Это дикое сердце - Линдсей Джоанна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/53
• Следующая

— Я просто доверяю ему, и все. Ты забываешь, что он уже однажды спас меня от этого ужасного Джима Уорда. Теперь он опять хочет мне помочь.

— Знаю-знаю, вот только никак не пойму почему.

— Это не важно. Он мне нужен, Матти. Пойдем, ты поможешь мне водрузить вещи на старую Нелли.

Когда девушки вышли из магазина, Чандос никак не отреагировал на их появление. Он даже не спешился, чтобы помочь им укрепить сумки Кортни на вьючной лошади. Кортни торопилась — не столько из-за него, сколько из-за Рида. Она не хотела, чтобы он увидел ее сейчас, а потому то и дело бросала тревожные взгляды на его салун, надеясь уехать с Чандосом раньше, чем Рид их заметит.

Когда обе подруги обнялись в последний раз и Кортни села на лошадь, Чандос спросил:

— Вы все собрали по списку?

— Да.

— Наверное, сейчас слишком поздно спрашивать, умеете ли вы ездить верхом.

Это было сказано таким тоном, что Кортни рассмеялась:

— Умею.

— Тогда поехали, леди.

Подхватив вожжи старой Нелли, он направился на юг. Кортни успела лишь помахать Матти и поспешила за ним.

Через мгновение они оказались на окраине Рокли, и Кортни, вздохнув, попрощалась с городком и с той частью своей жизни, которую оставляла позади.

Вскоре она привыкла к тому, что видит только спину Чандоса. Он избегал ехать с ней рядом. Несколько раз она пыталась догнать его, но безуспешно: ему удавалось все время держаться на приличном расстоянии впереди — не слишком далеко, но и не так близко, чтобы разговаривать. Он не оборачивался, но всякий раз, когда ее лошадь отставала, ехал медленнее, давая ей возможность подтянуться. Он постоянно держал между ними одну и ту же дистанцию. Это обнадежило Кортни.

Однако внезапно Чандос остановился, спрыгнул со своего мерина и решительно направился к девушке. Кортни удивленно смотрела на него. Чего он хочет? Солнце еще не село, и устраивать привал было слишком рано.

Вдруг ее охватила паника. На застывшем суровом лице Чандоса решительно и холодно сверкали голубые глаза.

Он молча стащил ее с лошади. Вскрикнув от страха, Кортни повалилась прямо на него. Одной рукой он крепко ухватил ее за талию, другой за ягодицы.

— Чандос, пожалуйста! — в ужасе вскрикнула она. — Что ты делаешь?

Он молчал, пристально глядя на нее. Этот взгляд сказал ей все.

— Почему?

— А почему бы и нет?

О Боже, она не могла поверить в происходящее.

— Я доверяла тебе.

— Не стоило, — холодно заметил он, крепко сжимая ее руками. Кортни заплакала:

— Пожалуйста, не надо! Мне больно.

— Тебе будет намного больней, если ты не выполнишь в точности все, что я скажу, леди. А теперь обхвати меня руками.

Он не выказывал ни малейших признаков гнева. Даже ничуть не повысил голос. Кортни предпочла бы ярость этой холодной решительности.

Глядя в его бесстрастные глаза, она сделала все, что он велел, боясь ослушаться. Господи, как же она могла так жестоко ошибиться в этом человеке?

— Вот так-то лучше, — сказал он ровным голосом и, убрав одну руку, резким движением разорвал спереди ее блузку.

Кортни закричала. Понимая, что это бесполезно, она не могла сдержаться. Однако крик ее все же возымел результат: Чандос с силой оттолкнул ее, и она упала на землю, растянувшись у его ног и поспешно собирая на груди разорванные лоскуты блузки.

Она доверилась Чандосу, надеясь на его защиту, а он так коварно воспользовался ее доверием! — Кортни взглянула на него снизу вверх, и в этом взгляде отразились все ее чувства.

Он стоял над ней, отставив ногу, — воплощение безжалостности. Такой сильный, красивый, но такой жестокий. Кортни задрожала.

— Видимо, ты еще не осознала своего положения, иначе не стала бы злить меня своими воплями.

— Я… я осознала.

— Тогда скажи мне, что ты осознала. Говори!

— Ты собираешься меня изнасиловать.

— И?

— И… и я не могу тебя остановить.

— И?

— Я… я не знаю, что ты еще хочешь от меня услышать.

— Я хочу услышать еще чертовски много, леди. Изнасилование — самое меньшее, о чем тебе следует беспокоиться. Ты полностью отдалась на мою милость. И это было глупо, поскольку теперь я могу делать с тобой все, что захочу, черт возьми! Ты меня понимаешь? Я могу перерезать тебе горло и бросить тебя там, где твои кости никогда не найдет ни одна живая душа.

Кортни трясло как в лихорадке. Ей следовало понять это раньше, а теперь было слишком поздно.

Видя, как ее трясет, Чандос, нагнувшись, похлопал ее по щекам. Кортни разразилась громкими рыданиями. Чандос выругался. Возможно, его урок слишком суров, но необходим.

Он приготовился, если понадобится, сделать больше, нежели просто напугать ее. Но хватило и этого.

Он накрыл ее рот ладонью.

— Перестань реветь. Я не трону тебя. Он видел, что она ему не верит, и подумал, вздохнув, что его урок был слишком жесток.

— Слушай меня внимательно, Кошачьи Глазки, — ласково сказал он. — Страх запоминается, вот почему я прибег к этому. Я не хочу, чтобы ты забыла сегодняшний урок. Другой на моем месте изнасиловал бы тебя, ограбил, а потом, возможно, и убил, чтобы замести следы. Ты не должна доверять жизнь незнакомому человеку — ни в этих местах, ни в других. Попытайся я объяснить тебе это словами, ты просто не стала бы слушать. А по этой тропе ездит слишком много опасных людей.

Она перестала плакать, и он, отняв руку от ее рта, смотрел, как она провела своим маленьким розовым язычком по губам, потом повернулся к ней спиной.

— Мы можем остановиться здесь на ночь, — сказал он, опять взглянув на нее. — Утром я отвезу тебя назад, в Рокли.

Кортни несколько часов лежала глядя на звезды, потом повернулась и уставилась на догоравший костер. Наверное, уже полночь — точно она не знала.

Она успокоилась и пришла в себя. Чандос больше не трогал ее. Он подошел близко только один раз, чтобы подать ей тарелку с едой. Кортни не услышала от него больше ни слова, но он, несомненно, полагал, что уже все сказал.

Негодяй! Да как он посмел учить ее! Как он посмел обнадежить ее, а потом разбить вдребезги все ее надежды? И все же Кортни не рискнула высказать ему все, что думала по поводу его «урока».

Она горько и беззвучно заплакала, но Чандос услышал.

Он тоже не спал. Ему мешали заснуть тяжелые мысли. Не те, что мучили Кортни, — нет, он не раскаивался в своем поступке. Намерения его были благими, а если урок оказался жестоким, так это ей только на пользу. Пусть лучше девушка сейчас поплачет от страха, чем потом кончит жизнь где-нибудь в безвестной могиле прерии.

Но ее боль неожиданно сильно подействовала на него. Почти так же, как в тот раз, когда он однажды уже держал ее жизнь в своих руках. В нем заговорил инстинкт защитника, ему хотелось приласкать, успокоить ее. Всхлипывания Кортни бередили ему душу. Это было невыносимо.

Сначала он решил встать и уйти, подождать, пока она успокоится. Но Чандос чертовски хорошо понимал, что этим только еще больше напугает ее — она подумает, что он бросил ее. А ему вовсе не хотелось пугать девушку. Черт бы ее побрал! Никогда еще женские слезы не трогали его, так в чем же дело?

Он тихо поднялся и подошел к ней. Девушка вздрогнула, когда он неожиданно присел рядом, обнял ее и нежно привлек к себе, прижав спиной к своей груди.

— Успокойся, котенок. Расслабься. Я не обижу тебя.

Она напряглась. Нет, она не верила ему. Что ж, едва ли можно винить ее за это.

— Я только хочу обнять тебя, вот и все, — ласково сказал он. — Чтобы ты перестала плакать.

Она слегка повернулась, чтобы видеть его. Ее мокрое от слез лицо, глаза, похожие на две огромные раны, перевернули ему душу.

— Ты все разрушил, — жалобно проговорила она.

— Знаю, — сказал он, желая успокоить ее.

— Теперь я никогда не найду своего отца.

— Найдешь, непременно. Тебе только надо искать его как-то иначе.

• Предыдущая
• 15/53
• Следующая