Листы каменной книги - Линевский Александр Михайлович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/53
- Следующая
Когда зимой копченые грудки и твердые тушки вкусно запахнут в горшке с кипящей водой, люди стойбища с благодарностью вспомнят шумное время прилета птичьих стай. Чем больше заготовлено весной, тем сытнее зима.
Каждый раз, когда колдуну надо было пополнить свои запасы, он приходил в стойбище к старухам, которых называли «хозяйками еды». Однажды, идя по тропе с пустыми плетенками, Льок встретил молодого охотника Ау, из-за которого так рассердился на него Кремень. Ау остановил его.
— Вчера мой брат Зиу, — сказал он, — подслушал, что Лисья Лапа хочет навести на тебя порчу. Она околдовала кусок гусятины и велела моей матери дать тебе, когда ты придешь за едой. Что думаешь делать?
— Мои духи защитят меня, — ответил Льок, но голос его дрогнул.
Не было у него веры в защиту тех, кого он ни разу не видел ни наяву, ни во сне!
Было две «хозяйки еды», которые выдавали пищу жителям стойбища. Льок мог бы не пойти к матери Ау, чтобы избежать опасности. Но он нарочно пошел к этой старухе. «Она не знает, что мне известно про хитрость Главной колдуньи, — думал он, направляясь к землянке, где провел свое детство Ау, — скорее всего она хранит этот кусок отдельно от других». Ничего не говоря, старуха прошла с ним по узенькому переходу в соседнюю землянку, где хранился запас пищи. Льок внимательно следил, как «хозяйка еды» снимала с деревянных спиц куски и клала их в корзину. «Не здесь, не здесь, — наблюдая за ее руками, мысленно твердил он. — Этот кусок она хранит не здесь, она положит его напоследок». Льок угадал. Почти наполнив плетенку, старуха сняла одиноко висевшую в стороне грудку гуся.
— Это такой жирный кусок, — проговорила она, — что ты можешь даже не варить его. Льок выхватил у нее из рук плетенку и спрятал ее за спину.
— Отнеси этот кусок Лисьей Лапе! — крикнул он. — Мои духи запрещают его есть.
— О, Льок, — прошептала оторопелая старуха, — ты действительно великий колдун!
Что-то бормоча и боязливо оглядываясь на юношу, она поплелась, выполняя его приказание, к землянке Лисьей Лапы. «Если хитрость с заколдованным куском не удалась, — провожая взглядом старуху, сказал сам себе Льок, — то колдунья придумает что-нибудь другое! Как же мне узнать о новой опасности?»
Стояла пора, когда подростки разбредались по окрестным озеркам в поисках гнезд водоплавающей птицы, в которых среди пуха белели крупные яйца.
Теперь Льок уже не был мальчишкой. Колдуну не пристало шарить в прибрежных кустах. Но вот запасы кончились, а идти к «хозяйкам еды» он боялся. Да и можно разве сравнить вкус свежих яиц с копченой гусятиной, пропитанной прогорклым жиром? И Льок решился. Однако, чтобы его не увидели за этим занятием, он забирался подальше от стойбища, в чащу. Однажды он набрел на такое место, где было очень много яиц. Наевшись вдоволь, он принялся собирать яйца про запас. Вдруг его чуткое ухо уловило какие-то странное потрескивание. Льок насторожился — это не был зверь, приближался человек. Он отступил за кусты: никто из сородичей не должен встретить его здесь, у гнезд.
Шаги были не быстрые — детские, не твердые — мужские, кто-то, тяжело шаркая, волочил ноги. Льок, чуть отогнув ветку, посмотрел. По еле заметной тропе плелась Лисья Лапа.
В лесу уже темнело, и юноша не сразу разглядел, что тащит на плече старая колдунья. А она несла что-то тяжелое, видно было, как старуха сгорбилась сильнее, чем обычно. Всмотревшись, Льок чуть не вскрикнул от удивления. Лисья Лапа несла ребенка. Льок узнал девочку, это была маленькая Птичка, прозванная так за звонкий голосок. «Куда она ее тащит?» — подумал Льок, тихонько пробираясь вдоль кустов за колдуньей.
Лес становился все гуще, ели выше и чернее. Потом пошел бурелом, где любили прятаться рыси. Тут старуха осторожно положила спящего ребенка на опавшую хвою и, что-то невнятное бормоча, побрела назад. Когда колдунья скрылась за деревьями, Льок подошел к девочке. Сердце его дрогнуло от жалости. Скоро ночь, ребенка растерзают звери. За что злая старуха обрекла девочку на гибель? Льок, не раздумывая, поднял маленькое тельце и бережно понес к стойбищу.
Пройдя с полдороги, юноша остановился.
«Если я отнесу Птичку матери, я никогда не узнаю, что замыслила Лисья Лапа, — подумал он. — Но куда же деть девочку?»
Льок вспомнил про заветный островок, тот самый, дорогу к которому знал он один и где на камне у воды было выбито изображение семги. «Отнесу ее к кровавому рту земли, — решил он. — Зверей на островке нет, пищи вдоволь. С девочкой там ничего худого не случится. Посмотрю, что будет».
Исчезновение девочки заметили не сразу. Весной дети всегда кормились яйцами, которые сами же отыскивали в лесу, и засыпали там, где их заставала ночь. Никто не беспокоился о ребятишках. Но когда на третий день девочка не вернулась в землянку, встревоженная мать побежала к «мудрым». Старухи принялись колдовать, но так и не узнали, что случилось с девочкой. А еще через день Лисья Лапа объявила Льока виновником несчастья. Ветер донес до землянки колдуна неистовые крики женщин. Разрисовав лицо и руки охрой, Льок побежал в стойбище. Женщины встретили его угрозами.
— За что ты погубил мою дочь? — крикнула мать девочки.
— Разве твоя дочь погибла?
— Ты убил ее! — вмешалась Лисья Лапа. — Мои духи сказали мне об этом.
«Так вот оно что! — подумал Льок. — Чтобы навредить мне, злая старуха не пожалела и ребенка».
Женщины в ярости подступили к колдуну. Тогда, подняв руки над головой и шевеля раскрашенными пальцами, Льок сам пошел на толпу. Толкая друг друга, женщины отпрянули назад.
— Вы слышали? — громко заговорил Льок. — Духи Лисьей Лапы сказали, что девочка умерла…
— Да, да, да! — захрипела колдунья. — Духи так сказали!
— Мать! — повернулся Льок к женщине. — Лисья Лапа говорит, что твоя дочь мертва. Мои духи знают, что она жива! Кому из нас ты веришь? Женщина заколебалась.
— Мое сердце не знает, кому верить, — прошептала она растерянно. — Не знает…
— Если веришь, — тихо сказал Льок, — что она жива, то скоро прижмешь ее к груди.
— Верю, верю, верю! — зарыдала несчастная. — Верю, что моя дочь жива.
Льок облегченно вздохнул.
— Женщины! — снова заговорил он. — Если я не найду ребенка, пусть падет на меня смерть! Но если девочка жива, пусть погибнет обманувшая вас Лисья лапа.
— Пусть будет так! — хором проговорили женщины.
Этот возглас стал приговором стойбища. Теперь или Льок, или старуха были обречены на смерть.
Чтобы показать, что его духи сильнее, молодой колдун принялся колдовать. Для свершения колдовских обрядов полагалось разводить костер, но Льок и тут изменил древнему обычаю. Вытащив из-за пазухи кухлянки мягкую шапку из шкуры рыси, он надел ее и закружился вокруг главной колдуньи. Лисья Лапа испугалась — такого колдовства она не знала. Стараясь все время быть лицом к Льоку, чтобы предохранить себя от порчи, она завертелась вслед за ним, пока не пошатнулась и не упала. Когда старуха очнулась, колдун приказал ей и матери пропавшей девочки идти с ним к реке, где у берега стоял челнок, выдолбленный из ствола большой осины. Льок направил лодку сначала по реке, потом свернул в речку, вытекавшую из озера.
Сгорбившись, охватив голову тощими руками, сидела старуха на дне лодки. Мысли у нее путались, сердце щемил страх — уж очень уверенно блестели у Льока глаза. Не перехитрил ли мудрую Хозяйку стойбища проклятый мальчишка?
Наконец челнок пристал к островку. Все трое вышли на берег. Льок стал рядом с женщиной и велел ей позвать дочь.
Мать крикнула ребенка. Никто не отозвался. Она повторила свой тихий зов, но ответа не было. Тусклые глаза колдуньи начали оживляться. Она выпрямилась, насколько позволяла старчески согнутая спина, и что-то бормотала.
— Кричи громче, — приказал женщине Льок. — Мои духи зовут вместе с тобой.
Мать закричала снова. Ее крик, молящий и жалобный, словно повис над островком. Из-за дальних деревьев отозвалось эхо. Женщина вздрогнула, а Лисья Лапа развязала ремешок на лбу, и ее девять кос, гремя амулетами, упали на костлявые плечи.
- Предыдущая
- 11/53
- Следующая
