Серебряный ангел - Линдсей Джоанна - Страница 2
- Предыдущая
- 2/92
- Следующая
Омар Хассан пришел переодетым в простой бурнус наподобие тех, что одевают в пустыне берберы. Зато вряд ли кто мог узнать в нем второго человека Барики. Он внимательно расспрашивал Али о причинах, заставивших его предложить свои услуги. Неужели тот и в самом деле готов рискнуть жизнью из-за женщины? Но так оно и было. Бедняк Али любил рабыню. Хозяин готов был продать ее, но только за хорошую цену. Где мог взять Али столько денег, если путь преступника был для него неприемлемым? Только на службе у дея.
Однако погибать при выполнении опасного задания он вовсе не собирался. Али рассчитывал, что сможет сделать то, что не удалось до него многим другим. Он не был слугой дея, да и вообще никоим образом не был связан с дворцом. Все знали Али как обыкновенного продавца шербета. Кто заподозрит в нем одного из дворцовых посланцев? Из тех же соображений молодой человек не хотел идти во дворец, чтобы предложить свои услуги, а настоял на встрече в доме танцовщиц. Более того, он спрятался в нем за два дня до назначенного срока, а уйдет лишь спустя другие два дня. Весьма вероятно, что кто-то выследит Омара Хассана, несмотря на его маскировку, а затем постарается проследить и за всеми теми, кто покинет дом танцовщиц в вечер его посещения.
Великий визирь пребывал в нерешительности. Ему нравился план Али бен-Халила. Но принять его он опасался, так же как и отклонить. Али был молод, на вид года двадцать два. Темно-каштановые волосы и карие глаза подтверждали его рассказ о берберском происхождении. А бледно-оливковый цвет кожи и тонкие черты лица молодого человека позволяли предположить, что в плену у его предков бывали и белокожие рабыни. То, что он не выполнял раньше такого рода поручения, тоже было неплохо. Однако…
Еще неделю назад Омар не колеблясь вручил бы письмо очередному курьеру. Но как раз вчера Джамиль загнал его в угол, прямо спросив, сколько их уже было отправлено. Что мог ответить Омар? Правду? Но как произнести эту чудовищную цифру? Джамиль мог разгневаться. Ведь он спросил еще тогда, когда курьера посылали в первый раз. Это была идея Омара, и хорошая идея, как он и сейчас полагал. Однако и задуматься было над чем. Так много смертей и ради чего? Возможно, что к тому времени, когда письмо принесет какие-то результаты, все уже будет кончено. Стоящего за попытками покушений найдут и сделают с ним то, что положено.
Помоги им Аллах, поскорее бы! Джамиль не из тех людей, которые легко переносят ограничения. Постоянное ощущение опасности и безрезультатность попыток узнать, кто враг, уже сказались на нем. Будь он старше, был бы, возможно, и поспокойнее. Но дею всего двадцать девять лет. Только семь из них он был правителем Барики, взойдя на трон после смерти старшего сводного брата, снискавшего при жизни недобрую славу тирана.
Правление Джамиля было благотворным для Барики. Его незаурядна» политическая мудрость, чувства чести и справедливости, постоянная забота о благе подданных принесли процветание Барике и любовь жителей к дею. Вот почему Омар готов был сделать все, чтобы оградить жизнь Джамиля от опасности, даже если для этого придется принести в жертву жизни сотен преданных ему людей и этого наивного юноши, который сидел сейчас перед ним. Да и почему он должен колебаться в конце концов?
Омар Хассан бросил деньги и даже позволил себе улыбнуться, заметив, как широко раскрылись глаза Али, когда кошелек тяжело шлепнулся на стол.
— Это на расходы, — объяснил великий визирь. — Здесь достаточно, чтобы купить любой корабль и нанять команду. Но ты не должен впадать в крайности. Небольшой шебеки[1], достаточно быстрой, будет вполне достаточно для твоих нужд. — Еще один кошелек был таким же тяжелым, как и первый. — А это за твою работу. Получишь еще такой же, если сумеешь доделать ее до конца. — Омар снова улыбнулся, так как глаза Али стали совсем круглыми. Но затем визирь заговорил серьезно. — Запомни, даже если тебе повезет, ты не должен возвращаться в Барику как минимум шесть месяцев.
Это было единственное, что не мог понять Али в своем задании. Но задать вопрос великому визирю он не решился.
— Да, мой господин!
— Прекрасно. О своей женщине не беспокойся. Во время твоего отсутствия я сам прослежу, чтобы ее не продали другому и хорошо обращались с ней. А если не вернешься, я позабочусь и о ее будущем.
— Благодарю, мой господин! Разговаривать больше было не о чем. Омар Хассан протянул письмо новому курьеру.
Глава 2
«Моя дорогая Элен!»
Не сочти это за жалобу, но ты не ответила на мое последнее письмо. Что-нибудь случилось? Уж не заболела ли ты? Ты же знаешь, как я волнуюсь, когда долго не получаю твоих писем. Теперь, когда у твоей племянницы траур закончился, вы, должно быть, стали выезжать. Я надеялась, что ты напишешь мне об этом подробно.
Шантель все еще у тебя, не так ли? Ну конечно же, ведь у них ее нет. Тебе, наверное, некогда писать, потому что ты готовишь ее к выходу в свет. Это я понять могу. Она чудесная девушка. Должно быть, все окрестные женихи бегают за ней. Есть ли достойные ее? Хотя, дорогая, это не имеет значения. Ей будет из кого выбрать здесь, в Лондоне, когда она приедет. Жду не дождусь новой встречи с тобой и любезной Шантель. Ты знаешь, муж моей дочери…"
Элен Бурк опустила письмо на колени и потерла глаза. Как же скучно читать письма Марж Криг. Элен недоумевала, как эта женщина умудрялась исписать десять — двенадцать страниц полной чепухой. Но каждый раз было одно и то же. Только подумать, всего год совместной учебы в школе, и вот — каждые несколько месяцев по такому письму, полному нелепых сплетен. Но ей приходилось их читать, ведь никогда не знаешь, где Марж напишет что-нибудь полезное.
Она пробежала глазами еще несколько страниц, пока не уперлась в подчеркнутое слово они. Элен, видимо, не следовало описывать своих американских кузенов-выскочек кому-либо, особенно Марж Криг. Теперь подруга чувствовала себя вправе при каждом удобном случае поиздеваться над приехавшими из Америки Бурками. В принципе Элен была согласна почти с каждым ее словом. Но не Марж Криг бы говорить это.
«…Меня не удивило, что они так рано появились в городе. Как я слышала, твой кузен Чарльз уже успел в клубах всем надоесть, да и его сын Аарон тоже. Это просто ужасно, что старшую из незамужних дочерей они вывели в свет в прошлом сезоне. Им всем следовало соблюдать траур, как это делали вы с Шантель. Но в этом году им удалось оплатить ее пребывание в Алмаксе. Хотела бы я знать, чьи деньги пошли на это. Ведь хорошо известно, что Чарльз унаследовал от твоего брата только баронетский титул, а не его состояние. Знает ли Шантель, как они тратят ее деньги? Как мог твой брат назначить ее опекуном такого вероломного человека?»
В порыве совершенно несвойственной ей ярости Элен скомкала письмо и бросила его в мусорную корзину, стоящую у ее стула. То, что она давно подозревала, таким образом, оказалось правдой. Чарльз Бурк был не только безответственным опекуном, но еще и вором. Неудивительно, что он не отвечает на ее письма. Он не решается!
Господи! Что им делать! Да и что вообще можно сделать? До тех пор, пока Шантель не выйдет замуж или не достигнет совершеннолетия, кузен Чарльз вправе распоряжаться и ее наследством, и ею самой. Но совершеннолетней Шантель станет только через два года, а выйти замуж без разрешения опекуна она не может. Не исключено, что от скромного наследства, доставшегося Шантель от отца, может остаться очень мало или вовсе ничего. Даже дом у нее отобрали. Вместо того чтобы поселиться в маленьком баронетском поместье в Саквиле, Чарльз со своей многочисленной семьей переехал в большой фамильный особняк Бурков в Дувре, относительно которого в завещании не было специальных указаний и принадлежать он, следовательно, мог только прямой наследнице — Шантель.
1
Шебека — тип парусного судна на Средиземном море
- Предыдущая
- 2/92
- Следующая
