Гердер - Гулыга Арсений Владимирович - Страница 16

Призывая к созданию гармонического общественного порядка, Гердер вместе с тем не может указать какого-либо конкретного пути к его осуществлению. Все его рассуждения вращаются вокруг проблемы воспитания и нравственного самосовершенствования.

Столь же декларативны и далеки от реализации его идеи в области национальной проблемы. Гердер мечтал о воссоединении своей родной страны. Вместе с тем важно отметить, что у Гердера мы не может найти ни грана националистических устремлений, ни грана шовинистической кичливости. Ни один народ на земле, заявлял Гердер, не является избранным; меньше всего мерилом человеческой доброты и ценности может считаться европейская культура.

Гердер — страстный обличитель колониального угнетения народов, варварского обращения европейцев с неграми. Он пишет с горечью о плодах завоевательной политики немцев, подчинивших еще в средние века восточноевропейские народы: «Старые пруссы были уничтожены, ливы, эсты и латыши, доведенные до ужасного состояния, посылают и ныне проклятия своим угнетателям… Негр изображает черта в виде белого человека, а латыш не желает отправляться на небо, поскольку там немцы» (9, т. XVIII, стр. 224).

Гердер мечтал видеть свой народ живущим в мире и дружбе с другими нациями. Он был противником не только интервенционистской войны с революционной Францией, но вообще войн как средства разрешения международных конфликтов. Выдвигая в «Письмах для поощрения гуманности» свой проект достижения всеобщего мира, Гердер опирается на гуманистическую традицию, широко использует антивоенные проекты прошлого, Он подчеркивает, что мечты великих поборников вечного мира не пропали даром, содержащаяся в них истина приносила и приносит пользу. Он твердо верит, что рано или поздно идеи мира проложат дорогу к сердцам всех людей.

Гердер преклонялся перед В. Пенном, Я. А. Коменским, Ш. Сен-Пьером, разрабатывавшими проблему вечного мира. Но если его предшественников эта проблема интересовала преимущественно с правовой стороны, то Гердер рассматривает прежде всего ее нравственный аспект. В «Письмах для поощрения гуманности» мы находим раздел, озаглавленный, как и знаменитый трактат Канта, «К вечному миру». Правда, автор не называет имени Канта, но между строк его произведения можно усмотреть определенную полемику со своим неизменным оппонентом.

По Канту, подлинный мир на земле будет достигнут только путем соглашения. Для своего трактата он избрал оригинальную форму дипломатического договора, первая часть которого содержит прелиминарные статьи о вечном мире. Договаривающиеся стороны обязываются устранить на будущее все возможные поводы к войне, уважать суверенные права всех государств, не вмешиваться во внутренние дела других стран и не оказывать на них никакого давления; постоянные армии должны со временем полностью исчезнуть; особой статьей оговаривается недопустимость применения таких бесчестных приемов борьбы, как засылка убийц, шпионов и т. д., которые подрывают взаимное доверие между государствами. Второй раздел трактата Канта содержит «дефинитивные» статьи, задача которых состоит в сохранении достигнутого мира, Здесь Кант обосновывает идею союза народов, целью которого должно быть обеспечение свободы каждого государства и всеобщего мира.

Гердер считает, что соглашение, заключенное в мире вражды, не может служить гарантией мира. Для предотвращения войн государства уже применяли всевозможные средства: строили укрепления, превращали пограничные области в пустыни, создавали разного рода оборонительные союзы, но все это оказывалось недостаточным.

Анализу выдвигаемых принципов мирного сосуществования Гердер предпосылает красочный рассказ миссионера, побывавшего в Северной Америке, о попытке индейских племен достичь вечного мира. Ирокезы, находившиеся в состоянии постоянной войны с делаварами, пришли наконец к выводу, что дальнейшее взаимное кровопролитие приведет лишь к полному истреблению индейцев. Поэтому они предложили делаварам заключить мир. Но как его сохранить? Пусть одно племя назовет себя «девой мира» и поселится в центре; окружающие его племена будут «мужчинами». Никто из («мужчин» не вправе посягнуть на «деву» или причинить ей вред. Если же это произойдет, то остальные «мужчины» потребуют обидчика к ответу и, если он не образумится, нападут на него. «Дева мира», разумеется, также не имеет права начинать войну, наоборот, ее задача — сохранять мир. Если. «мужчины» начнут между собой распрю, она должна немедленно обратиться к ним с призывом одуматься. И святая обязанность «мужчин» выслушать «деву мира» и повиноваться ее требованиям.

Предложение ирокезов было принято, и делавары взяли на себя роль «девы мира», однако их мирный союз просуществовал недолго. Вторжение европейцев заставило «деву мира» (делаваров) взяться за оружие вместе с другими племенами. «Чужеземное, непредвиденное насилие разрушило прекрасный мирный проект дикарей, и так будет всегда, пока древо мира не пустит прочные, глубокие корни внутри каждого народа» (9, т. XVIII, стр. 265). Для достижения прочного мира необходимо нравственное перевоспитание людей. Только путем повсеместного распространения идей гуманизма — всеобщей справедливости и человечности — можно добиться «если не вечного мира, то во всяком случае постепенного уменьшения войн» (9, т. XVIII, стр. 523).

Каким же образом можно воспитать людей в духе справедливости и человечности? По Гердеру, воспитание должно базироваться на следующих семи мирных принципах.

Первый принцип — отвращение к войне. Речь, однако, идет о войне, которая «является не вынужденной самообороной, а безумным нападением на мирный соседний народ» (9, т. XVIII, стр. 268). (Гердер не был пацифистом, противником всякой войны; по его мнению, народ, неспособный к самообороне, становится игрушкой в руках других народов.) Что, спрашивает Гердер, может быть отвратительнее зрелища двух армий, уничтожающих друг друга? Еще более ужасны, чем война, ее спутники: болезни, голод, разбой, насилие, опустошения стран, одичание нравов. Вот почему все люди должны принять и широко пропагандировать этот принцип. Все матери и отцы должны внушить детям ненависть к войне.

Второй принцип — меньшее почтение к героизму. Здесь опять-таки речь идет лишь о мнимом героизме, проявленном в завоевательных войнах; такой героизм совсем не заслуживает почтения и славы, приписанных ему традицией, идущей от греков, римлян и варваров. Надо развеять ореол славы, окружающий имена Мария, Суллы, Аттилы, Чингис-хана, Тамерлана. Подлинный герой — это «отец народа», им может быть лишь тот, кто обладает благородными дарованиями.

Третий принцип — отвращение к ложному государственному искусству. Последнее сводится к тому, чтобы любыми средствами — хитростью, обманом, насилием — добиться расширения границ и увеличения доходов. Мазарини и подобные ему политики должны наконец предстать перед глазами простого народа в их подлинном, неприглядном виде. Голос общественности должен одержать победу над этим чисто государственным принципом, над человеческим тщеславием и другими укоренившимися предрассудками.

Четвертый принцип — просвещенный патриотизм. Патриотизм необходимо очистить от шовинизма. Каждая нация имеет свои достоинства. Понимание этого должно породить презрение и отвращение к вмешательству в иностранные дела. Поистине осмеяния достойны все те, кто ненавидит и преследует друг друга из-за дел другой страны, которые недоступны их пониманию, в которых они ничего не могут изменить и которые вообще их не касаются.

Пятый принцип — чувство справедливости к другим народам. У народов должно постепенно проснуться чувство солидарности. Всякий, кто нарушит чужие права, посягнет на чужое благополучие, оскорбит чужие обычаи и мнения, должен навлечь на себя всеобщее осуждение. «С ростом этого чувства незаметно возникнет союз всех просвещенных народов против всякой агрессивной силы. Скорее приходится рассчитывать на этот немой союз, чем на предложенное Сен-Пьером формальное соглашение дворов и кабинетов. От них не дождешься первых шагов, но и они в конце концов вынуждены будут вопреки сознанию и воле подчиниться голосу народов» (9, т. XVIII, стр. 271).