Влюбленный повеса - Линдсей Джоанна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/62
• Следующая

Дэнни покраснела лишь слегка. И пожалела, что так быстро выпила вино, почти не почувствовав вкуса. Дешевое вино она пробовала, но оно не шло ни в какое сравнение с этим нектаром.

— А можно мне еще немножко? С первого раза я его и не распробовала.

Миссис Эпплтон рассмеялась:

— Да, пожалуй, ты заслужила. Ты хорошо поработала сегодня, детка, просто отлично. Ничего не пролила и не уронила. Хорошая горничная никогда не привлекает к себе внимания. Конечно, с твоей внешностью взглядов не избежать, но, если ты постараешься, будешь лучшей горничной в нашем квартале.

— А что не так с моей внешностью? Одежду мне выбрала сама миссис Робертсон.

— Господи, детка, неужели ты не понимаешь, как ты миловидна? На тебя всюду будут оборачиваться. Иначе и быть не может. Но это дело поправимое — главное, усердно трудись, и твой изъян станет не так заметен. Ну беги. Ты заслужила отдых, а время уже позднее.

С усмешкой на лице Дэнни покинула кухню. Кому еще, кроме домашней прислуги, могло прийти в голову назвать миловидное личико изъяном?

Последний гость покинул особняк час назад, поэтому Дэнни никто не помешал собрать всю посуду и отнести ее из столовой в кухню. И сейчас она не ожидала никого увидеть в гостиной, но наткнулась на Джереми. Он сидел за столом с полупустым бокалом в руке. Вид у него был понурый. Он подавленно хмурился и даже не заметил, как в комнату вошла Дэнни.

Дэнни раздирали два желания: спросить у Мэлори, что случилось, и незаметно ускользнуть в свою комнату. Сделав выбор в пользу последнего, она повернулась к двери.

— Не желаешь присоединиться?

— Нет.

— Как грубо, — сокрушенно отозвался он. — Незачем грубить мужчине, когда он хандрит. Он поверит любому оправданию.

Дэнни попыталась сосредоточиться, чтобы ответить хозяину как полагается, но от выпитого вина путались мысли.

— Значит, надо было соврать вам? Джереми на минуту задумался, потом сказал:

— Нет, лучше не надо. И потом, оправдания — не обязательно наглая ложь, скорее ложь во спасение.

— А вы не пьяны, Мэлори?

Он растерянно заморгал, потом с трудом поднялся и замер в вызывающей и воинственной позе.

— Еще чего! Я никогда не пьянею. Дэнни фыркнула:

— Так все говорят. Ну так что вам сказать? Ужин имел успех. Радоваться надо, а не киснуть и напиваться.

— Я бы радовался, если бы не знал, что трое моих родственничков, а может, и четверо, и я даже знаю, кто именно, явятся прямиком к моему отцу и прожужжат ему все уши, твердя, как я опозорился на первом же приеме в собственном доме.

— Вы закатили пирушку что надо и говорите, что опозорились? Ну, тогда вы точно пьяны в стельку.

Джереми допил вино, с пристуком поставил бокал на стол и признался:

— Дело не в ужине, дорогая. А в Перси и его длинном языке. Если бы ты знала моего отца, ты бы тоже не хотела сердить его.

— У вас прекрасная семья. Даже я это вижу. И отец наверняка не хуже.

Джереми рассмеялся, но так и не ответил. Дэнни покачала головой:

— Ступайте-ка в постель и проспитесь, приятель. Он нахмурился:

— Да я бы с радостью, только постель никак не найду.

— Чего?

— Клянусь, я пытался. Но набредал на чужие постели. Я же помню, как выглядит моя. Не нашел, вернулся сюда и удовлетворился креслом.

Дэнни закатила глаза, решительно подошла к нему, взвалила на плечо его руку и потащила его из комнаты к лестнице. Неожиданно Джереми начал упираться. Подняв голову, Дэнни увидела, что он хмурится.

— Нет, мне самому не справиться, — признался он. — Без помощника.

— А я, по-вашему, что делаю?

— Если отпустишь, могу и упасть. И если сломаю шею, отец наверняка сжалится.

Дэнни стало смешно. Во хмелю Джереми Мэлори оказался забавным. И безобидным. Во всяком случае, не приводил ее в трепет страстными взглядами. Беспокойство, которое не покидало Дэнни в присутствии Джереми, на этот раз улетучилось бесследно. Даже прикасаться к нему было не страшно.

— Может, уложить вас на диване?

— Когда наверху будет пустовать отличная постель? — возмутился он. — Нет, лучше разреши положиться на тебя.

Фиалковые глаза подозрительно прищурились.

— Положиться?

— Опереться на твое плечо. А ты что подумала?

Дэнни слегка покраснела, обхватила его за талию и опять взвалила руку к себе на плечи.

— Так лучше?

— Намного.

Путешествие вверх по лестнице прошло благополучно. Джереми тяжело опирался на плечи Дэнни, но, несмотря на стройность, она была сильной и выдержала. И в коридоре он ее не отпустил — попросил довести до комнаты. Дэнни рассудила, что проще будет согласиться, чем вступать в долгие пререкания. Но и в комнате он не позволил ей уйти: теперь он сам не мог улечься.

Подозрения Дэнни усилились, особенно когда он неуклюже доковылял до кровати и плюхнулся на нее. И подмял под себя Дэнни. Оказалось, неподвижный Джереми дьявольски тяжел. Дэнни заерзала, попыталась сбросить его, но это был напрасный труд.

— Не вздумайте заснуть, приятель, — буркнула она. — Сначала отпустите меня, а потом…

— Лежи смирно, — со стоном предупредил он. — Кажется, меня сейчас вырвет.

Дэнни замерла. На миг она и забыла, что Джереми пьян. Теперь она опасалась самого худшего — целых пять секунд. Пока он не повернул голову так, что будто ненароком коснулся ее губ.

Дэнни отвернулась. Ей не хотелось верить, что Джереми способен хитростью заманить ее в постель, но он не оставлял ей выбора. А он уже ткнулся губами в ее шею, вызывая дрожь во всем теле, и Дэнни услышала:

— Ты же знаешь, как я тебя хочу. Скрывать это бессмысленно. Нас ждет незабываемое наслаждение, детка. Перестань отбиваться.

Чтобы не поддаться искушению — в отчаянии, ибо от каждого слова Джереми слабела ее воля, — Дэнни повернулась к нему, собираясь дать совет, как ему поступить со своим вожделением. И опять попала в ловушку. Она сопротивлялась, по крайней мере старалась, но вдруг забыла все причины, по которым целоваться с Джереми не следовало. Она уже давно размышляла, какими могли быть эти поцелуи. Люси рассказывала, что поцелуи бывают слюнявыми, взасос, пьяными и настоящими. Последние — большая редкость, они способны вызвать плотское влечение.

Именно это сейчас с ней и происходило. И Дэнни знала почему. Ведь она целовалась с Мэлори, а к нему ее влекло, как никогда и ни к кому. Хоть он и выпил, на его поцелуях это никак не отражалось — совсем напротив. Дэнни даже задумалась, не станет ли первый ее поцелуй лучшим из всех, по сравнению с которым померкнут все остальные.

Прекратить это следовало немедленно, пока она не распробовала Джереми. Он грозил навсегда избаловать ее: Дэнни знала, что он лучший из лучших, а кому под силу соперничать с не имеющим себе равных? Но меньше всего ей в эту минуту хотелось отбиваться и протестовать. Ей просто не хватало силы воли — ею овладевали так уверенно и незаметно, что у нее вскоре возникло желание сжать Джереми в объятиях и больше никогда не отпускать.

Если он так целуется, когда пьян, то каких же высот достигает его мастерство, когда он трезв?

— Господи, какая ты сладкая!

И Дэнни думала о том же. Его губы были бархатистыми и нежными. А может, они просто удачно сочетались с ее губами, как будто были созданы друг для друга. От Джереми совсем не пахло спиртным. Вкус его губ был удивительным, неописуемым. Поцелуй пробудил в Дэнни другие, восхитительные ощущения, новые для нее и оттого особенно приятные.

Его нога попала между ее ног. Он не лежал неподвижно, а постоянно пошевеливал ногой, прижимал ее к низу живота Дэнни. И обнимал ее так, словно желал придвинуть как можно ближе к себе, — одной рукой за спину, другой подхватывая снизу ягодицы и при этом касаясь чем-то твердым ее бедра. Именно оттуда волнами расходились жар и дрожь, угрожающие взрывом…

— Дьявол тебя забери, Джереми! — недовольно воскликнул Дрю, стоя в дверях. — Хоть бы удосужился закрыть дверь!

Дрю сам захлопнул дверь спальни. Воспользовавшись случаем, Дэнни вскочила с кровати — не просто вырвалась, а сложила пальцы в тугой кулачок и врезала Джереми по уху. Он застонал и разжал объятия.

• Предыдущая
• 26/62
• Следующая