Закон успеха - Хилл Наполеон - Страница 75

Когда она вошла, я пригласил ее сесть в большое удоб­ное кресло, а сам сел в маленькое, с жестким сидением, на которое в обычных обстоятельствах усадил бы ее, чтобы она не отнимала у меня слишком много времени.

И три четверти часа я участвовал в самой яркой и очаро­вательной беседе, причем говорила преимущественно моя гостья. Она с самого начала взяла на себя инициативу, и до конца этих трех четвертей часа я не мешал ей говорить.

Повторяю — на случай, если вы не обратили внимание, — я слушал ее добровольно и с интересом.

Следующая часть моего рассказа заставила бы меня по­краснеть от смущения, если бы нас с вами не разделяли печатные страницы; но мне придется набраться мужества и продолжать, иначе рассказ утратит свой смысл.

Как я уже говорил, посетительница вовлекла меня в яр­кую и интересную беседу, которая продолжалась три чет­верти часа. И как вы думаете, о чем она говорила все это время?

Нет!Вы ошибаетесь.

Она не пыталась продать мне книгу и ни разу не исполь­зовала местоимение «я».

Тем не менее она не только пыталась— она продаваламне нечто, и это нечто был я сам.

Не успела она сесть в удобное кресло, как развернула пакет, который держала в руках. Там действительно оказа­лась книга, и не одна, а несколько. В руках у женщины оказалась годовая подшивка журнала «Золотое Правило Хил-ла», который я издаю. Она перелистывала страницы, читала отмеченные заранее отрывки и убеждала меня, что всегда верила в философию, о которой сейчас читает.

Теперь, когда я был окончательно загипнотизирован и край­не восприимчив, посетительница тактично перешла к теме, которую, как я подозреваю, хотела обсудить, придя ко мне в офис. Но — и здесь еще одно место, на котором спотыкаются продавцы, — если бы она перевернула последовательность раз­говора и начала с того, чем кончила, у нее никогда не было бы возможности посидеть в моем большом кресле.

В течение трех заключительных минут своего посещения она искусно объяснила мне достоинства ценных бумаг, ко­торые продает. Она не просила меня их покупать; но то, как она говорила об их достоинствах (плюс то, как вырази­тельно она рассказала о моей собственной «игре жизни»), произвело нужный психологический эффект, и я ощутил желание купить; и хотя я все-таки ничего у нее не купил, она совершила удачную сделку.Я поднял трубку и представил ее человеку, которому она впоследствии продала бумаг впя­теро больше, чем надеялась продать мне.

Если эта женщина, или другая, или мужчина, обладаю­щие тактом и привлекательной личностью, как она, зайдут ко мне, я снова буду сидеть и слушать их три четверти часа.

Мы все люди, все в той или иной степени тщеславны!

В этом отношении мы все одинаковы — всегда с интере­сом слушаем тех, у кого хватает такта говорить о том, что близко нашему сердцу; а затем, из чувства взаимности, с интересом слушаем и тогда, когда говорящий переходит к теме, близкой его сердцу; и в конечном счете не только оставляем подпись на «линии из точек», но и говорим: «Ка­кая приятная личность!»

Несколько лет назад в Чикаго я вел торговую школу для работников фирмы, торговавшей ценными бумагами; в фир­ме работало свыше полутора тысяч торговых агентов. Что­бы заполнять штаты этой большой организации, необходи­мо было еженедельно готовить шестьсот новых агентов. И из всех тысяч людей, прошедших через эту школу, только один сразу понял значение принципа, описанного мной.

Этот человек раньше никогда не продавал ценные бума­ги и, придя в школу, откровенно признался, что он не про­давец. Давайте посмотрим, верно ли это.

Когда он закончил курс, один из агентов, «звезда» фирмы, решил устроить розыгрыш; считая его слишком доверчивым, этот агент подсказал новичку, кому можно продать бумаги без особых усилий. Он сказал, что сам бы заключил сделку, но человек, о котором идет речь, простой художник и поддастся любому, поэтому он, «звезда», не желает тратить на него время.

Новичок обрадовался и отправился заключать сделку. Как только он вышел, «звезда» собрал вокруг себя остальных «звезд» и рассказал о розыгрыше: на самом деле художник был очень состоятельным человеком, и сам «звезда» почти месяц пытался убедить его купить бумаги, но безуспешно. Выяснилось, что и остальные присутствующие бывали у этого художника — с тем же результатом.

Новичок отсутствовал часа полтора. Вернувшись, он уви­дел, что «звезды» с улыбкой ждут его.

К их удивлению, новичок тоже широко улыбнулся. «Звез­ды» вопросительно переглянулись, потому что никак не ду­мали, что «зеленый» агент улыбнется им в ответ.

—  Ну, что, договорился с этим человеком? — спросил инициатор шутки.

—  Конечно, — ответил новичок. — И ты был совершенно прав: художник оказался настоящим джентльменом и очень интересным человеком.

И достал из кармана бланк договора и чек на две тысячи долларов.

«Звезды» потребовали объяснений.

—  О, это было совсем нетрудно, — рассказал новичок. — Я зашел к нему, мы несколько минут поговорили, и он сам поднял тему ценных бумаг и сказал, что хочет их ку­пить; я в сущности его не уговаривал, он купил по своему желанию.

Услышав об этом деле, я пригласил новичка к себе и попросил подробно описать, как он заключил сделку. Пе­редаю его рассказ, как услышал.

Зайдя в студию художника, он застал того за работой над картиной. Художник был так поглощен своей работой, что не заметил, как вошел агент; поэтому тот встал так, чтобы видеть картину, и стоял молча.

Наконец художник его заметил; агент извинился за втор­жение и начал говорить — о картине, которую писал ху­дожник.

Он достаточно знал о живописи, чтобы с умом говорить о достоинствах картины; и тема его искренне интересовала.

Почти час эти двое говорили только об искусстве, в осо­бенности о картине, стоящей на мольберте.

Наконец художник спросил у посетителя, как того зовут и чем он занимается, и продавец {настоящийпродавец) от­ветил:

—  Ну, это неважно, меня больше интересуете вы и ваше искусство!

На лице художника появилась польщенная улыбка.

Слова посетителя сладкой музыкой звучали в его ушах. Но, чтобы не уступить в вежливости, он настоял на том, чтобы гость рассказал, какое дело привело его в студию.

И тогда, с видимой неохотой, искусный продавец,истин­ная «звезда», представился и рассказал о своем деле.

Он кратко описал продаваемые им ценные бумаги, и ху­дожник слушал так, словно наслаждался каждым словом. И когда гость закончил, художник сказал:

— Ну, ну! Я был весьма неразумен. Люди из вашей фир­мы были у меня и пытались продать эти ценные бумага, но они говорили только о деле; в сущности, они меня так раз­дражали, что я их выгонял. Дайте-ка подумать — как же звали того парня —- о, да, это был мистер Перкинс. (Перкинс как раз и оказался той «звездой», который пытался сыграть злую шутку с новичком.) Но вы представили дело совсем по-другому, и теперь я вижу, что был неразумен. Я хочу, чтобы вы продали мне ваших ценных бумаг на две тысячи.

Только подумайте: «вы представили дело совсем по-дру­гому» ¹.

А каким образом новоявленный торговец «представил дело по-другому»? Формулируя иными словами, что на самом деле продал он художнику? Продал ли он ему ценные бумага?

Нет! Он продал ему его собственную картину, которую художник писал на своем холсте.

А ценные бумаги были лишь поводом.

Обратите на это внимание. Агент запомнил рассказ о по­жилой леди, которая три четверти часа занимала меня, го­воря о том, что близко моему сердцу, и это произвело на него такое впечатление, что он решил изучать заранее своих пер­спективных покупателей и узнавать, что их больше всего интересует, чтобы он мог поговорить с ними об этом.

В первый же месяц этот новичок заработал в виде ко­миссионных 7 900 долларов, более чем вдвое обойдя по доходам следующего за ним агента, и подлинная трагедия в том, что ни один человек из полутора тысяч работающих в фирме не поинтересовался, каки почемуон стал подлинной звездой; я думаю, этот факт вполне оправдывает жгучие обвинения, которые содержатся в девятом уроке и которые вы могли принять на свой счет.