Королева Камилла - Таунсенд Сьюзан "Сью" - Страница 62

– Ну как. Джин, славно провел время? А? Славно ведь?

– Тебя надули, Грэм! – гавкнул Джин. – Хозяйка пьянчуга, а ее сынуля – конченая скотина.

На Тоника, выпущенного из клетки, Грэм даже не взглянул. Зато Джин бросился приветствовать друга и любовника, и две собаки начали тереться головами, впитывая запахи друг дружки.

– Больше ни дня ни ночи не проведем в разлуке, – гавкнул Джин, встревоженный состоянием Тоника. – Ты посмотри на себя: исхудал, глаза стеклянные, нос сухой.

– Пить так хочется! – проскрипел Тоник.

– Инсулин! – определил Джин.

В Руислипе Грэму пришлось нести Тоника в дом на руках. Джин обеспокоенно наблюдал, как его изможденного друга практически швырнули в корзину.

Джин залаял:

– Грэм, сделай ему укол!

Но Грэм устал после долгого путешествия, кроме того, он чувствовал эмоциональное опустошение.

После жизни в зоне изоляции тишина родного бунгало нагоняла на Грэма жуть. Тиканье ходиков с кукушкой и рваное дыхание Тоника – вот и все звуки. Ровно в тот же час, когда пьяная и обкуренная Миранда безуспешно пыталась попасть ключом в замок собственного дома, Грэма разбудил Джин, который отчаянно лаял и скребся в кухонную дверь. Грэм вывалился из постели и небрежно сделал Тонику инъекцию.

Засыпая, он успел подумать: интересно, как отреагирует Миранда, узнав, что он второй наследник британской короны? Прекрасную Шанталь это, похоже, не особо впечатлило. Грэм решил не открываться Миранде, пока не выяснит ее политические пристрастия. Он сильно подозревал, что девушка окажется убежденной кромвелианкой, – ведь должны же у нее быть какие‑то недостатки. Приемный отец предостерегал его, что женщины – существа ветреные, у каждой за пазухой пара мрачных тайн. Так что разумнее не складывать все яйца в одну корзину, а оставить парочку в картонном лотке в высоком буфете за запертой дверцей.

Уже через десять минут беседы Грэм запутался в сетях Миранды. Они сидели за столиком на двоих в нише зала «Мыши и сыра», декорированного гольф – атрибутикой. Миранда пришла в белом плиссированном платье с круглым отложным воротничком. Накрасилась она так умело, что казалось, будто косметику и вовсе не использует.

В Университете де Монфора Миранда прошла курс «Физиологические и психологические триггеры мужской репродукции» и знала, что именно нравится мужчинам, а чем их завлекать бесполезно. Так что говорить она предоставила Грэму и соглашалась со всем, что бы он ни сказал. Скромно смеялась его шуткам. Смотрела на него с восхищенным вниманием и смущенно отводила глаза после его неуклюжих комплиментов. Ничем не выдав скуки, она вытерпела рассказ в лицах обо всех соревнованиях по блошкам, в которых Грэм вышел победителем. И даже попросила еще раз пояснить некоторые игровые приемы.

– Грэм, расскажите еще раз, как вам удалось забросить в котел желтую фишку, минуя красную и зеленую.

Свои успехи Грэм иллюстрировал, отрывая кусочки от пивных картонок и раскладывая их на столе, пока суровый хозяин не одернул его из‑за стойки. Грэм в ответ крикнул:

– Я инспектор по безопасности быта, а пироги с мясом у вас должны храниться в холодильном шкафу. Их нельзя выкладывать на стойку.

Миранда заставила себя не замечать неприязни, волнами исходившей от посетителей в гольферских джемперах. Она не сводила глаз с Грэма, который рассказывал ей, что на нем лучший воскресный костюм отца. Она живо закивала, когда Грэм сказал:

– Глупо было бы выбрасывать, тут еще носить и носить.

За стаканчиком апельсинового сока Миранда скормила Грэму свою грустную легенду. Осиротела после железнодорожной катастрофы, воспитывалась у жестокой тетки, училась в школе при монастыре, там подружилась с праведной монашкой, сестрой Анастасией, которая и убедила юную Миранду подписать обет хранить чистоту до замужества.

Тут хозяин крикнул из‑за стойки:

– Эй, вы, там! Собираетесь весь день, блин, мусолить этот сраный сок?

Миранда подхватила пальто и сказала:

– Пожалуй, нам лучше уйти.

Выходя из паба с Мирандой под руку, Грэм словно бы вырос на два дюйма. Будь он самцом оленя, мог бы потягаться на рогах с любым в этом пабе. Теперь он наконец понял, что есть женщина. Вот почему Наполеон хотел завоевать Европу – чтобы покорить Жозефину. То же самое Гитлер – сбился с пути из‑за Евы Браун. Грэму даже не приходило в голову спросить себя, зачем столь сногсшибательной девушке, как Миранда, понадобилось знакомиться с парнем по Интернету.

Грэм сказал, что ему нужно покормить собак, и Миранда восторженно пискнула:

– Собаки! Они такие милые!

Джин с Тоником слушали на кухне «Вопросы садовода», когда с крыльца донесся голос Грэма. Собаки навострили уши.

– Пойдем‑ка к дверям, встретим его, слегка изобразим радость, – предложил Джин.

– Ты иди, – тявкнул Тоник. – А я подожду совет недели от Боба Флауэрдью.

Джин зашептал:

– Идем же. Тоник. Тебе нужно немного прогнуться.

– Послушай, – прорычал Тоник, – я не люблю Грэма, Грэм не любит меня. И кончено.

Они услышали, как ключ скрежетнул в замке, а затем раздался женский голос:

– Осиротеть от сбесившейся косилки! Какой ужас, Грэм.

– Он привел женщину! – пролаял Тоник. – Это надо увидеть. Могу спорить, какая‑нибудь горемыка с трамвайной остановки!

С задорным лаем собаки бросились в переднюю, где Грэм помогал снять пальто темноволосой диве.

– Красавица и чудовище, – тявкнул Тоник.

– А я думал, будет шмара под пару, – визгнул Джин.

Они принялись скакать у хозяйских ног.

– Ой, Грэм, скай – терьеры! – воскликнула Миранда. – Какие чудесные!

Джин сел и подал лапу Миранде.

– Джин хочет с вами поздороваться, – пояснил Грэм.

Миранда наклонилась и приняла собачью лапу. Засмеялась.

– Рада пожьнякомичя, масенький сэр.

Тоник заворчал:

– Господи! «Масенький сэр?» «Пожьнякомичя!»

Грэм мрачно глянул на него и сказал Миранде:

– Поосторожнее с Тоником, он большая злюка. У него диабет, а потому подвержен внезапным сменам настроения.

– Кусается? – спросила Миранда, отступая на шаг.

– Когда сахар падает, – сказал Грэм.

Он проводил Миранду в гостиную и распахнул стеклянную дверь в сад. Собаки тут же выскочили по своим делам. Когда они вернулись, Грэм с Мирандой сидели на диване, держась за руки. Никогда Джин с Тоником не видели у хозяина столь умильного выражения на лице.

– Грэм, когда вы в последний раз покупали себе новую одежду? – спросила Миранда.

Преображение Грэма Крекнелла началось.

К обольщению же Миранда приступила через полтора часа, после вечернего чая, к которому Грэм подал бутерброды с лососевым паштетом, банку фруктовой смеси и сгущенное молоко. Это потребовало особого искусства, ведь Миранде пришлось одолеть весь длинный путь от застенчивой девственницы до страстной женщины.

Сначала она взялась играть половинкой вишни из фруктовой смеси: положив ее на кончик языка, дразнила Грэма, предлагая отнять ягоду. Скоро они уже передавали кусочки фруктов изо рта в рот. Потом, будто опьяненная желанием, Миранда макнула пальцы в сироп и велела Грэму дочиста их вылизать. Затем расстегнула верхние пуговицы платья и размазала каплю сгущенного молока.

Тонику стало противно.

– Тратить на такое хорошую еду! – взрыкнул он.

Собаки успокоились, когда Миранда увлекла Грэма в спальню, проворковав ему на ухо: «Прости меня Господь, сестра Анастасия, но кто может устоять перед таким мужчиной?»

Через несколько минут Миранда уже лежала под Грэмом и, пока тот пыхтел и старался, думала: чего только не сделаешь ради партии!

Еще в «Мыши и сыре» по тому, как Грэм не в лад постукивал под запись Глена Миллера, Миранда поняла, что чувства ритма у него нет. В постели это подтвердилось. Грэм вел себя, словно нетерпеливый водитель в медленно ползущем потоке машин. Миранду он как будто вообще не замечал, не говоря уже о том, чтобы постараться удовлетворить ее возможные запросы.