В сладком плену - Эшуорт (Эшворт) Адель - Страница 6

— Жизнь научила меня, — задумчиво проговорил герцог, — что время действительно бесценно. Вы вдова, поэтому, уверен, вы меня понимаете.

Виола замедлила движение веера.

— Конечно.

Переведя взгляд в сторону сада, герцог пояснил:

— Я редкий гость на светских раутах, леди Чешир. Предпочитаю жить у себя в загородном поместье из-за… тяжелого испытания, которое изменило мою жизнь после того, как зимой пятьдесят второго чуть не оборвало ее.

Потрясенная тем, что Ян заговорил о своем похищении, притом что он якобы не подозревает о ее участии, Виола пошатнулась. Она инстинктивно протянула руку и схватилась за поручень.

— Свет обожает сплетни, как вам, конечно же, известно, — продолжал герцог уже серьезнее. — По одной только этой причине последние несколько лет я старался по возможности избегать города, отказываясь подавать себя публике в качестве развлечения или, того хуже, предмета жалости.

Ян умолк, пережидая, пока мимо пройдет смеющаяся пара, потом расправил плечи и снова повернулся лицом к Виоле. Он приблизился на шаг, но сцепил руки за спиной и встал подчеркнуто прямо. Герцог изучал Виолу пристальным взглядом, а она ничего не могла прочесть в его темных чертах. Чувствуя себя неловко, она переминалась с ноги на ногу.

— Ваша светлость, я не уверена…

— Леди Чешир, несколько месяцев назад я унаследовал новый титул по линии шотландских предков моей матери, — с легкостью перебил он. — Происшествие незаурядное, и, хотя сюрпризом оно для меня не стало, я не ждал этого так скоро. Тем не менее, вместе с титулом пришло осознание, что я должен, наконец, исполнить свой долг и жениться. Поэтому я приехал на этот лондонский сезон.

Спрятанная в тени, Виола слегка приоткрыла рот.

— Вы здесь, чтобы выбрать жену?

— Мне нужен наследник, сударыня.

Виола кивнула, как будто прекрасно понимала его положение, хотя внезапно ощутила, как все трепетные, неудержимые эмоции, которые она когда-либо испытывала к нему, с новой силой прорвались на поверхность, опаляя лицо и лишая способности рационально мыслить.

— У вас… у вас есть леди на примете, сударь? — почти шепотом спросила она.

Герцог нахмурился и покачал головой.

— Пока нет, но сезон только начался.

Непонятное облегчение захлестнуло Виолу, и она поспешила его подавить.

— Понимаю.

Несколько мгновений спустя герцог спросил:

— Может быть, у вас есть знакомые, которых вы могли порекомендовать?

Не будь Виола так сбита с толку всей этой внезапной встречей, она бы, вероятно, обиделась. Герцог не пожелал танцевать с ней, но зато не постеснялся спросить о других леди, с которыми стоит пофлиртовать. Виола взяла себя в руки. Эти мысли не к месту. Ее не касается, за кем он предпочтет ухаживать. Честно говоря, сейчас ее гораздо больше волновала другая проблема — как умиротворить герцога и быстренько сбежать, пока он не вспомнил об их прошлых встречах.

— Уверена, в Лондоне много достойных леди, ваша светлость, — деловым тоном ответила Виола, расправляя плечи и снова принимаясь обмахиваться веером. — И я также уверена, что любая из них почтет за честь стать вашей герцогиней.

Герцог опять улыбнулся, на этот раз криво.

— Какой формальный ответ, леди Чешир.

Виола не представляла, как понимать это замечание, и потому пропустила его мимо ушей.

— Возможно, вам стоит объяснить, чем я могу быть вам полезной, ваша светлость.

Несколько долгих секунд Ян молча за ней наблюдал, а потом ответил:

— Я хочу, чтобы вы нарисовали мой герцогский портрет, который я мог бы презентовать невесте в качестве свадебного подарка, а позднее повесить в Чэтвине. Разумеется, я хорошо заплачу вам за ваше время и конечный результат. — Он чуть подался вперед и добавил: — Я не пеку пирогов, поэтому расплачиваться придется банальными и скучными банкнотами.

Виола чуть не расхохоталась при нелепой мысли о графе, который печет сладости. Прочистив горло, она ответила:

— Я посмотрю, что можно сделать. Мне нужно…

— Свериться с календарем, да, знаю, — снова перебил он, все еще шутливым тоном. Потом, опустив руку в карман сюртука, вынул свою карточку и протянул Виоле.

— Пожалуйста, как можно скорее дайте знать, свободны ли вы. Если нет, мне придется поручить работу кому-то другому.

Виола бросила взгляд на карточку, но не смогла ничего на ней прочесть в темноте.

— Я напишу вам, ваша светлость.

Герцог коротко кивнул.

— Буду ждать, леди Чешир.

Их взгляды встретились, и на кратчайший миг между ними пробежал электрический разряд. Темные глаза в последний раз скользнули по ее фигуре, а затем, кивнув, герцог прошел мимо нее и направился в бальный зал.

Виола чуть не упала. Несколько минут она не решалась вернуться к гостям, а когда ей все-таки это удалось, эмоции захлестнули ее при виде герцога, который с красивой улыбкой на привлекательном, мужественном лице кружил в танце Анну Тилдеа.

Высоко подняв голову, Виола отправилась искать леди Тенби и, извинившись перед хозяйкой, покинула вечеринку раньше десяти. Восторженное волнение и радость, которые она испытывала в начале вечера, потускнели до тупой боли сожалений.

Ян стоял посреди спальни, поправляя галстук, разглаживая рукава и рассматривая себя в зеркале. Она приняла его предложение, и всего через несколько минут он отправится в ее городской особняк, чтобы обсудить плату и подробности портрета, который она будет рисовать. Он намеревался опоздать, заставить ее ждать, желая не только усугубить для нее неловкость ситуации, но и уяснить себе каждую деталь, прежде чем этот финальный маскарад разыграется по-настоящему.

Она оказалась вовсе не такой, как он ожидал и помнил. Да, воспоминания о ней были, мягко говоря, размытыми, отрывочными и являлись ему скорее в грезах и кошмарах, нежели в мыслях. Но ему не приходило в голову, что она может выглядеть иначе, чем застенчивая девушка, которую он помнил, что она превзойдет вымышленный им образ молодой вдовы, растолстевшей от лени, нелюдимой и занятой только своим чадом. Возможно, для него это был бы лучший вариант.

Утонченность Виолы удивила его с первого взгляда. Хотя она сполна вознаградила его за пятилетнее ожидание, чуть не упав в обморок при его появлении, он все же почувствовал прилив смятения, когда увидел ее в бальном зале. Виоле было всего двадцать три, но она излучала изящество, ограненную культурой красоту, какой обладали женщины на десять лет старше. Решив быть честным с самим собой, Ян признал тот факт, что за относительно короткий срок Виола восхитительно преобразилась из застенчивой деревенской простушки в уверенную в себе, ослепительно красивую, благородную вдову. И собственная первая реакция на нее в ту ночь возмущала Яна.

Приходилось сознаться, что он был ошеломлен ее красотой, очарован изумительными глазами цвета лесного ореха, сияющими темными волосами, собранными в узел кудряшек на затылке, безупречно чистой кожей и взмахами ослепительной красной ткани, которые должным образом укрывали ее тело, но при этом идеально подчеркивали каждый изгиб, лишь намекая на сокровища под шелком. Фэйрборн предупреждал его, называя Виолу обворожительной, но он отмел образ, который шел вразрез с его воспоминаниями. Тем не менее, ему отлично удалось скрыть свое изумление. В момент слабости он чуть не поцеловал Виолу, ощутив внезапное и назойливое желание привлечь ее к себе и насладиться несколькими минутами обоюдного желания. Но он сдержался, вспомнив, кто она такая и зачем он к ней пришел. Если он решит овладеть ею, для неторопливого соблазнения будет предостаточно времени, а поспешность в этом может быть опасной. Он не настолько безрассуден, чтобы снова забыть об этом.

Ян смотрел в зеркало, но собственная внешность не приносила ему ни радости, ни огорчения. Черты, которые когда-то были привлекательными, давно исказил холодный цинизм. В свои тридцать один он был вполне зрелым мужчиной, искушенным почти во всем, что имело значение, но томящимся по довольству плоти и спокойствию духа, достижение коих до сих пор казалось чем-то туманным. Последние пять лет его целью было залечить страшные раны и преодолеть черную горечь, о какой большинству мужчин его положения и задумываться не приходилось. Но до сих пор успех Яну не сопутствовал. Его сердце медленно черствело, надежды на какого-либо рода возмездие угасали, а вместе с ними умирали и последние робкие помыслы о счастливой жизни. Даже сестра-двойняшка отдалилась от него за эти несколько лет, пока он тщетно гонялся за своими демонами.