Почтальон - Литтл Бентли - Страница 34
- Предыдущая
- 34/73
- Следующая
Шли медленно, сосредоточенно, подавляя внутреннюю дрожь, словно на гильотину. Шли молча, словно опасаясь проронить хоть слово.
Утро выдалось необычно облачным для конца июня. Дуг даже подумал, что в этом году сезон дождей может начаться раньше. Эта мысль тревожила. Сам факт, что ко всем происходящим странностям добавляется еще и изменение традиционных погодных условий, переводил ситуацию на более высокий, чуть ли не космический уровень. Раньше Дуг просто отмахнулся бы от столь откровенной нелепости, но у них теперь была совершенно другая жизнь.
И Триш, и Билли последние дни вели себя замкнуто, и все больше молчали. Дуг знал, что каждый из них что-то замечает, но не хочет в этом признаваться.
Это добавляло страху. У них была очень дружная семья, они всегда делились всеми своими мыслями и чувствами, а сейчас стали резко отдаляться друг от друга, замыкаться в себе. И он не знал, как с этим бороться.
Они подошли к почтовому ящику. Словно исполняя древний ритуал или играя хорошо выученную роль. Дуг открыл дверцу, а Триш извлекла конверты.
Пришло два письма. Одно – ему, другое – ей.
Трития вопросительно взглянула на мужа и протянула конверт.
Дуг молча вскрыл его. Конверт оказался пуст.
Триш распечатала свой. В конверте оказался листок бумаги. Она развернула его, пробежала глазами и побледнела. Потом подняла голову и глухо спросила:
– Кто такая Мишель?
– Мишель? – недоуменно повторил Дуг.
Она протянула письмо. Дуг начал читать и на половине вспомнил, о какой Мишель идет речь. Мишель Брюннер, его давняя подружка по колледжу, единственная женщина, не считая Триш, с которой у него было то, что на юридическом языке называется сексуальной связью.
По мере чтения он хмурился все больше и больше. Из письма следовало, что они с Мишель в течение многих лет оставались страстными любовниками, встречались при каждом удобном случае, хотя между ними все кончилось после первого курса колледжа, за два семестра до встречи с Триш.
– Фальшивка, – коротко бросил Дуг, складывая листок.
– Кто такая Мишель?
– Мишель Брюннер. Я тебе рассказывал о ней. Ну та, бешеная.
– Потаскушка?
– Она самая, – через силу улыбнулся Дуг.
– Она до сих пор тебе пишет?
– Ты прекрасно знаешь, кто все это пишет, – ответил Дуг уже без улыбки. – Отнюдь не Мишель.
Триш устало опустила голову.
– Что же нам делать? Это становится утомительно.
– Мы должны положить этому конец. После завтрака я поговорю с Ховардом. Если мне не удастся заставить его что-нибудь предпринять, буду звонить в главное управление, в Феникс. Не знаю, почему я до сих пор этого не сделал. Надо было сразу же им позвонить. Надо было послать им несколько писем из тех, что мы нашли у ручья.
– Они бы их никогда не получили.
– Это верно.
– И что ты собираешься им рассказать? Думаешь, тебе поверят? Скорее решат, что у тебя паранойя.
– Я не буду рассказывать им все. Расскажу только про доставку почты. Как минимум, они переведут почтальона в другое место.
– А если он не захочет?
Вопрос повис в воздухе. Оба молчали.
– Ну, пошли, – наконец произнес Дуг – Пора завтракать.
Перед отделением почты выстроилась длинная очередь. Клиенты злились. Дуг медленно шел через автостоянку. Люди в очереди выглядели совсем не так, как обычно. Все стали какими-то жалкими, потрепанными. Никто не потрудился приодеться, принарядится, как это бывало раньше. Наоборот, в глаза бросались рабочие штаны, заляпанные куртки, драные майки. У мужчин были грязные лица, грязные руки; а из женщин лишь единицы озаботились тем, чтобы причесаться или хотя бы вынуть из волос бигуди. Одна пожилая леди была в купальном халате и тапочках.
Даже издалека Дуг различил угрожающие нотки в слитном гудении толпы. Люди не обсуждали новости, спорт, погоду, не обменивались местными сплетнями. Они даже не жаловались.
Они выражали свой гнев, повторяя одно и то же, словно стараясь поддерживать свою ярость на должном уровне. Речь шла о прекращении страховок, об угрозе санкций за неуплату по счетам – о проблемах, причиненных почтой.
Вместо того чтобы пристроиться в хвост очереди, Дуг обогнул здание и вошел внутрь через другую дверь. С тех пор, как он был здесь в последний раз, все разительно изменилось. Помещение казалось еще более мрачным и грязным.
Шторы на окнах были опущены. Большая часть ламп дневного света перегорела. Водяной кондиционер опять не работал. В комнате царила духотища. Влажный, как бы предгрозовой воздух представлял собой дикую смесь дезодорантов, пота и тяжелого дыхания. Плакаты на стенах тоже изменились. Замечательный плакат с марками на тему любви, который всегда висел над столом для заполнения бланков, исчез; вместо него красовалось изображение пятидесятицентовой марки, выпущенной в честь юбилея изобретения гильотины. Белый плакат бросался в глаза на темном фоне стены. Широкое металлическое лезвие деревянной гильотины словно сияло. Вокруг толпились люди со злобными лицами. На другой стене, где Ховард обычно вывешивал плакаты, рекламирующие новые марки, посвященные выдающимся личностям, висел огромный плакат с маркой, изображающей Адольфа Гитлера, а рядом с ним – изображение безумного Чарлза Мэнсона.
За стойкой стоял почтальон. Его рыжие волосы буквально светились в полумраке.
Дуг почувствовал дрожь в коленках, но решил ни за что не демонстрировать почтальону свой страх. Решительным шагом он подошел к оконцу.
– Мне нужно поговорить с Ховардом, – со всей возможной жесткостью произнес он.
Почтальон окинул его холодным взглядом.
– Я обслуживаю клиента. Если вы дождетесь своей очереди...
– Просто скажите, здесь Ховард или нет.
– Вы должны соблюдать очередь.
– Правильно, – поддержало несколько голосов.
– Его здесь нет, – произнес какой-то мужчина. – Я слышал, как мистер Смит уже объяснял кому-то, что Ховарда нет.
Дуг поискал глазами говорящего. Этот человек был ему совсем незнаком – застенчивого вида мужчина, зажатый между злобно зыркающей дамой и подростком с незапоминающимся лицом. Мужчина явно не привык высказываться и выражать свое мнение. Его словно когда-то напугали раз и навсегда, и это испуганное выражение так и застыло на его лице. Но в данный момент глаза незнакомца светились решительностью, а голос дрожал от гнева – он показался Дугу почти что героем. Значит, еще кто-то собирается дать бой новому почтальону.
– Большое спасибо, – кивнул Дуг.
– Не за что, – улыбнулся тщедушный человечек.
Почтальон тем временем обслуживал очередного клиента и делал вид, что ничего не происходит. Дуг вышел на улицу и направился к своей машине, нащупывая в кармане ключи.
Значит, придется поехать к Ховарду и привезти его сюда. Дугу стало совершенно ясно, что почтмейстер, как и все остальные, боится своего подчиненного. Но, может, удастся уговорить его предпринять хоть какие-нибудь действия. Черт побери, что-то же надо делать!
Дуг сел за руль. На лобовом стекле снаружи растекся здоровый густой плевок. Он оглядел длинную очередь, пытаясь понять, кто мог это сделать, но никто даже головы не повернул в его сторону.
Включив дворники, он вырулил со стоянки и поехал по улице.
Почтмейстер жил на пологом холме, в одном из лучших районов города. Дом располагался почти в пригороде Виллиса и вместе с тем не очень далеко от отделения связи. В отличие от района, где обитал Хоби Бичем, одноэтажные дома на улице Ховарда выглядели ухоженными и прибранными.
Дуг остановился перед домом, обшитым белой вагонкой, и выключил зажигание. Машины Ховарда нигде не было, но это еще ничего не значило. Она вполне могла стоять в гараже.
Выйдя из «бронко». Дуг направился к дому.
По дороге он обратил внимание, что трава по сравнению с яркой зеленью соседних участков заметно пожухла и стала какой-то желтовато-бурой. Недобрый знак. Как и большинство пожилых людей, Ховард с фанатичным усердием ухаживал за своим двором.
- Предыдущая
- 34/73
- Следующая
