Пылающие сердца (Пламя сердец) - Линдсей Джоанна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/80
• Следующая

– Ты имеешь в виду, что у них не будет выбора?

– У пленных, каковыми они сейчас являются, редко бывает выбор, малышка. Если бы они победили и увезли тебя в свою страну, то сделали бы тебя рабыней. Значит, они должны быть готовы сами оказаться в таком же положении.

Он поднялся, потому что было уже довольно много времени, и если до того он никак не мог прийти к какому-либо решению, то теперь, поговорив с Меган, наконец сделал свой выбор.

– Только хочу предупредить тебя, – добавил Ройс, убирая с ее щеки упавшую прядь волос. – Пока они будут здесь, не подходи к ним близко. Они очень опасные люди, как бы ни выглядели. Ты должна пообещать мне, Меган.

Она неловко кивнула, потом долго смотрела ему вслед, пока он шел к выходу Как только он скрылся из виду, она помчалась наверх, чтобы сообщить своей ворчливой старой служанке, что викингов все-таки оставят в живых.

Солнце уже стояло высоко, когда Ройс вышел из дома и направился к ним. Кристен, как и все остальные, ждала этого момента, размышляя о том, что ей не суждено больше увидеть своих родителей, что теперь у нее никогда не будет мужа и детей, и о том, что она вообще вряд ли доживет до завтрашнего дня. Она решила встретить смерть достойно, но все равно умирать ей не хотелось.

Двое стражников остановили Ройса, чтобы сказать что-то, затем пошли за ним. Среди ночи низкорослого сакса по имени Ханфрит сменил другой часовой, но он снова вернулся рано утром, чтобы поиздеваться над пленниками, описывая предстоящие им пытки. Сейчас он подошел прямо к Торольфу и плашмя ударил его мечом по голой ноге.

– Мой господин Ройс желает говорить с тобой, викинг! – с важностью объявил он.

Кристен ущипнула Торольфа, чтобы он встал, но тот оттолкнул ее руку и не тронулся с места. Как и все остальные, он весь напрягся, готовый броситься па саксов, как только те попытаются разъединить их для того, чтобы начать пытку. И хотя, похоже, это время еще не наступило, поскольку к ним подошли всего лишь трое, он не желал рисковать.

Темно-зеленые глаза саксонского лорда небрежно скользили по лицам пленных, словно он видел их впервые. В отличие от вчерашнего, выражение его лица было абсолютно непроницаемым. Конечно же, глядя при ярком свете дня на их плачевный вид, он, несомненно, решил, что они не представляют для него никакой угрозы, иначе он не посмел бы подойти к ним так близко. Эта его беспечность была почти вызывающей.

"Он не боится, этот сакс», – подумала Кристен, но в этот момент его беглый взгляд неожиданно задержался на ней. Она быстро опустила глаза, чувствуя, как у нее сжалось сердце оттого, что эти темные глаза выделили ее из толпы, и опасаясь, что он каким-то образом сумел раскрыть ее секрет.

Она не осмеливалась поднять голову, пока не услышала его голос, но это лишь усилило ее беспокойство. Она совсем не подумала о том, что, будучи прикованной непосредственно к Торольфу, который один мог объясняться с саксами на их языке, сама окажется в центре внимания. Кристен быстро нырнула за его широкую спину и сгорбилась, стараясь остаться незамеченной.

Сакс смотрел на Торольфа сверху вниз.

– Мне сказали, что ты говоришь на нашем языке.

– Немного, – признал Торольф.

– Кто ваш предводитель?

– Убит.

– Корабль принадлежал ему?

– Его отцу.

– Как твое имя?

– Торольф Эриксон.

– Тогда покажи мне вашего нового предводителя, которого вы наверняка уже выбрали.

Торольф ничего не ответил на это, потом после небольшой паузы попросил:

– Скажи медленнее.

Ройс нетерпеливо нахмурился.

– Ваш новый предводитель. Кто он? Торольф улыбнулся и крикнул:

– Оутер, встань и представься саксу. Кристен знала, что ее кузен не понял из сказанного ни слова, но когда Торольф окликнул его, тот нерешительно поднялся. Он был на противоположной стороне круга от Кристен, но прошлой ночью умудрился подползти к ней, хотя для этого ему пришлось тащить за собой трех человек. Оба его брата погибли, но так же, как и она, он старался не показывать своего горя. Поскольку он был самым старшим из них и к тому же кузеном Селига, остальные считали его теперь своим предводителем.

– Его имя? – спросил Ройс, пристально оглядев Оутера с ног до головы.

– Оутер Хаардрад, – ответил Торольф.

– Очень хорошо. Скажи Оутеру Хаардраду, что меня убедили проявить милосердие. Я не могу отпустить вас, но готов предоставить вам кров и еду, если вы будете работать на меня. Я хочу, чтобы вы построили вокруг усадьбы каменную стену. Если вы откажетесь работать, вас не будут кормить. Это все.

Вместо того, чтобы снова просить сакса повторить это помедленнее, Торольф обвел рукой своих товарищей и сказал:

– Поговорить!

Ройс кивнул.

– Вы можете обсудить мое предложение. Торольф сделал всем знак собраться в кучу, но это было лишь предлогом для того, чтобы спрятать от посторонних взоров сидящую в центре Кристен, пока она будет говорить.

– Клянусь Тором! О чем шла речь, Кристен? Она широко улыбнулась.

– Он не собирается убивать нас. Вместо этого он хочет, чтобы мы построили ему каменную стену.

– Я не собираюсь горбатиться на этого ублюдка!

– В таком случае ты волен умереть с голоду, – возразила Кристен. – Его условия совершенно четкие. Мы должны работать в обмен на то, что он предоставит нам пищу и кров.

– Как рабы!

– Не будьте идиотами, – прошипела она. – Это даст нам необходимое время, чтобы подготовить побег.

– Верно, и залечить раны, – согласился Оутер. – Скажи ему, Торольф, что мы согласны. Не стоит давать ему повод думать, будто среди нас есть такие, кто не хочет принять его условия.

На этот раз Торольф поднялся и позвал Ройса.

– Цепи? – было первое, что он спросил.

– Они остаются. Не думайте, что я настолько глуп, чтобы доверять вам.

Торольф медленно улыбнулся и кивнул. Сакс был осторожен, но он не принял в расчет, что в скором времени ему придется иметь дело с окрепшими, залечившими свои раны викингами, исполненными решимости бежать во что бы то ни стало.

Старуха, присланная перевязать пленникам раны, была грязной и нечесаной, одетой в узкую рубаху с длинными рукавами, поверх которой была наброшена похожая на мешок туника, но для своих лет ходила очень прямо и энергично. Она сказала, что ее зовут Эрта, и, судя по всему, считала, что уже достаточно пожила на свете, поэтому была дерзка, бесстрашна и язвительна, словно уже давно перестала заботиться о том, какие последствия могут повлечь за собой ее поступки.

Появление этой старухи одновременно и позабавило и насторожило Кристен. Она наблюдала, как Эрта бесцеремонно обращалась с мужчинами, которые казались гигантами рядом с ней, и только смеялась, когда они ворчали или огрызались в ответ. Кристен насторожилась, потому что рано или поздно Эрта подойдет и к ней, чтобы осмотреть предполагаемую рану на голове, а этого допустить было нельзя.

Кристен тоже была не в лучшем расположении духа из-за жары, к которой они все были непривычны. Большинство мужчин обрезали свои высокие чулки, почти полностью оставив ноги открытыми, но, как Кристен ни хотелось последовать их примеру, она не могла себе этого позволить. Она готова была уже пожалеть Эрту, которая была так основательно закутана, да еще, несомненно, носила под рубахой нижнюю сорочку, но, судя по всему, жара не причиняла ей никакого неудобства. Да и ничего удивительного, ведь саксы, должно быть, привыкли к такому климату.

Закончив перевязывать Ивара, Эрта присела на корточки рядом с Кристен, жестом предлагая ей показать, куда она еще ранена, помимо головы, поскольку та вся была покрыта засохшими пятнами крови. Кристен лишь отрицательно покачала головой. Тогда Эрта потянулась к повязке на ее голове, и Кристен ударила ее по руке, на что Эрта ответила ей тем же. Когда Эрта снова попыталась снять с нее повязку, Кристен вскочила на ноги, надеясь, что ее устрашающий рост заставит щуплую знахарку отступить. Но это не помогло. Ей пришлось крепко схватить Эрту за запястья, чтобы не дать ей добраться до своей головы. И тут же она почувствовала, как острие меча уперлось ей в бок.

• Предыдущая
• 14/80
• Следующая