Арман Дарина (СИ) - Гамос Лина - Страница 25

• Предыдущая
• 25/40
• Следующая

   Арман, в шелковом халате, сидел, развалившись в кресле, курил, потягивая вино, и выглядел настолько довольным собой, что у Ламис невольно возникло желание запустить в него массивным подсвечником.

   - Весьма неприлично бросать гостей в одиночестве, милая. Я надеялся, что ты их немного развлечешь, пока я буду отсутствовать.

   - После того, как меня обозвали твоей потаскухой, я подумала, что не стоит навязывать столь изысканно изъясняющимся представителям высшего света свое общество.

   - Как невежливо было со стороны графа так отозваться о тебе. - Арман глубоко затянулся и, выпустив ароматное облачко дыма, пригубил бокал. - Больше не буду оставлять вас наедине.

   Ламис, расстилавшая постель, застыла с покрывалом в руках.

   - Ты хочешь сказать, что снова заставишь меня присутствовать при вашей встрече?

   - Мне нравится Мидель.

   - Ее отец делал непристойные предложения.

   Арман затушил сигару и, любуясь вином на просвет бокала, безразлично произнес:

   - А каких предложений ты ожидала от посторонних людей? Тебе сказать, сколько стоило моему отцу пристроить тебя в приличном обществе среднего класса? Сколько надо было заплатить, чтобы обыватели, в лице директора гимназии, например, закрывали глаза на подозрительность твоей легенды и были учтивы с тобой? Неужели ты думала, что можно вылезти из моей постели и остаться невинной девочкой с прелестной улыбкой и не испорченной репутацией?

   - Я не напрашивалась в твою постель. Ты принудил меня.

   - Я это знаю, ты это знаешь, - Арман равнодушно пожал плечами. - Но кто в это поверит? Мидель очень понравилось спать со мной, если бы ты слышала ее стоны...

   - Милый, ты не с того начал. - Ламис взбивала подушку, представляя на ее месте смазливое личико принца. - Нужно было невинную девочку вначале избить, изнасиловать, потом опять избить, прижечь руки каленым железом, выпороть плетью, не забывая периодически между пытками и побоями насиловать и ставить на колени, трогательно объясняя ребенку, как именно надо ласкать тебя языком и губами.

   - Ты удивляешь меня, Ламис, - Арман насмешливо смотрел на девушку поверх бокала. - Значит, пока я отрекался от престола, ради того, чтобы дать свободу тебе и нашему сыну, ты преспокойно продолжала меня ненавидеть, лелея самые плохие воспоминания того, что было между нами? Мило, конечно, но не благодарно.

   - Извини, но других воспоминаний ты мне не оставил. - Ламис закончила расстилать постель и, остановившись перед трюмо, принялась вытаскивать шпильки из своей незамысловатой прически. - И различие между Дарина и Дамана я совершенно не замечаю. Ты запер меня в этом доме, так же как до этого запирал в своих апартаментах императорского дворца Сталлоры. У меня нет ничего, чтобы я могла назвать своим. Вокруг меня твой дом, твои слуги, твои гости, вокруг меня только ты один и никого, никого кого бы я знала и любила. Несколько лет обособленной пустоты, моя персональная клетка, без шанса вырваться когда - нибудь из твоих рук. И постоянный липкий страх не угодить, вызвать твое недовольство... Я устала.

   Мужчина поднялся и, подойдя к девушке, встал за ее спиной, лениво скользя по их зеркальному отражению в холодном стекле. Она избегала его хищного взгляда, трусливо отводя глаза, и он скользнул губами вдоль изящного изгиба шеи, больно прикусывая нежную кожу у основания шеи. Ламис прерывисто всхлипнула и шепотом закончила:

   - И я презираю себя, ненавижу за то, что подчиняюсь тебе.

   Арман распустил корсаж, и властно надавив на узкую спину, заставил Ламис упереться руками в стену по бокам от зеркала. Потом приподнял юбку и одним движением сорвал белье. Повел плечами, сбрасывая халат и придерживая рукой, подрагивающий член, провел им несколько раз вдоль судорожно сжавшихся ягодиц. От прикосновения девушка вздрогнула и беззвучно заплакала.

   - Занимательно слышать от тебя нечто подобное, Ламис, и я правильно понял твои слезы: ты боишься меня. Я пытался быть внимательным, чутким, позаботился о том, чтобы занятия со мной любовью стали тебе если не приятны, то хотя бы относительно безболезненны. Напрасно, в твоих глазах я по-прежнему жестокое чудовище, насилующее юную девственницу. Все мои стремления изменить отношения между нами разбиваются о прочную стену страданий, какие ты с завидным усердием лелеешь и бережешь.

   Ламис дернулась, как от удара и подняла голову, всматриваясь долгим взглядом влажных глаз в его зеркальное отражение. Она молчала, потом ее губы дрогнули в презрительной усмешке.

   - Все твои стремления разбиваются о твои же приказы. Я не по собственному желанию стою здесь с распущенной шнуровкой и поднятыми юбками.

   - Я позволил тебе воспитывать нашего сына, я живу с тобой так, будто ты моя жена и, - жадные руки скользнули по животу, заставляя прижиматься к его возбужденной плоти. - Я хочу заниматься с тобой любовью.

   - Ты хочешь заниматься любовью со всей женской частью населения Даманы.

   - Ревнуешь?

   - Я была твоей рабыней, потом стала содержанкой. Для того чтобы ревновать необходимо, чувствовать себя равной, но эту роскошь ты мне никогда не позволишь.

   Арман неожиданно убрал руки и отступил.

   - Затуши свечи и ложись в кровать.

   И много позже, негромко произнес, прижимаясь губами к ее волосам:

   - Если бы я был уверен, что ты не наделаешь глупостей, Ламис, не попытаешься сбежать, выкрав Латера.

   В темноте спальни девушка зажмурилась, стараясь сдержать непрошенные слезы.

   - Ты не хочешь меня, милая,... а я совсем не могу без тебя.

   Любовницы Армана больше не появлялись в доме, его месть за то, что она отвергла его, была иной, более изощренной, чем банальные визиты великосветских гостей и их обворожительных дочерей. Арман приказал готовиться к поездке в Дарина, намереваясь отдать Латера в имперскую военную школу.

    - Зачем мы приехали сюда?

   Ламис напряженно смотрела на Армана, боясь услышать худшее подтверждение своим предположениям. Ей с самого начала не понравился этот неожиданный визит в Дарина, не нравился дворец и эти апартаменты, сохранившие страшные воспоминания о ее пребывание здесь. И больше чем не нравилось холодное выражение лица Армана, его отрешенный взгляд и циничная ухмылка, змеившиеся по лепным губам все последние дни.

   - Я не имею права навестить своего отца и брата? - Арман развалившись на небольшом диване и закинув руки за голову, не сводил глаз от играющего в солдатики на полу сына. - Или я обязан спрашивать твоего на то позволения?

   - Нет, конечно, только вся эта поездка стала для меня сюрпризом.

   Ламис искусственно улыбнулась, пытаясь придать своим словам толику не испытываемой беззаботности, но прекрасно понимала, что притворство ей не удается. Гнетущая атмосфера этих комнат и даже диван, на котором полулежал Арман, все это будило воспоминания и вызывало неосознанный ужас.

   - Я подумал, что Латеру пойдет на пользу смена изнеженной обстановки детской в Дамана на военную школу здесь, в Дарина.

   - Мы возвращаемся в империю?

   Голос предательски дрожал и, Ламис закашлялась, пытаясь скрыть неловкость. При сыне ее поведение должно было быть уравновешенным, Арман слишком часто повторял это ей, чтобы она могла это игнорировать.

   - С чего бы это мне возвращаться в Дарина, милая? Я прекрасно устроился и в Дамана.

   - Но наш сын...

   Ламис прикусила губу и глубоко задышала, пытаясь успокоиться, но паника нарастала, грозя превратиться в истерику.

   - Наш сын останется на попечение моего отца.

   Арман перестал изображать заинтересованность играми Латера и впился ледяным взглядом в девушку.

   - Это, моя сладкая бывшая рабыня, от тебя не зависит. Возможно, я буду иногда очень снисходителен для того, чтобы взять тебя при следующем визите в Дарина, но...

• Предыдущая
• 25/40
• Следующая