Королева Камилла - Таунсенд Сьюзан "Сью" - Страница 36

Вся Джекова медиабанда нетерпеливо ждала, пока девочка перестанет плакать и звать маму. Нет, они не были черствыми людьми, просто ребенок никак не понимал, что у премьер – министра напряженный рабочий график, а с объявлением даты выборов нужно успеть в дневные теленовости. Из «Хэмлиз»[40] привезли огромного плюшевого медведя. С его появлением между советниками вспыхнул горячий спор. Должен ли медведь присутствовать в кадре с самого начала, или лучше снять, как премьер – министр дарит его Софи? Наконец решили, что медведь будет в кадре все время и ему нужно прицепить бант кромвелианцев.

Прямо перед включением камер режиссер велел Софи закрыть глаза и не открывать, пока не скажут. Медведя посадили на кровать между премьер – министром и девочкой, как бы лежащей без сознания. Но тут опять взялся за свои капризы оператор:

– Этот вонючий медведь занимает весь кадр.

Медведя пересадили, чтобы не мешал никому, но едва Джек начал свое заявление и произнес: «Я сижу у постели маленькой бедняжки по имени Софи. Вчера в парке Хэмпстед – Хит ее порвала собака», медведь завалился набок и через шланг капельницы рухнул прямо на девочку, окончательно перепугав ее. Медведя тут же подхватили и, когда Софи перестала всхлипывать, решили усадить на полу между стулом премьер – министра и больничной койкой.

Джек поглядел на Софи, изо всех сил жмурящую глаза. Поднял взгляд на камеру и дрогнувшим голосом продолжил:

– Эту прелестную крошку искусал ротвейлер, пес иностранной породы, которую вообще не следовало допускать в нашу страну. Чтобы положить конец подобным происшествиям, я предлагаю закон, который серьезно ограничит свободу собак, дабы они не могли пугать и калечить наших детей. Для такого революционного шага правительству нужен мандат от вас, от народа. Для этого я объявляю всеобщие выборы. Голосование пройдет через шесть недель, считая от нынешнего четверга, то есть одиннадцатого ноября, в четверг. Англичане и англичанки должны выбрать. Станете ли вы на сторону Софи и всех детишек, у которых должно быть право безбоязненно играть в парках? Или решите поддержать бешеных псов, которые гадят в общественных местах и нападают на наших дорогих деток?

Джек довел себя до слез, камера сфокусировалась на его глазах, и тут он обернулся и посмотрел на Софи. Девочка, услышав, что Джек замолчал, перестала жмуриться. И, встретив остекленелый взгляд гигантского медведя, уставившегося прямо на нее, заплакала и стала звать маму.

Спускаясь в лифте со своими советниками, Джек заметил:

– Надеюсь, они прослезятся.

Огромный плюшевый медведь два дня болтался у всех под ногами, потом двое санитаров снесли его в больничный подвал, где сунули в комнату, набитую такими же гигантскими медведями – подарками благонамеренных, но не подумавших доброжелателей.

Беверли и Тони Тредголд смотрели новости, и слезы туманили им глаза. Камера крупным планом показала Софи, лежащую как будто без сознания, ее светлые локоны разметались по подушке.

– Ой, Тони, выключи, – воскликнула Беверли, – я слишком чувствительная, не могу смотреть, когда что‑нибудь ужасное с детишками.

Тони злобно оглянулся на Кинга, невинно спавшего в углу дивана, и сказал:

– Если наш Кинг когда‑нибудь нападет на ребятенка, я ему, мать вашу, башку снесу.

Услышав свое имя, Кинг проснулся и удивился, чего это вдруг хозяин уставился на него с такой ненавистью.

Беверли сказала:

– Когда мне вырвали гланды, папа принес здоровенного мишутку, типа этого, но медсестры об него все время спотыкались, и пришлось папе везти его домой на автобусе. И он там подрался с какими‑то парнями, эти гады все издевались над ним.

Тони сказал, глядя на экран:

– За последнее время он что‑то постарел, а?

– Это телик глючит или у него судорога? – спросила Беверли.

Показали фото ротвейлера, покусавшего Софи, и хозяина – высокого мужчину в костюме в рубчик и цветастом галстуке.

Диктор рассказал:

– Ротвейлер, повинный в трагедии Софи Литлджон, как установлено, принадлежит известному политику, председателю отделения новых консерваторов Тарквину Форбс – Гамильтону. В распространенном сегодня заявлении он говорит: «Моя собака, Люси, обожает детей. Наверное, девочка дразнила ее. В последнее время, после рождения шестерых щенят, Люси немного не в своей тарелке. Не понимаю, зачем травить такую заботливую и преданную собаку».

На экране вновь появилась ведущая новостей, женщина в розовом костюме, с тщательно уложенными волосами и безупречным макияжем.

– А как считаете вы, дорогие телезрители? – вопросила она. – Следует ли уничтожить Люси? Для ответа «да» нажмите красную кнопку на пульте дистанционного управления, для ответа «нет» – зеленую кнопку.

Тони взял пульт, посмотрел на Беверли и со словами: «Не жалко фунта, чтобы замочить детоубийцу» – нажал красную кнопку.

В тот же вечер первые антисобачьи ролики прошли по всем основным телеканалам – старые съемки бешеных собак под музыку, сильно отдающую фильмами ужасов. По всей Англии хозяева смотрели на своих псов с тревогой, думая о будущем любимцев. В шестичасовых новостях сказали, что Сынок Инглиш позвонил на телевидение и сообщил: Люси умерщвлена, а Тарквин Форбс – Гамильтон оставил свой пост в партии новых консерваторов. В девять вечера, как раз к следующему выпуску новостей. Сынка снимали у койки Софи Литлджон: он молча сидел и держал ребенка за руку.

Камилла стояла на крыльце и смотрела в сторону выезда из переулка, запертого барьером из полицейских заграждений. Там, заворачивая машины и любопытных пешеходов, дежурил наряд полиции с двумя служебными собаками. Императором и Судьей. Шайка местных псов возбужденно носилась среди чахлых деревьев на незанятом клочке земли в центре переулка. Микки, Тоска, Кинг, Олторп и Карлинг гонялись за Лео, но тот, бросаясь из стороны в сторону и раз за разом меняя направление, ловко уходил от погони.

Фредди протиснулся мимо Камиллы и, посмотрев пару секунд на резвящуюся стаю, прорычал:

– Бшнь‑ка на этих дурней, им больше делать нечего?

Камилла похлопала Фредди по макушке:

– Беги, малыш. Беги, поиграй.

Чарльз был в палисаднике, копал яму для стола – кормушки. Закончив, он спросил:

– Милая, не поможешь установить?

– Нет, милый, – ответила Камилла. – Мне нельзя выходить из дому, забыл?

«А есть и свои преимущества в домашнем аресте», – подумала она.

– Прости, дорогая, – сказал Чарльз. – Это полный абсурд – не пускать тебя в собственный сад.

Чарльз спустил опору стола в гнездо и уложил вокруг снятый дерн, затем отступил в сторону полюбоваться делом своих рук. Нахмурившись, он спросил:

– Тебе не кажется, что он слишком… э… доминирует, а? Как‑то он громоздковат.

– Внушительный, – согласилась Камилла, глядя на сооружение семифутовой высоты со множеством планок, навесиков и хаток. – Но я не сомневаюсь, птицы будут тебе ужасно признательны.

Камилла с любовью смотрела, как Чарльз цепляет на нитку ломтик кокоса и вешает на гвоздь, потом раскладывает по полочкам орехи и семена.

– Посмотри, какой у нас милый птичий столик, Фредди. Ну не умница наш Чарльз?

Фредди вразвалочку подошел к столу, задрал лапу и помочился на опору.

– Гнусная животина! – вскричал Чарльз.

Фредди пролез в дырку в живой изгороди из бирючины, добежал до полицейского кордона и залаял:

– Пропустите меня, у меня свидание в переулке Шлюх.

В ответ залаял Судья:

– Попробуй выйти, недомерок блохастый, и я вырву твою паршивую глотку.

Стая на лужайке оставила игру в догонялки, легла наземь и, тяжело дыша, наблюдала за развитием конфликта.

– Это касается всего вашего переулка, гнусное быдло, – пролаял Император. – Вам всем запрещено выходить.

Принцесса Анна стояла в гостиной у окна.

– Погляди‑ка, Спиг. Что это за башню Чарльз воздвиг в своем палисаднике?