В сладком плену - Эшуорт (Эшворт) Адель - Страница 18

Искать пропавших людей…

Тут Виолу пронзила догадка, заставившая ее содрогнуться.

Не нужно меня недооценивать, леди Чешир…

— Не может быть… — выдохнула она.

Брови Дункана взмыли вверх.

— Прошу прощения?

Виола встала, бросила перчатки и ридикюль на подушку кресла и медленно прошла в центр комнаты. Пока она, зажав рот рукой, глядела на крошечные желтые тюльпаны на светло-голубой ковровой дорожке, кусочки пазла начали складываться у нее в голове в невообразимый узор. И сколько смысла внезапно открылось ей в этой картине!

Он нанял человека, чтобы разыскать ее, а достигнув этой цели, устроил эффектное возвращение в ее жизнь: ошеломил ее на первой же вечеринке после выхода из траура, делал вид, что не узнает ее, старался контролировать их беседы, запутывать ее, чтобы она поверила, будто их новая встреча — чистейшее совпадение и его влечение к ней искренне. А еще он назвался коллекционером живописи, в точности как этот так называемый покупатель, который теперь хочет приобрести ее работу не глядя.

Туман в голове рассеялся, и все вдруг стало ясно — каждый разговор, каждый вопрос и побуждения, стоявшие за каждым действием. Он винил ее в давних злодеяниях ее семьи и, поскольку она единственная вышла сухой из воды, решил вернуться в ее жизнь, чтобы свершить над ней низкую и мелочную или же масштабную месть. Пожалуй, она всегда подозревала, что однажды он придет за ней, и потому жила в городе, но с течением времени понемногу теряла бдительность. Ах, если бы знать, много ли он помнит из того наркотического дурмана, в котором его держали, какие сведения о ней и ее жизни раздобыл ему сыщик и почему он так долго ждал, прежде чем вернуться! На данный момент у нее не было подтверждений, что он знает, что она когда-то рисовала под псевдонимом Виктора Бартлетта-Джеймса. Вероятно, ему известно лишь то, что она пытается продать картину этого художника. Чтобы выяснить это, его сыщику было достаточно понаблюдать за ней и задать пару вопросов. В таком случае Чэтвину наверняка захочется узнать, почему ей вдруг захотелось избавиться от полотна. И пока причины, по которым он пытается купить у нее работу напрямую, не станут яснее, она не рискнет открыть ему, что сама же ее нарисовала, и тем самым вложить ему в руки такое убийственное оружие. Неудивительно, если человек, которого долгих пять недель держали в заложниках и обрекали умирать от холода и которому кажется, что правосудие не свершилось до конца, станет искать личной мести. А самой страшной местью, которую могла вообразить Виола, было бы шантажировать ее скандальным альтер эго, Бартлеттом-Джеймсом. Оставалось надеяться, что раз он до сих пор этого не сделал, ему недоставало информации, чтобы разгадать ее тайну. Слава богу, что ей хватило здравого смысла отправить Джона Генри за город, пока Чэтвин не набросился на них. Пока что ее сын в безопасности, хотя, реши герцог до него добраться, найти мальчика будет несложно.

И все же у нее оставалось одно преимущество; богатый, знатный, обольстительный Ян Уэнтворт еще не знает, что она разгадала его замысел. По меньшей мере, не было причин думать иначе. Хотя он должен понимать, что она не глупа и не наивна и будет скептически воспринимать каждый его ход. Что до нее, то тут третьего не дано. Либо они с Дунканом сорвали с герцога маску своими подозрениями и тщательной дедукцией, либо она кругом неправа и воображение сыграло с ней злую шутку. Сейчас ей нужны были факты и собственный план действий — пока Чэтвин не поставил крест на ее будущем и на судьбе ее сына, которую она поклялась защищать до гробовой доски.

Прокляв свою боязнь потерять контроль, а вместе с ней красавца, который продолжал пользоваться ее слабостью и внушать ей дурные предчувствия, Виола застонала и закрыла лицо ладонями.

— Леди Чешир?

Прошло несколько мучительных секунд, и она сказала:

— Возможно, я знаю, кто этот человек, мистер Дункан. — Подняв голову и скрестив на груди руки, она посмотрела на поверенного и добавила: — Но я не уверена, поэтому, простите, пока не назову вам его имени.

Дункан кивнул.

— Как вам будет угодно.

Виола не услышала в его ответе ни обиды, ни подозрительности и решила, что, как любой хороший юрист, он знает свое место.

Она принялась метаться по комнате, описывая по ковру широкие крути. Дункан оставался в кресле, наблюдая, ожидая комментариев или указаний. Наконец она спросила:

— Можно ли как-нибудь, не задавая прямых вопросов, узнать, кто нанял этого сыщика?

Быстро выдохнув, Дункан ответил:

— Откровенно говоря, сомневаюсь, особенно если ему хорошо платят. Этих людей потому и приглашают, что они не склонны к болтливости.

Разумеется. А этому наверняка хорошо платят, если он работает на герцога Чэтвина, рассудила Виола. Это означало, что она вряд ли узнает, замешан тут Ян Уэнтворт или нет, если сама его не спросит.

Виола резко остановилась, подняла голову, и на губах у нее заиграла ликующая улыбка.

— Мистер Дункан, — победным тоном проговорила она, возвращаясь к своему креслу, — пожалуйста, сообщите мистеру Кафферти, что мне бы очень хотелось принять предложение его клиента, но я ни в коем разе не продам картину меньше чем за пять тысяч фунтов, поскольку именно такую сумму я ожидаю выручить с торгов.

Дункан опять очень медленно подался вперед и закивал.

— Как пожелаете.

— Кроме того, — продолжала Виола, беря с кресла перчатки и принимаясь их надевать, — объясните, пожалуйста, владельцу «Бримлис», что ваш клиент уже продал работу частным образом, и субботний аукцион придется отменить. Однако в ближайшем будущем ваш клиент может выставить на продажу более крупное полотно, которое принесет всем нам значительно больше денег. Это должно примирить его с неудобствами.

Дункан поднял брови, уперся ладонями в ручки кресла и встал.

— Должен ли я как-то объяснить изменения?

Виола грациозно повела плечом.

— Не думаю. Но, пожалуйста, скажите им, что эта вторая картина, если я решу ее продать, ошеломит завсегдатаев «Бримлис» и заставит их потратить большие деньги на виски и торги. Поскольку клуб получает десять процентов от продажи, полагаю, они должны остаться довольны.

— Полотно для Кафферти доставить сюда, как обычно? — спросил Дункан, оттягивая вниз жилет.

Виола протянула ему затянутую в перчатку руку.

— Если клиент мистера Кафферти согласится на мои условия, я немедля пришлю картину.

Юрист обхватил ее пальцы и коротко поклонился.

— Хорошо, сударыня.

— И я знаю, вы будете как всегда осмотрительны.

— Разумеется, леди Чешир, — ответил Дункан без тени обиды. — Я дам вам знать, как только Кафферти ответит, принимает ли его клиент ваше предложение.

Испытывая небывалый душевный подъем, Виола пожелала поверенному хорошего дня, повернулась и быстро вышла из кабинета.

Ян сидел за столом у себя в кабинете, сжимая в руке полный стакан виски и глядя из окна во мрак наступающей ночи. Он наполнил бокал почти три четверти часа назад, но его ум был настолько поглощен путаными мыслями о Виоле, что отпивать было совершенно неинтересно.

У Яна не шел из головы тот поцелуй — поцелуй, которого он не планировал, но отчаянно хотел с того момента, как Виола бросила ему вызов у себя в студии. Мало того что она раздразнила его притворной скромностью и заставила схватить себя за руку, она открыто возразила ему, а ни один мужчина не оставит последнее слово за женщиной, которая отвергла его с таким сарказмом и остроумием. Поцелуй на глазах у слуги заставил Виолу подчиниться и пошел во благо его делу. К этому времени вся округа должна была узнать, что вдова Чешир не только в буквальном смысле сняла траур, но и начала уделять внимание другому мужчине, причем мужчине с более высоким титулом, чем носил ее покойный муж. В конечном итоге такие разговоры сыграют ему на руку. Однако Яна тревожило, с каким неподдельным удовольствием он целовал женщину, которую презирал и поклялся погубить.