Подари мне любовь - Линдсей Джоанна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/66
• Следующая

Старший сын был назван в честь короля: об этом позаботился Ройс, дочь же носила имя Тора, бога викингов, – так, к неудовольствию мужа, пожелала Кристен. Однако ни один из детей не унаследовал светлых волос и голубых глаз матери. У Алфреда были отцовские темнокаштановые волосы и зеленые глаза, а маленькая Тора, как и Селиг, была копией Бренны – те же волосы цвета воронова крыла, серые глаза, и оба, как и она, больше походили на кельтов, чем на норвежцев или саксов.

– Все закончено, – первое, что объявил Селиг, довольно улыбаясь.

Кристен и Ройс не нуждались в объяснениях. Два года назад Селиг решил осесть здесь, в Уэссексе. И хотя он считался наследником отца, но Гаррик был далеко не стар, и пройдет немало времени, прежде чем дом и земли перейдут Селигу. Поэтому он хотел иметь собственные владения и уже начал строить дом на землях, проданных ему Ройсом. Здание должны были закончить в прошлом году, но датчане снова затеяли войну с саксами, и Селиг удивил всех, кроме Кристен, знавшей, как брат любил хорошую драку, отправившись на поле битвы вместе с зятем.

Селиг опять получил тяжелую рану и много времени пролежал без сознания, так что не смог участвовать в последнем, решительном сражении. Ирония заключалась в том, как часто любил повторять Селиг, что спасли его именно датчане: оттащили изпод копыт коней и перевязали рану, приняв за одного из своих, поскольку он совершенно ничем не напоминал сакса. И так как Селиг говорил на всех языках северных народов, включая и датский, враги так и не узнали, как ошиблись, и Селиг смог добраться до своих еще до конца битвы. Но дому пришлось подождать, пока не кончится война, и Кристен знала, как раздражен Селиг очередной задержкой, вызванной на этот раз зимними холодами: ведь брату пришлось провести эти долгие месяцы в доме сестры и зятя.

Весной строительство вновь возобновилось, однако шло медленно: приходилось засевать поля, которых теперь и у Селига было немало. Ройс одолжил ему своего каменщика Лимана и всех крепостных, кого мог. Селиг и сам купил с полдюжины рабов в северных торговых городах, на обратном пути в Уэссекс, еще до того, как рассказал Кристен о своих планах. Из уважения к Ройсу он старался не приобретать саксов и привез только мужчин для постройки дома и полевых работ. Несколько человек ему отдал и отец, благословив тем самым на новую жизнь. Гаррик был даже доволен, что Селиг решил обосноваться рядом с Кристен и охранять сестру: он был не слишком высокого мнения о зяте, чтобы полностью доверить ему безопасность и счастье дочери.

– Когда пригласишь нас на празднество? – лукаво осведомилась она.

– Не раньше, чем Ивар привезет кухарку, которая сумеет приготовить все для пира, – рассмеялся Селиг.

Ивар был его ближайшим другом, который тоже попал в плен вместе с Кристен и остальными. Тем летом всех заковали в цепи и заставили трудиться, как рабов, пока отец и дядя Кристен не приплыли, чтобы освободить их. Теперь у друзей вошло в обычай, что Ивар каждое лето на корабле Селига отправлялся к северу и вел торговлю, пока тот навещал сестру.

– Ты послал его купить женщин? – Расслышав удивление в голосе Кристен, Селиг мгновенно начал оправдываться:

– Не могу же я бежать к тебе каждый раз, когда нужно чтото сшить или приготовить обед, Кристен!

Но Кристен вовсе не удивилась. Рабство было распространено среди викингов, и как христиане, так и язычники не видели ничего необычного в том, что пленников, захваченных в бою и набегах, обращали в рабство. Ее семья всегда владела рабами, и отец часто покупал их на рынках и принимал в дар.

У мужа тоже были такие, в основном свободные люди, которые не могли заплатить выкуп за совершенные проступки и по саксонским законам в наказание попадали в неволю. А доля его многочисленных крепостных не очень отличалась от жизни рабов. Бренна, мать Селига и Кристен, тоже была захвачена в плен и подарена Гаррику, но впоследствии стала его женой, и ее судьбу повторила дочь – остававшаяся рабыней Рейса, пока ее родители не положили этому конец.

Но, по правде говоря, Ройс уже и без того решил жениться на девушке и совершенно не нуждался в таком странном «благословении», как разъяренный отец с сотней викингов, осадивших ворота замка, или в клинке Бренны, приставленном к его горлу.

– Конечно, тебе нужны женщины, чтобы вести дом, – согласилась Кристен. – Но ты должен был позволить мне выбрать их. Ивар привезет только самых хорошеньких девушек и не подумает узнать, могут ли они шить и готовить, я его прекрасно знаю!

– Ты правда так думаешь?

Радостное волнение в голосе Селига заставило Ройса громко расхохотаться. Кристен с удовольствием швырнула бы чтонибудь потяжелее в голову брата, не держи тот на руках ее дочь.

– К твоим услугам и без того слишком много женщин! Не понимаю, как ты с ними справляешься! Боюсь, что скоро не будешь знать, что с ними делать, Селиг! И если собираешься платить за рабынь звонкой монетой, неплохо бы по крайней мере получить от них хорошую работу и хоть какоето умение за собственные деньги!

Мужчины снова разразились хохотом, и Кристен, мрачно сдвинув брови, добавила:

– Кроме этого, разумеется.

– Будем надеяться, – еле выговорил сквозь смех Селиг, – что они мастерицы во всем, иначе я попрежнему буду каждый день в твоем доме, сестра.

– С каких это пор ты стал таким разборчивым? – ехидно поинтересовалась Кристен.

Брат пожал плечами, одарив ее улыбкой, которая могла бы растопить даже каменное сердце:

– Ты слишком хорошо знаешь меня.

Тут он был прав: Кристен действительно прекрасно изучила Селига. Тот любил всех женщин, так же как они обожали его. Он не пользовался своим положением и не тащил в постель рабыню только потому, что она во всем зависела от него и не могла отказать… Нет, за каждой женщиной Селиг ухаживал, добиваясь ее, как за самой высокородной дамой. И Кристен не сомневалась, что купленные Иваром рабыни будут счастливы принадлежать Селигу.

– Когда ожидаешь возвращения Ивара? – спросила она.

– Он должен был зайти в Берку и Хедебю, так что вряд ли появится раньше чем через две недели, а может, и через месяц.

Кристен, конечно же, с удовольствием предложила бы брату, чтобы ее женщины приготовили пиршество, но понимала, что он предпочтет подождать, пока Ивар и другие викинги вернутся, чтобы вместе отпраздновать постройку нового дома. Семеро его товарищей, включая и лучшего друга Кристен Торольфа решили остаться в Уэссексе, а остальные вернутся домой, в Норвегию, с Иваром, прежде чем зимние холода до следующего лета разлучат их с родиной.

Кристен вздохнула и оглянулась, замечая, сколько женщин, попрежнему забыв о работе, не сводят глаз с Селига.

– Вижу теперь, когда тебе нечего делать, я ни от кого не добьюсь работы!

И, обернувшись к мужу, пошутила:

– Не можешь затеять какуюнибудь войну и отослать его туда?

– И ты бы прикончила меня, попробуй я намекнуть на нечто подобное, – фыркнул Ройс.

Да, такое более чем возможно. Как страдала Кристен, когда муж с братом отправились сражаться с датчанами! Она уже готова была признаться в этом, когда в зал вбежал один из людей Ройса:

– Приближаются пять всадников, милорд! – объявил он. – И судя по всему, один близок к смерти. Но у них королевский штандарт.

Кристен едва не застонала. Неужели она накликала беду и в Уэссекс вновь пришла война?

Но предчувствия Кристен не оправдались, и война им пока не угрожала. Оказалось, что король Алфред и его советники задумали новый план, чтобы укрепить уже существующий, хотя и хрупкий мир. Посольство из пяти человек, прибывших в Уиндхерст с запада, отправлялось ко двору короля Гатрума, чтобы выполнить поручение Алфреда. На них никто не нападал, но на беду один из послов в пути тяжело захворал и сейчас мучился от непонятных болей, а ноги отказывались его держать.

Кристен узнала, с каким делом отправились посланцы короля, только после того, как проследила, чтобы несчастного уложили в постель, и позвала лекарок, но, прежде чем успела вернуться к мужу, те сообщили, что больной скончался, так что они не успели ни помочь ему, ни узнать причину смерти.

• Предыдущая
• 2/66
• Следующая