В башне - Рославлев Александр Степанович - Страница 7
- Предыдущая
- 7/19
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
7
«Я отзвук шумного прибоя…»
Я отзвук шумного прибоя,
Рождаясь гордо и тревожно,
Я между скал ищу покоя,
И в даль бегу, прощаясь ложно.
Во мне все вечное ничтожно,
Во мне бессилье роковое,
Я, говорящий: «Все возможно»,
Я — отзвук шумного прибоя.
«Став на краю скалы крутой…»
Став на краю скалы крутой, с безвременьем во взоре
Он взял шипящую змею из чаши золотой и бросил в море.
Волна, метнувшись о скалу, разбилась в пыль и пену,
И шли за ней, качая мглу, одна другой на смену.
Оставив чашу на скале, он в шумных городах явился вскоре
И по земле стал сеять страх с безвременьем во взоре.
Маскарад
Без масок, как в масках, а лица все те же,
Которые знал и любил;
И встречи, как прежде, то чаще, то реже,
Но верить нет сил.
Мишурны, крикливы все снова и снова,
Одни за другими, туда и сюда,
Намеренность взгляда, оторванность слова,
Бессильное «нет» и неверное «да».
Слежу и теряюсь в оттенках и красках,
Кого-то ищу и зову,
Все снова и снова без масок, как в масках,
Как сон наяву.
«Я в глубине бесчисленных зеркал…»
Я в глубине бесчисленных зеркал,
Измученный бесцельностью движений,
Я, в ужасе, бегу по плитам сонных зал,
Бегу от мертвых отражений.
Везде обманчивость сближений,
Везде разрозненность загадочных начал,
Я здесь, я там, я в вихре превращений,
Я в глубине бесчисленных зеркал.
Ложь
Запер я двери и все отошло:
Улица, женщины, шум и огни.
Дьявол раздумья, смеющийся зло,
Дьявол раздумья — мы снова одни.
Мысль, как умелый, отточенный нож.
Жизнь эту, мертвую весело вскрыть
Сердце ее — неизбывную ложь,
Весело сердце ее обнажить.
Светлый ребенок о Боге спросил:
«Где он?» и я отвечал: «в небесах»,
Зная весь ужас и холод могил,
Зная предсмертный, мучительный страх.
Женщине-сказке, лазурной мечте,
Клялся я вечностью, солнцем, душой,
Зная, что завтра же, гад в темноте,
Этой пресытясь, я буду с другой.
С криком «Свобода», в пылу баррикад,
Слепо ступая на трупы и в кровь,
В сердце твердил я беспечен и рад:
— «Было не раз и не раз будет вновь».
Ложь многоликая, пестрая ложь
Пляшет, хохочет, рыдает, клянет.
Каждый на вздорную куклу похож,
В каждом пружина и хитрый завод.
Кто-то завел и забыл навсегда.
Вечно, бесцельно, — вперед и назад,
Эти сломались, другим череда,
Ловко придумано: «жизнь автомат»…
Ложь двухсторонняя, цельная ложь,
Маска под маской и так без конца.
Тщетно, безумец, их все не сорвешь.
Если б сорвал — не увидел лица…
Лгите же смело, уставшие жить,
Каждый солгал уже тем, что живет…
Правды не выдумать, лжи не убить,
— «Рыцарь мой добрый, слепой Дон-Кихот»!
Семь
Вновь городом туманным
Я шел и звук шагов
Был не моим и странным
В тиши пустых домов.
Свершивши роковое,
Все умерло давно,
И солнце, как большое,
Кровавое пятно.
Уж гаснул свет упорный
Закатной полосы;
На площади соборной
Взглянул я на часы…
Шепнуло что-то: «Мимо»
Из улиц кралась темь;
А стрелка недвижимо
Показывала семь.
Невырыданной болью
И ужасом объят,
Взбежав на колокольню,
Ударил я в набат.
Женщинам
Много вас было, даривших весну,
Много вас было, ласкавших, томивших,
Вдруг отдававшихся яркому сну
И за измену изменой плативших.
Бросил я смятые ваши цветы
И, вдохновенный, иду без дороги,
В край вечно-юной, иной красоты,
В край, где смеются лучистые боги.
Вы, увлекавшие в тьму наготой,
Вы, научавшие темным шептаньем,
Если б вы знали, что я, вам чужой,
Пьян был не вами, а вечным исканьем.
Ваши тела — гордо пройденный мост.
Каждое было сладчайшею пыткой,
Чувствовать тело и быть выше звезд,
Быть необъятным и липнуть улиткой.
Евин змей
Беги, беги от искушенья,
Он дьявол в маске — Евин-Змей,
Сейчас он вкрадчивей смиренья,
Но чем желанней, тем смелей.
Его глаза, как два сапфира
Цвет неба, но и небо лжет,
С ним радость солнечного пира,
Но солнце… солнце в тьму ведет.
Беги, беги от искушенья,
Не тело, нет, твоя мечта
Пусть будет каждое мгновенье,
Как ризы ангела, чиста.
7
- Предыдущая
- 7/19
- Следующая
