Серебряный ангел - Линдсей Джоанна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/92
• Следующая

Главный евнух кивнул, но при этом медленно и отчетливо сообщил:

— Это вряд ли подойдет в твоем случае.

— Но почему? Вы же теперь знаете, что я богатая наследница.

— Но кто может предположить, что ты сейчас здесь, если никто даже не видел у английских берегов корабля Хамида Шарифа, а уж тем более не может знать, откуда он приплыл?

Собственно, Шантель и сама уже понимала это, но услышав, как просто и логично развеивает ее надежду главный евнух, окончательно расстроилась. Единственная мысль, которая еще позволяла ей держаться, заключалась в том, что, как только о ней узнает английский консул, он сразу потребует ее освобождения. Но говорить о том, что все еще рассчитывает каким-то образом связаться с консулом, она не собиралась, да и сама надежда на это сейчас была весьма мала. Фактически все теперь зависит от того, оставит ли ее Джамиль Решид здесь или нет.

— А не является ли этот ваш допрос несколько преждевременным? — раздраженно спросила она. — Пока не определено даже…

Девушка не успела закончить свою фразу, так как вбежавший в этот момент в комнату стражник быстро подошел к Хаджи-аге и что-то прошептал ему на ухо. Старый евнух кивнул, не проявляя особого удивления, и поднялся.

— Идем, Шахар, — произнес он, махнув рукой в сторону двери.

Шантель не шевельнулась, чувствуя, что ее члены наливаются свинцовой тяжестью от страшного предчувствия.

— Не называйте меня так, — пролепетала она.

— С этого момента все будут звать тебя только так. Шантель Бурк умерла.

— Значит… — продолжение вопроса застряло у нее в горле.

Но Хаджи-ага и так понял его и ответил кивком головы.

— Неужели ты думала, что будет иначе, после того как он был так добр к тебе? — сказал он вслух.

— Добр! — вспыхнула Шантель. Главный евнух нахмурился.

— Весьма добр, — ответил он мягко, но в голосе его уже ясно ощущались властные нотки. — Теперь ты пойдешь туда, куда тебя поведу я, или тебя потащат за мной силой. Мне кажется, что твоя гордость подскажет, что лучше идти самой.

Он был прав. Как бы там ни было, она носит фамилию Бурк, и ей не пристало распускать сопли и биться в истерике. За напоминание об этом она была благодарна главному евнуху. Жалела она сейчас только о том, что во время встречи со своим ужасным хозяином унизилась до просьбы. И ради чего? Впереди ее ждет куда более худшее, она уверена в этом. Но, Бог свидетель, больше она не будет просить ни о чем.

С этой мыслью Шантель твердо пошла за главным евнухом и даже не моргнула, когда сразу за дверью к ним пристроились его страшные телохранители: Она опять миновала то место, в котором очутилась, выйдя из носилок, затем ее провели через арочные ворота в другой дворик, и вскоре она увидела перед собой огромные, не менее пятнадцати футов высотой, двери, обитые железом. Разглядев стоявших возле них восьмерых вооруженных евнухов, девушка непроизвольно замедлила шаг, ноги ее сами стали запинаться — было ясно, что они приблизились к цели этого пути. Не было сомнений, что она стоит перед воротами дворцового гарема, войдя в который, ей уже не вернуться к прежней жизни. Шантель Бурк действительно исчезнет.

Панический ужас охватил все существо девушки, парализуя рассудок и заставляя забыть все прежние доводы и намерения. Она попятилась назад, готовая уже бежать прочь, ни о чем не думая, но чья-то сильная рука уперлась ей в спину: Стражники теперь плотно окружили ее: двое встали по обе стороны, еще один осторожно, но достаточно сильно подталкивал сзади. В горячке она уже чуть было не закричала, забившись в истерике и попытках вырваться, однако как раз в этот момент увидела пристальный взгляд и укоризненно поднятые брови Хаджи-аги, напомнившие ей, сколь ущербным для ее достоинства неизбежно окажется бессмысленная попытка сопротивления. Полдюжины крепких черных мужчин окружали ее тесным кольцом, еще восемь стояли возле входа в гарем, и двое из них уже открывали его чудовищные двери.

Тело Шантель сковало оцепенение, "а колени предательски подгибались. Стоящий позади евнух поддержал ее, и она почему-то поняла, что он искренне старается помочь ей сделать последние трудные шаги. Это и то, что он аккуратно взял ее под локоть, оказалось более полезным, чем демонстрация силы. Тяжелые двери раскрылись, породив эхо, напомнившее девушке погребальный звон. Вслушиваясь в него, она еще на мгновение замерла, затем закрыла глаза и сделала шаг, означавший, что все кончено, — она вошла в проклятый Богом Вавилон, выхода из которого для нее не было.

— Теперь полегче, Шахар? — услышала она заставившие ее очнуться слова Хаджи-аги. Откуда она знает? Впрочем, чего же тут непонятного. Она уже внутри, и сопротивляться нечему. Шантель подняла глаза на главного евнуха, но ничего не ответила. Здесь властью был он. Именно он выбрал ее из множества женщин, которых предлагал ему Хамид Шариф, из-за него она оказалась в этом гареме и стала собственностью его вызывающего отвращение хозяина.

Девушка оглянулась, ища глазами того, кто помог ей сделать те последние шаги сюда и не превратиться в посмешище. Это был такой же нубиец, как и другие евнухи, высокий, мускулистый, с черной до синевы кожей. Но в отличие от сотоварищей его коричневые глаза были добры и лучились теплом. Он все понял без слов, когда она благодарно улыбнулась ему, и в ответ тоже улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Шантель это придало какие-то силы, она почувствовала себя не совсем одинокой и потерянной в этом чуждом ей мире.

— Как его зовут? — спросила она у Хаджи, когда они пошли дальше уже вдвоем, оставив охрану у входа в гарем.

— Они принадлежат мне, Шахар. Тебе совсем не обязательно знать его имя.

— Проклятье, почему ты не можешь ответить на мой вопрос? — воскликнула она, не думая о последствиях. — Я уже здесь и не собираюсь никуда бежать. Неужели это так невероятно трудно — просто ответить.

Хаджи-ага так резко остановился, что идущая за ним девушка буквально врезалась ему в спину. Она отскочила, поняв наконец, что ведет себя, видимо, слишком дерзко. Но какого черта! Она — достопочтенная Шантель Бурк, как бы они ее там ни называли. Она не намерена отказываться от своих прав и не позволит помыкать собой, оставаясь безответной, каковыми они привыкли, как видно, видеть своих женщин.

— Ну так что? — спросила она уже более спокойным тоном, когда Хаджи обернулся и посмотрел на нее.

Довольно долго он стоял молча, а затем двинулся дальше, предоставляя ей следовать за ним.

— Кадар его зовут, если тебе так нужно это знать, — расслышала она вдруг ворчливое бормотание.

Шантель мысленно поздравила себя.

— Спасибо! — сказала она вслух.

Главный евнух ухмыльнулся, немного снизив темп ходьбы, подстраиваясь под девушку.

Они шли все дальше и дальше в глубь гаремного помещения, через отпиравшиеся и вновь запиравшиеся бесчисленные двери, запутанные коридоры, переходы, богато украшенные холлы. Затем они спустились по лестнице, ведущей во внутренние дворики, и пошли по тропинкам, освещенным факелами на стоящих вдоль них колоннах, мимо садиков с изящно смотрящимися при лунном свете беседками.

Несмотря на позднее время, им то и дело встречались какие-то люди, в основном служанки и гаремные рабыни, которые безошибочно узнавались по одинаковым шароварам и туникам из белой хлопковой ткани — униформе наименее значительного обслуживающего персонала дворца. Но попадались и евнухи, и какие-то мальчики в блестящей одежде, которые, как позже, к своему ужасу, узнала Шантель, все были кастрированы. Они выполняли здесь функции европейских пажей.

Выделявшиеся среди других наложницы встречали девушку взглядами, в которых читались вызов, враждебность или в лучшем случае легкое удивление. Слуги сразу принимали угодливую позу и склонялись в глубоком поклоне перед Хаджи-агой, который не обращал на них ни малейшего внимания.

— Почему все кланяются тебе? — поинтересовалась Шантель..

— Я — главный евнух.

— Да? Это делает вас третьим по влиятельности человеком в Барике, правда?

• Предыдущая
• 34/92
• Следующая