Королевский подарок - Линк Гейл - Страница 49

• Предыдущая
• 49/62
• Следующая

Джейми помог ей уложить кружевной воротник и туже затянуть ленты корсажа, а потом опустился перед ней на одно колено и торжественно сказал:

– Я, Джейми Кавинтон, перед лицом Бога Всемогущего признаю тебя, леди Брайенну О'Дэлей, своей супругой. Моя клятва нерушима, и до самой смерти я буду верен тебе.

Слезы прихлынули к глазам Брайенны. Всей душой она приняла его клятву и сама хотела бы поклясться ему в любви и верности, но могла только тихо прошептать:

– Джейми…

– Теперь моя очередь прервать вас и сказать «тише», моя любовь. Вы должны знать, что моя любовь к вам – истинная. В ней нет тщеславия, и я слова не пророню о том, что вы полюбили меня, пока вы сами не захотите этого. Я отдаю вам свое сердце и хочу скрепить наш союз священными узами. Простите, что моя любовь не красноречива. Придворные кавалеры умеют воспеть свою любовь и воздать хвалы своей даме, а я – нет.

– Не извиняйтесь в этом, сладкие речи придворных кавалеров полны лжи. Я ценю вашу искренность, Джейми. «Если бы только я тоже могла быть искренней с ним, – подумала Брайенна. – Он заслуживает этого, но я не могу выйти за него замуж и обречь его на брак с бесплодной женой. Он – прекрасный человек и заслуживает полноценного брака». – Она поспешила прервать разговор:

– Поедемте скорее! Нельзя здесь дольше задерживаться.

– Но мы не кончили наш разговор. Мы должны продолжить его, – сказал Джейми, подсаживая Брайенну в седло.

– Да, позже, – согласилась она.

Мариза направлялась к замку после прогулки, когда вдруг увидела вдали на дороге всадников, направляющихся в Фицхолл. Они еще были слишком далеко, чтобы опознать их, и Мариза встревожилась. Это не могли быть Равенсмуры, родственники из Уэльса, которых она пригласила погостить. Они ответили, что приедут, но не в ближайшее время. К этому же эти всадники ехали по другой дороге, – не по дороге из Уэльса.

Солнце осветило всадника, который возглавлял кавалькаду, и Мариза узнала в его одежде «трехцветку Бьюкененов» – желтый, красный, синий. «Это родня Кэмерона!» – подумала она и пустилась бежать к дому, подобрав юбки, не заботясь о том, что такая поспешность вовсе не подобает графине.

Кэмерон из окна на втором этаже увидел жену, бегущую по траве к дому, и испугался: подумав, что она убегает от какой-то опасности, он крикнул Кен – доллу, чтобы тот немедленно бежал ей навстречу.

– Извините, милорд, – сказал Кендолл, – к дому приближается отряд всадников. – Кэмерон понял что Мариза бежит к дому, чтобы встречать гостей, успокоился и отпустил рукоятку кинжала, которую крепко сжал в руке.

– Кто же это, не видишь?

– Нет, еще не вижу, милорд.

– Сколько человек?

– Семь или восемь… Две женщины и, кажется, ребенок…

– Тогда это, конечно, не бандиты, – подумал Кэмерой. – Наверное, семья соседей, решили нанести визит…

– Где мистер Кавинтон? – спросил Кэм, спустившись по лестнице; Кэндолл следовал за ним.

– Он поехал на верховую прогулку с кузиной Ее Лордства, милорд.

– Попросите его зайти ко мне, когда он вернется, – сказал Кэм. Он помедлил перед дверью, глубоко вдохнув воздух. «Ничего не поделаешь. Придется приветливо встретить и принять скучных гостей».

– Что-то не так, милорд? – спросил Кендолл, заметив, что Кэм медлит перед дверью.

– Нет, ничего, – ответил его хозяин и вышел из дому.

Сияло солнце, и Мариза бежала к дому, зарумянившаяся, свежая и цветущая, словно деревенская красавица. Он глядел на нее и ощущал, что хочет схватить ее в объятия и, унеся в свою комнату, ласкать на кровати ее роскошное тело, целовать, впивая губами каждую его клеточку, нежить в ладонях ее полные груди. Но этого нельзя. Он должен обуздать свое желание, не то оно будет осмеяно и опозорено.

– Очевидно, нам придется принимать гостей, – тусклым невыразительным голосом сказал он подбежавшей к дому Маризе.

Она остановилась, запыхавшаяся, с блестящими глазами.

– Они одеты в ваши цвета, милорд. Он невольно отметил, что она снова соблюдает официальный тон и сказала «ваши цвета», а не «наши».

– Вы говорите – мои цвета?

– Да. – Стук копыт приближался. – Я различила их на всаднике, который скачет впереди.

Мариза увидела, что Кэм вздрогнул и крепко сжал свою палку. Он стоял, неподвижный как изваяние.

Залаяли собаки, разбежались куры, заржали лошади. Всадники остановились в нескольких футах от супружеской четы и начали спешиваться. Мариза услышала из уст мужа хриплое резкое кельтское проклятие. Она увидела уголком глаза, что ее люди стоят перед домом с пистолетами наготове, ожидая распоряжений.

Кэм наконец сдвинулся с места и встал за спиной жены. Голос его прозвучал холодно, как северный ветер:

– Ну, что ж, миледи жена! Мы имеем честь принимать у себя графа Терна, моего отца и его прекрасную жену, мою мать.

Мариза почувствовала укол в сердце, – она поняла, что холодный тон мужа выдает какие-то нелады в его отношениях с родными. Между тем к ней уже приближался высокий и плотный бородатый мужчина.

– Вот и моя новая дочь! – воскликнул он, обнимая Маризу и покружив ее по воздуху. – Отличную девчонку ты отхватил, Кэмерон! – Шотландский акцент в его голосе чувствовался сильнее, чем в голосе Кэма.

Потом Энгус сердечно обняла сына, похлопав его по спине. Пока мужчины приветствовали друг друга, Мариза украдкой разглядывала женщину на гнедой дамской верховой лошади. Она была замечательно красива – той красотой, которая не увядает с годами. йаза у нее были ярко – синие, словно горное озеро, кудри – темно – золотые, точь – в – точь как у Кэмерона.

Собравшись с духом, Мариза обратилась к красавице:

– Приветствую вас в Фицхолле, миледи! – И добавила, обернувшись к Энгусу:

– И вас тоже, милорд!

– Да, – эхом отозвался за ее спиной Кэм, – добро пожаловать!

Он произнес эти слова все тем же холодным тоном, который уже поразил Маризу, когда он сообщил ей, , каких гостей предстоит ей встречать. Мариза увидела, что красавица – мать Кэмерона опечалилась, услышав скупое приветствие сына. Синие глаза словно молили о сердечности и теплоте.

Энгус тоже увидел огорчение жены. Он понял, что Кэмерон ничего не забыл и не простил мать за ту жестокость, которую она проявила однажды.

Он подошел к жене, помог ей спешиться и, нежно обняв, шепнул ей на ухо:

– Будь терпеливей, моя любовь…

Аланна Бьюкенен, с необыкновенной грацией в движениях, подошла по вымощенной камнем дорожке к Маризе и, поцеловав ее в обе щеки, сказала:

– Вы – просто прелесть! Ты и вправду женился на чудесной девушке, сын мой.

– Не благодаря вам, мать моя, – отозвался Кэмерон.

Мариза вздрогнула – настолько резким и язвительным был тон ответа. Взглянув на шотландскую графиню, она увидела, что та, словно оглушенная словами сына, с трудом переводит дыхание.

– Кэмерон! – грозно воскликнул Энгус.

– Нет, – возразила Аланна, положив руку на рукав мужа. – Кэмерон сказал правду.

– Что бы он ни сказал, – вмешалась Мариза, – прошу вас, входите же в дом. Ведь вы устали с дороги.

– Подождите минуту, – сказал Энгус.

Отойдя от сына и его жены, он подошел к одной из последних лошадей своей небольшой кавалькады, протянул руки к маленькой женщине, сидевшей боком между двумя вооруженными слугами и что-то вынул из-под ее плаща. Когда он снова повернулся к стоящим у входа, они увидели на его руках ребенка, засунувшего пальчик в рот. Энгус понес девочку туда, где стояли его сын с женой и матерью.

Аланна радостно улыбнулась ребенку. У Маризы перехватило дыхание. Это была несомненно дочь Кэмерона, – его синие глаза, золотые кудри, ангельское личико. Только гордость Фицджеральдов позволила Маризе сохранить спокойствие лицом к лицу с прошлым ее мужа.

Кэмерон тоже был потрясен. Маленькая Эльсбет не унаследовала ни одной черты своей матери – она была его живым портретом. Неужели эту крошку испугает его уродство?

• Предыдущая
• 49/62
• Следующая