уоррен, по актер из него был никудышный, и получилось слишком холодно. Джорджина сочла нужным сделать ему замечание:

— Ну что ты, Уоррен, это всего лишь шутка. Тот в ответ натянуто улыбнулся, и Джорджина перевела разговор на другое. По окончании ужина все поднялись из-за стола и направились в гостиную. Эми и Уоррен оказались при этом последними. Джереми тоже замешкался, но, взглянув на американца, сказал:

— Я подожду.

Как только дверь за ним закрылась, Уоррен проговорил:

— Больше никогда этого не делай. В его голосе сквозила такая ярость и злость, что Эми вздрогнула.

— Ты все еще не можешь мне простить нарушенного обещания? Но ты бы так и не дождался счастья, если бы я сдержала слово.

— Совсем наоборот, я был бы вне себя от радости.

— Тогда попробуй не приходить несколько дней и увидишь, что будешь скучать, — предложила она.

— Не буду.

— Будешь. Люди любят меня. Я всегда смешу их. Со мной легко. Но тебе придется несладко, ведь ты знаешь о моем отношении к тебе. Только мне под силу разрушить этот ад в твоей душе. Недалек тот день, когда ты не сможешь прожить без меня ни одного часа.

— Детский лепет.

— Ты упрям, но я, к счастью для тебя, еще упрямее. Это у меня фамильное.

— Не считаю это счастьем для себя.

— Поживем — увидим, — пообещала она.

В ту секунду, когда дверь за последним из братьев закрылась, Эми стремглав бросилась в свою комнату, надеясь избежать встречи с Джереми, протянуть с объяснениями до завтра и успеть лучше подготовиться к неизбежным нотациям. Но кузена ей не удалось обмануть. Он ждал, скрестив руки на груди, у порога ее комнаты.

Она могла бы присоединиться к дяде и тете и дождаться часа, когда они начнут укладываться спать. Джереми, услышав их голоса, скорее всего покинул бы свой пост. Но что, если бы ему взбрело в голову обсуждать волнующую тему, невзирая на присутствующих? Сейчас по крайней мере разговор состоится с глазу на глаз.

Впрочем, верная себе, Эми, желая выиграть время, все-таки заявила кузену:

— Я не хочу сейчас об этом говорить.

— Тем хуже для тебя, — заметил он, входя за ней в комнату без всякого приглашения.

Джереми умел, как и все члены семьи Мэлори, отбрасывать шутки в сторону и становиться совершенно серьезным, когда этого требовали обстоятельства.

— Не убеждай меня, что мне все это показалось, — начал он прямо с порога. — Говори, черт побери, я слушаю.

Эми уселась на свою кровать и, глядя ему в глаза, сказала:

— Надеюсь, мы сохраним это между собой? — Она имела в виду и деликатность вопроса, и отношение к этому кузена.

— Посмотрим.

Эми вовсе это не понравилось.

— То есть как это?

— Смогу ли я доверять твоим клятвам, написанным кровью?

Может быть, еще не все потеряно. Она усмехнулась. Он начал мерить комнату шагами.

— Эми, приди в себя, выброси его из головы!

— С какой стати?

— Он самый худший из всех.

— Я знаю.

— У него дикий характер, — Это я знаю не понаслышке.

— Он никогда не сможет войти в семью, — Может быть.

— Отец его ненавидит. Она закатила глаза:

— Это всему миру известно.

— Проклятый американец чуть его не повесил. Янки твердо намеревался сделать это.

— У меня другое мнение. Уоррен слишком любит Джорджину. До этого дойти не могло.

— Она тогда не очень его расхваливала, — напомнил Джереми.

— Еще бы, она уже готовилась стать матерью. Джереми повернулся к ней, серьезный как никогда.

— Но, Эми, ради всего святого, почему? Объясни мне. Он вызывает у меня лишь неприязнь. Какого черта ты выбрала именно его?

— Это не совсем точно.

— Что ты имеешь в виду?

— Мои чувства выбрали его за меня, — попыталась она ему растолковать.

— Боже мой, только не говори мне о плотском влечении.

— Черт побери, нельзя ли потише! Его нельзя сбрасывать со счетов. Но я ведь всегда мечтала о том, что буду желать человека, за которого выйду замуж. Ты не станешь с этим спорить?

Пропустив это мимо ушей, Джереми спросил:

— Плотское влечение, допустим. А остальное?

— Я хочу вернуть ему улыбку, сделать счастливым, излечить его раны.

— Может, подарить ему сборник анекдотов? Глаза Эми сразу сузились.

— Если ты намерен издеваться, отложим разговор до другого раза.

Джереми запротестовал:

— Это всего лишь дружеский совет. Эми окинула его скептическим взглядом, но попыталась объяснить еще раз:

— Ему это действительно очень нужно. Тут шутками не поможешь. А страсть, которую он у меня вызывает, я не могу ни с чем сравнить. Когда он целует меня…

— Об этом я и слышать не хочу.

— Послушай, я не выбрала бы Уоррена, если бы все не получилось само собой. Но это сильнее меня.

— Ты можешь не обращать на него внимания.

— И это говоришь мне ты, мужчина, который и одной ночи не может провести под родительской крышей. Обязательно ему надо где-нибудь штаны снять!

Джереми слегка покраснел.

— Только один я знаю, какой ты бываешь нахалкой. Эми наконец улыбнулась ему:

— Теперь ты не один. Уоррену не очень нравятся мои шуточки. Вам обоим не повезло.

— А что он-то говорит?

— Отказывается от меня.

— Слава Богу!

— Но его тянет ко мне.

— Еще бы! Надо быть трупом, чтобы не тянуло. Но что будет, когда плоть успокоится? Похоже, ему это известно.

— Ты, что же, не веришь, что я могу заставить его полюбить меня?

— Он же холодный как рыба. Извини, Эми, но твои старания напрасны. Пойми это сейчас, и в будущем тебе не придется страдать.

Она покачала головой:

— Я уверена в нас обоих.

— Кроме того, тебе повезет, если отец не убьет его. Голос Эми стал ледяным:

— Ты собираешься ему рассказать?

— Не смотри на меня так. Для твоего же блага.

— Я сама позабочусь о своем благе. Помни, что я с тобой поделилась, а ты меня предаешь.

— Вот черт, — вздохнул Джереми.

— Тебе следует также готовиться к месяцу воздержания. Ты не забыл о нашем пари?

— Ты собираешься его выиграть?

— Обязательно.

— Тебе придется совершить чудо.

— Не будь букой. Ты полюбишь Уоррена, когда я изменю его.

— Где ты возьмешь магический кристалл?

Джеймс на руках принес Джорджину в ее комнату. Помогая ей раздеваться, он не удержался от упреков в небрежном отношении к своему еще не окрепшему здоровью.

Джорджина в ответ засмеялась:

— Глупости! Меня перенесли из комнаты в комнату. Вот и все. Ты, верно, и сам устал. Джеймс даже остановился на ходу.

— Что? Ты сомневаешься в моих мужских силах?

— Боже избавь. К сожалению, я пока не готова принимать доказательства твоей неутомимости, Джеймс Мэлори, но как только этот момент наступит, я тебе сообщу.

Быстро поцеловав жену и поблагодарив ее за обещание, Джеймс стал ходить по комнате и гасить лампы, которые еще горели. Джорджина следила за ним глазами. Эта привычка осталась у нее с тех пор, как она была юнгой на его «Мейден Энн».

Немного подождав, она осторожно начала:

— Когда Клинтон с братьями уедут, Уоррен останется один у Элбани.

— И что?

— У нас большой дом, Джеймс.

— Даже не думай об этом, Джорджина.

— Прости, но я не могу не думать. Я его сестра. У тебя нет причин не пригласить его.

— Напротив. И предлог лучше некуда: мы перережем друг другу глотки.

• Предыдущая
• 26/50
• Следующая