Лучшее во мне - Спаркс Николас - Страница 56

• Предыдущая
• 56/62
• Следующая

Покончив с кофе, она зашла в туалет и там еле узнала свое лицо, отразившееся в зеркале. Оно было усталым и помятым. Аманда поплескала на щеки и шею водой и следующие пару минут посвятила тому, чтобы привести себя в относительный порядок, чтобы выглядеть более-менее прилично. Обратно в реанимацию она поднялась на эскалаторе. Когда она подошла к двери, ее остановила медсестра.

— Простите, но туда сейчас нельзя.

— Почему? — Аманда остановилась. Медсестра не ответила, ее вид оставался непреклонным.

Аманда почувствовала, как внутри у нее зарождается страх.

Она прождала за дверями реанимации почти час, пока к ней не вышел доктор Миллз.

— Простите, — извинился он, — но произошли серьезные изменения.

— Я т-т-только что была с ним, — заикаясь проговорила Аманда, не зная, что еще сказать.

— Ситуация с вашим сыном ухудшилась, — продолжил он. — Ишемия правого желудочка. — Он покачал головой.

Аманда нахмурилась.

— Не понимаю вас! Объясните мне более доступно!

На лице врача отразилось сочувствие, его голос смягчился.

— Ваш сын, — наконец проговорил он, — Джаред… у него был сердечный приступ. Достаточно сильный.

Аманда заморгала. Стены коридора вдруг стали смыкаться вокруг нее.

— Нет, — пролепетала она. — Это невозможно. Он спал… он приходил в себя, когда я уходила.

Доктор Миллз промолчал, и у Аманды закружилась голова, показалось, что ее тело превратилось в бестелесную оболочку.

— Вы сказали, он будет в порядке, — пролепетала она. — Что операция прошла успешно. Что он сегодня очнется.

— Простите…

— Что за сердечный приступ? — негодуя, потребовала ответа Аманда. — Ведь ему всего девятнадцать!

— Не знаю. Наверное, всему виной какой-нибудь тромб. Возможно, это результат травмы, полученной в аварии, но не исключено, что это связано с операционной травмой. Точно сказать нельзя, — объяснил доктор Миллз. — Это необычно, но в таком серьезном случае может быть все, что угодно. — Он коснулся руки Аманды. — Должен вам сказать, случись такое вне реанимации, он мог бы не выжить. Голос Аманды задрожал.

— Но ведь он выжил? С ним все будет в порядке, да?

— Не знаю. — На лицо врача снова опустилась непроницаемая маска.

— Как это не знаете?

— Нам стало трудно удерживать синусовый ритм.

— Прекратите использовать профессиональные термины! — воскликнула Аманда. — Объясните доступным языком, что мне следует знать! Мой сын поправится?

Доктор Миллз в первый раз отвернулся.

— Сердце вашего сына не справляется, — проговорил он. — Без… вмешательства. Я не знаю, сколько он протянет.

Аманда пошатнулась, словно ее ударили хлыстом. Она прислонилась к стене, пытаясь осмыслить слова врача.

— Ну вы же не хотите сказать, что он умрет? — прошептала она. — Этого не может быть. Он молод, здоров и силен. Вы обязательно должны что-то сделать.

— Мы делаем все возможное, — проговорил доктор Миллз устало.

«Чтобы только это не повторилось, — молила Аманда. — Нельзя, чтобы он ушел за Беей. Только не Джаред».

— Делайте больше! — выкрикнула она с мольбой в голосе. — Отвезите его в операционную и делайте, что нужно!

— Об операции речи сейчас нет.

— Делайте все, чтобы спасти его! — Ее голос поднялся и сломался.

— Это непросто…

— Почему? — На лице Аманды отразилось непонимание.

— Мне нужно срочно посоветоваться с трансплантологами.

Аманда почувствовала, как последние остатки самообладания покидают ее.

— С трансплантологами? — повторила она.

— Да, — подтвердил врач. Он посмотрел в сторону реанимации, потом снова перевел взгляд на Аманду.

— Вашему сыну требуется новое сердце, — вздохнул он.

Потом Аманду проводили в уже знакомую ей комнату ожидания. Теперь она оказалась здесь не одна — здесь ждали еще трое. У них, как и у Аманды, были напряженные, беспомощные лица. Она рухнула на стул, пытаясь подавить в себе ужасное дежа-вю.

«Не знаю, сколько он протянет».

Господи…

Ей вдруг стало невыносимо находиться в этой комнате ожидания. Запахи антисептика, ужасный флуоресцентный свет, вытянутые, тревожные лица… все это ей с точностью напомнило те недели и месяцы, что она провела в такой же комнате ожидания, когда болела Бея. Безнадежность, тревога… Нужно скорее отсюда вырваться.

Она встала, перекинула сумку через плечо и полетела по выложенным плиткой коридорам к выходу. Очутившись на маленькой терраске, она присела на каменную скамью и жадно втянула в себя утренний воздух. Затем вытащила свой сотовый. Линн была дома — они с Фрэнком как раз собирались ехать в больницу. Аманда рассказала, что случилось. Фрэнк слушал ее, взяв параллельную трубку. Аманда прервала вопросы Линн, на которые не было ответа, и попросила позвонить в лагерь, где находилась Аннет, и забрать сестру. Дорога была длиной в три часа, и Линн запротестовала, желая навестить Джареда, но Аманда настояла на своем. Фрэнк, слушая это, промолчал.

Отключившись, Аманда позвонила матери и сообщила, что случилось за последние двадцать четыре часа. При этом реальность кошмара предстала перед ней в полной мере, и Аманда расплакалась, не докончив рассказ.

— Я еду, — просто сказала мать. — Буду так скоро, как смогу.

Встреча Аманды и Фрэнка с доктором Миллзом состоялась в его кабинете на третьем этаже.

Обсуждалась возможность пересадки донорского сердца Джареду.

Аманда все слышала и понимала, но из сказанного доктором Миллзом она по-настоящему уяснила только две детали.

Во-первых, комитет трансплантологов может не одобрить кандидатуру Джареда, потому что он, несмотря на тяжелое состояние, до настоящего времени как пострадавший в автокатастрофе не был внесен в лист ожидания на пересадку органов. Так что никто не может поручиться, что его кандидатура будет одобрена.

Во-вторых, остается проблема найти подходящее сердце — это вопрос удачи.

Иными словами, шансы на успех были ничтожно малы.

«Не знаю, сколько он так протянет».

По пути в комнату ожидания Фрэнк выглядел таким же окаменелым, как и Аманда. Ее гнев и его чувство вины создало между ними непроницаемую стену. Через час к ним подошла медсестра и сообщила, что состояние Джареда пока стабилизировалось, поэтому они, если хотят, могут пройти в реанимацию.

Стабилизировалось. Пока.

Аманда с Фрэнком встали у постели Джареда. Аманда видела его ребенком, затем молодым человеком, но ей никак не удавалось совместить эти образы с лежащим перед ней без сознания человеком. Фрэнк шептал извинения, призывал Джареда «держаться», и его слова вызвали в Аманде, старавшейся не сорваться, волну гнева и недоверия.

Фрэнк, казалось, за ночь постарел лет на десять. Он был буквально сокрушен виной и горем, но Аманда, несмотря ни на что, не находила в себе к нему сочувствия.

Она провела пальцами по волосам Джареда, отмечая временные интервалы по писку приборов. Медсестры порхали возле других пациентов реанимации, проверяли внутривенные катетеры, нажимали какие-то кнопки, действуя так, словно это был самый обычный день. Да, это был самый обычный день в насыщенной больничной жизни, но для Аманды и ее семьи ничего обычного в этом не было. Для них это была катастрофа.

Вскоре должно было состояться заседание комитета по трансплантации. Никогда раньше пациенты вроде Джареда не вносились в лист ожидания. Если ее сыну откажут, он умрет.

Линн появилась в больнице вместе с Аннет, сжимавшей в руке свою любимую мягкую игрушку — обезьянку. В качестве исключения медсестры позволили сестрам пройти в реанимацию к брату. Линн побледнела и поцеловала Джареда в щеку. Аннет положила рядом с ним на больничную койку свою игрушку.

В актовом зале несколькими этажами выше над реанимацией шло заседание комитета по трансплантации. Доктор Миллз представил им дело Джареда и срочность ситуации.

— Здесь говорится, что у него острая сердечная недостаточность, — сказал один из членов комитета, хмуро глядя в лежащий перед его глазами отчет.

• Предыдущая
• 56/62
• Следующая