Братья крови - Русанов Владислав Адольфович - Страница 9

Мы покатились по мокрой листве, как сцепившиеся в драке коты. Вомпер шипел, обдавая меня отвратительным смрадом мертвечины, а я, забыв о воинских умениях, отбивался руками и ногами, стараясь оттолкнуть мерзкую морду подальше. Меч я обронил еще при падении. Цепкие пальцы нападавшего тянули вниз воротник хауберка.

Я визжал, наплевав на честь и рыцарское достоинство. Такого ужаса мне не доводилось испытывать никогда в жизни. Ни до той ночи, ни после. Страх придавал силы, но и кровососы не дремали. Вскоре я понял, что дерусь сразу с двумя. Один навалился на ноги, второй…

Острые клыки коснулись моей кожи.

Боль!

Жгучая и нестерпимая боль…

Боль, заставляющая тело выгибаться.

Едва ли не в тот же миг она сменилась блаженством.

Я перестал соображать, перестал осознавать опасность, желая лишь одного – чтобы наслаждение никогда не кончалось.

И тут послышался свист стали, рассекающей воздух, мерзкий хруст. Вомпер, удерживающий мне ноги, то ли крякнул, то ли хрюкнул и откатился прочь. Второй всхлипнул, вырвал клыки из моей шеи и попытался сбежать. Но клинок, направляемый твердой и безжалостной рукой, упал на него слегка наискось, снося напрочь голову.

– Вставай, пан рыцарь, – послышался негромкий, но суровый голос.

Сидя на мокрой листве, я только тряс головой, пытаясь убедить себя: все случившееся – всего лишь дурной сон, кошмар, вызванный усталостью и помрачением рассудка из-за пропущенного удара.

– Эй, пан рыцарь, слышишь ли ты меня? – повторил мой незнакомый спаситель.

Я поднял глаза.

Он возвышался надо мной, словно крепостная башня. Высокий, широкоплечий, в потертом кожаном поддоспешнике и черном шапероне. Черные усы свисали ниже подбородка.

– Ты умом не повредился ли?

У меня хватило сил покачать головой.

– Это хорошо, – он мельком глянул на еще шевелящееся тело первого кровососа. Быстрым взмахом рассек его напополам, перехватил меч и пару раз вонзил между ребер. – А вот так еще лучше… Встать сможешь?

Я кивнул. Шатаясь, поднялся на ноги.

– Э-э, пан рыцарь, – протянул незнакомец. – Да они тебя укусили…

– Кто это был? – стараясь скрыть дрожь в голосе, спросил я.

– Да так… Сволочи, каких поискать. Семейка тут завелась. Я давно их выслеживаю.

Наконец я сообразил, что мне только что спасли жизнь. Приложил ладонь к груди.

– Спасибо тебе, пан рыцарь, не знаю твоего имени и герба.

– Зовусь я Ладвигом фон Раабе, – едва заметно улыбнулся рыцарь. И, увидев мое изумление, добавил:—Я силезец из-под Свидницы.

Я кивнул, по-прежнему не догадываясь – друг передо мной или враг. Силезские рыцари бились на нашей стороне и в тринадцатой хоругви как наемники, и в пятидесятой, под командованием Гневоша из Далевиц, краковского подстолия. Но стояли они и под знаменами Конрада Белого из Олесницы, который, в отличие от других князей Силезии, открыто поддерживал тевтонцев. Но все же он спас меня от самой страшной участи, какая только может выпасть на долю доброго христианина. И если даже он из стана врагов, я готов был со смирением сдаться ему в плен.

– А я – Анджей из Грабовиц. Еще раз спасибо тебе, – повторил я, пытаясь поклониться. И едва не упал, почувствовав головокружение.

– Они таки успели укусить тебя! – с нажимом проговорил рыцарь.

Прикоснувшись к шее, я ощутил под пальцами липкую кровь и две ранки. Будто шилом кольнули. Ерунда какая! Случалось мне получать царапины и поглубже.

– Не стоит беспокоиться, пан Ладвиг. Заживет, как на собаке!

– А вот и стоит, пан Анджей, – силезец нахмурился. – Ты ведь уже догадался, с кем столкнулся.

Перекрестившись, я ответил:

– Вомперы, похоже.

– Не вомперы, а вампиры. В Великой Польше и Моравии говорят еще – вьесчи. А за этой семейкой я давно гоняюсь. Осторожные, хитрые и опасные. Ну да теперь они уже никому вреда не причинят.

– Ты, пан, охотник на нечисть? – Краем уха я слыхал о людях, которые посвятили жизнь этому нелегкому ремеслу. Очищать мир от исчадий Люцифера – работа изнурительная и опасная. К тому же она не приветствовалась ни светской, ни духовной властью. Признать охотников – значит признать и детей Сатаны. Не всякий правитель мог решиться на подобное безрассудство.

– Нет, не охотник, – покачал он головой.

– А кто же тогда?

– Долго рассказывать, а времени у тебя мало, пан Анджей.

– Что ты хочешь сказать? – Я похолодел. В памяти немедленно всплыли страшные истории.

– Они тебя укусили. Сейчас в твоей крови частицы их слюны…

– Я тоже стану вомпером? То есть вампиром?

– Станешь, – кивнул фон Раабе.

– И ничего нельзя сделать? Я буду молиться Господу! Я поеду в Ясну Гуру… Нет, пешком пойду! Да что там пешком! На коленях поползу и каждый шаг земной поклон бить буду.

– Не поможет, пан Анджей.

– Святую воду пить буду! В монастырь уйду! Самые суровые обеты приму!

– Не надо себя обманывать. Обратной дороги у тебя нет.

– Руки на себя наложу! – в отчаянии воскликнул я.

– Ну это твой выбор, – Он пожал плечами. – А я помочь хотел…

– Как?!—Попади горечь моего голоса в Вислу, люди много лет не смогли бы пить воду из нее.

– Сейчас, пан, у тебя есть всего лишь два пути. Первый – быстрая смерть. От своей ли руки или кого-либо иного, не знаю. А второй – вечная жизнь. И безграничные возможности. Почти безграничные, – поправился силезец, поразмыслив мгновение.

– И продать душу Сатане?

– Вовсе не обязательно. Скажу тебе, положа руку на сердце, никто никого неволить не собирается. И договоры кровью скреплять тебе не придется. А вот пить кровь время от времени – да, придется. Но это в любом случае, независимо от того, поедешь ты сейчас со мной или нет.

– Так в чем же заключается мой выбор?

– В чем? А в том, чтобы жить и умереть как они, – Ладвиг ткнул кончиком меча безжизненное тело, больше всего напоминавшее груду старого тряпья. – Или обрести богатство, почет, власть. Жить в свое удовольствие.

– И пить кровь?

– Не так часто, как рассказывают в сказках. Это необходимость. Вопрос цены, если можно так выразиться. Но решать тебе.

Я подумал и кивнул.

– Отлично! – воскликнул силезец. – Неподалеку нас ждут два коня. В седло залезть сумеешь, пан Анджей?

Так началось мое многолетнее знакомство с Ладвигом фон Раабе, старшим товарищем и наставником.

Охранник, похожий даже не на двухдверный шкаф, а на сарай с пристройкой, вежливо посторонился.

– Прошу вас войти, господин Грабовский.

Он привык к моему чудачеству – никогда не переступать порог чужого дома без приглашения – так же как и к ночным посещениям. Но дольше всего он свыкался с моей привычкой никогда не носить с собой оружие. Первое время все пытался подловить меня на утаивании хоть чего-то мало-мальски острого. Водил туда-сюда поверх одежды странной штучкой, которая, как мне объяснили, должна была замигать и запищать, если я припрятал клинок. И все удивлялся, что ничегошеньки не находится. Зато, убедившись, что я прихожу с голыми руками, охранник вбил себе в голову, что я, должно быть, непревзойденный мастер единоборств. Причем, почему-то, обязательно китайских или японских. Теперь традиционное приглашение он сопровождал учтивым полупоклоном из тех, какие приняты на тренировках людей, увлеченно молотящих друг по другу и по набитым песком манекенам в свободное от работы время.

Само собой, никаким кунг-фу или карате-до – или как там они называются? – я никогда не занимался. Просто, если развивать в течение шести веков навыки рукопашного боя, вбитые суровым наставником в голову юному рыцарю, что-то да получится. Ну и совсем уж необходимо принять во внимание те преимущества, которые дает мне положение «немертвого», – сила, скорость, нечувствительность к боли, способность к быстрой регенерации. Думаю, я смог бы голыми руками разметать всю охрану моего клиента – около десятка молодых, крепких людей, на профессиональном уровне обращающихся с любым стрелковым и отдельными видами холодного оружия. Не просто разметать, а вырвать сердца и съесть их, при желании. Но зачем? Люди, в отличие от нас, вампиров, большое внимание уделяют «деланию денег», и, чем больше доход, тем больше тяга заполучить еще, оттяпать долю в бизнесе у знакомого или незнакомого конкурента. И если я убью Валентина Валентиновича, то я тем самым лишусь дойной коровы, приносящей мне немалую прибыль. Да я горло перегрызу любому кровному брату, если только заподозрю его в посягательстве на жизнь этого невысокого, плотненького, как гриб-боровик, человечка с носом уточкой и высокими залысинами по обе стороны от выпуклого лба. Ведь он дает мне возможность безбедно жить, занимаясь при это любимым делом.