Они появляются в полночь - Хэйнинг Питер - Страница 63

• Предыдущая
• 63/93
• Следующая

Должен признаться, такие случаи и вправду нередки, они происходят чуть ли не повседневно, это я могу подтвердить из своей собственной практики, как священнослужитель.

Перевод

Во всей нашей округе люди твердо уверены в том, что док Джудд носит в своем черном кожаном саквояже какое-то волшебное средство, которое помогает всем без исключения. Но, кроме всего прочего, он очень хороший доктор. Когда со мной случилась беда и я потерял ногу на лесопилке, мы с ним очень подружились. И я всегда был у него на подхвате. Бывает, ночью дока поднимет срочный вызов, а он так устал, что не может сесть за руль, тогда он вызывает меня и я превращаюсь в шофера. Моя новая пластиковая нога, которую док достал за полцены, управляется с тормозами не хуже настоящей.

На стареньком драндулете дока мы подкатываем к дому фермера, чтобы помочь разродиться молодой жене хозяина или успокоить кашель его старой бабушке, и пока док занимается своим делом, я жду в машине и прислушиваюсь, как они расхваливают старину дока. В наших краях любой скажет: док Джудд может справиться с любой хворью. Я слушаю и киваю, слушаю и киваю… И все это время размышляю: любопытно, как бы они удивились, если бы узнали, что он сделал, когда его единственный любимый сын влюбился в Вампира…

В том году выдалось очень жаркое лето. Стив — сын доктора — приехал домой на каникулы. Воздух был раскален и, казалось, обжигал кожу до волдырей. Сын очень хотел помогать по хозяйству отцу, всюду сопровождать в поездках, но док сказал, что первый год обучения в медицинском колледже самый тяжелый и поэтому мальчик заслуживает полноценный отдых.

— Сейчас лето и у нас довольно спокойно, — сказал он парнишке. — В основном обычные отравления, да еще солнечные перегревы. И так будет до августа, а потом наступает сезон полиомиелита. Я также склонен думать, что ты не хочешь лишить работы Тома, так ведь? А ты, Стиви, развлекайся, дело молодое, катайся в своем драндулете: побольше гуляй, да и вообще наслаждайся жизнью.

Стив согласно кивнул и… загулял, да, самым настоящим образом. Он приходил домой в пять-шесть утра, примерно до трех дня спал, потом еще пару часов шатался по дому, а в половине девятого садился в свой маленький дребезжащий драндулет и уезжал в неизвестном направлении. Так как парень он был примерный, то придорожные забегаловки отпадали. Значит… девушка решили мы.

Доку все это не нравилось, но он не хотел давить на парня — пока. Но я — бесшабашный старый Том — нет, другое дело. Я был своим человеком в этой семье и помогал растить парня, после того как умерла его мать. Частенько мне приходилось шлепать его. Так было, когда он забрался в холодильник.

Я пытался намекнуть ему, чтобы парень не бросался головой в омут или не прыгал в пропасть — потом, мол, не выберешься, но он был как каменный идол: Стив не грубил, а просто пропускал мимо ушей болтовню старика. Очевидно, он слишком сильно увлекался какой-то девушкой.

А потом началась эта странная эпидемия, и мы с доком забыли о Стиве.

Хворь поражала в основном детей нашего округа и погубила уже около тридцати ребятишек.

— Просто не представляю, что делать, Том, — сетовал док, пока мы разъезжали с ним по разбитым дорогам нашей глубинки. — Болезнь коварная симптомы, как при лихорадке, но температура почти не поднимается. Ребенок слабеет, развивается малокровие. Ничего не помогает, все остается без изменений.

Каждый раз, когда он затевал этот разговор, у меня начинала болеть культя. У меня это вызывало раздражение, и я пытался скорее сменить тему разговора, но из этого ничего не получалось. У дока уже вошло в привычку размышлять вслух обо всем, что его тревожило, а проклятая эпидемия, как назло, никак не выходила у него из головы. Положение создалось тревожное, и он даже написал в несколько научных медицинских учреждений, чтобы они посоветовали что-нибудь, но никакого толку не добился. А убитые горем родители ходили за доком по пятам и ждали, когда же, наконец, он вынет из своего маленького черного саквояжа это волшебное средство в ярком целлофане, потому что все знали в нашем округе Гроппа, что нет такой болезни, которую бы док Джудд не излечил. А ребятишки с каждым днем все больше и больше слабели.

У дока появились под глазами мешки оттого, что он просиживал ночи напролет над медицинскими журналами о новейших исследованиях в области детских заболеваний, но ничего в них не нашел, хотя ложился спать почти так же поздно, как гулена Стив.

И тут однажды он принес платок. Малюсенький шикарный платочек, батистовый, с вышивкой, обшитый по краям кружевом. Я как увидел его, аж весь передернулся, и у меня появилось желание поскорее уйти из кухни куда-нибудь подальше.

— Вот так-то, Том. Что ты об этом можешь сказать? Вроде бы ничего особенного, нашел платок на полу в спальне ребятишек Стоппсов. Ни Бетти, ни Вилли никогда не видели этого платка и не имеют представления, как он попал к ним в дом. Может быть, именно с этим платком занесена инфекция в дом, но родители не будут мне врать. Раз они говорят, что это не их платок и не знают чей он, значит, так оно и есть. — Он бросил маленький кусочек хорошенького батиста на кухонный стол и вздыхая добавил: — У девочки Стоппсов анемия прогрессирует. Если бы узнать… Ну ладно.

Он медленно пошел в свой кабинет с опущенными плечами и грустно поникшей головой, словно нес мешок с цементом.

Я не мог оторвать глаз от платка и в задумчивости грыз ноготь. Внезапно на кухню буквально влетел Стив. Он быстро налил кофе, поставил чашку на стол и вдруг увидел платок.

— Ой, — воскликнул он, — это же Татьянин платок. Как он к нам попал?

Я поперхнулся остатком ногтя и от неожиданности плюхнулся на стул напротив Стива.

— Стив, — начал я и умолк, потирая ноющую культю. — Стиви, ты знаком с девушкой, которой принадлежит этот платок? Ее зовут Татьяна?

— Да, знаком, и очень даже хорошо. Это Татьяна Латьяну. Смотри, вот в уголке вышиты ее инициалы — Т. Л. Это очень хорошая девушка, из древнего румынского аристократического семейства. Но самое главное — это то, что я собираюсь на ней жениться.

— Так это та девушка, к которой ты мотаешься каждый день и по ночам?

Он молча кивнул:

— Да, ты прав, Том, она выходит только ночью. Потому что терпеть не может солнечный свет. Она очень поэтическая натура, и, если бы ты знал, Том, какая она красивая…

Больше часа я слушал исповедь Стива, и с каждой минутой мне становилось все хуже и хуже. Я сам румын по материнской линии и сразу понял, почему от этой исповеди мою культю дергало как будто током.

Итак, как поведал мне Стив, девушка жила в городке Браскет, примерно двенадцать миль от нас. Стив познакомился с ней ночью на шоссе — у нее сломалась машина. Он подвез девушку к дому — недавно снятому старому особняку Мидда — и с тех пор влюбился в нее, или, вернее сказать, попался на крючок. Да так прочно, что теперь барахтаться бесполезно.

Иногда, когда он приезжал к ней, ее не было дома и служанка говорила, что она катается на машине по окрестностям в ночной прохладе, и, пока Татьяна не приходила, Стив играл в карты со служанкой, старой крючконосой румынкой. Несколько раз он хотел найти ее где-нибудь, но ничего из этого не получилось. Девушка исчезала, будто сквозь землю проваливалась.

— Если леди хочет быть наедине с собой, — говорила служанка Стиву, значит, так тому и быть.

Частенько ждал ее целыми часами. Но, как говорил Стив, когда она приезжала домой, возбужденная, красивая и ласковая, он забывал обо всем. Они вместе слушали музыку, беседовали, танцевали и ели необычные острые румынские блюда, приготовленные колдуньей-служанкой. Так проходила ночь, а наутро он возвращался домой.

• Предыдущая
• 63/93
• Следующая