Днем и ночью хорошая погода (сборник) - Саган Франсуаза - Страница 7

Они медленно выходят из комнаты. Слева слышится топот удаляющейся кавалькады, затем справа – приближающейся. На колокольне вдали звонят пять часов. Входят барон Корнелиус, его жена Адель, за ними пастор.

Пастор: Ау! Ау! Фройляйн Вайбург!

Корнелиус: Это еще что за имя?

Пастор: Фройляйн Вайбург приняла имя и титул вашей матушки полгода назад, господин граф[2]. После того как Корнелиус фон Бельдт получил рогатиной в морду.

Корнелиус: Что? Что такое вы говорите?

Пастор: Ах да, простите великодушно, господин граф, ваша сестрица последние месяцы звала Корнелиусом фон Бельдтом огромного медведя, который разорял ульи с пчелами и пожирал мед. Она говорила, что его храбрость, его упрямство, а также профиль неудержимо напоминают ей вас. (Пастор пояснительным жестом обводит рукой вокруг своего лица и снова извиняется.) Так вот, короче, когда она убила его рогатиной или рапирой, уж не знаю чем, она решила поменять имя на Вайбург, но я уверен, что это временно.

Корнелиус: Бедная сестра! Вы слышали это, Адель? (Повторяет жест пастора.) Медвежья морда! У меня! Ну и ну, лестное сравнение! Вы не находите, что это не слишком лестно для нас, нет?

Адель: Да, конечно. Но если среди родственников сходство встречается часто, оно совсем не обязательно для супругов, друг мой. Так что, следуя логике, у меня нет медвежьей морды! Впрочем, как я вижу, ваша сестрица по-прежнему погружена в охоту, купается в крови – во всей этой дикости, как обычно.

Корнелиус: Охота бывает разная, дорогая женушка, и самая дикая не обязательно груба!

Пастор: Тсс! Тсс! Тсс! Не начинайте, мои агнцы! Овечки Христовы…

Адель (перебивая его): Кстати, об овечках. Странно, но, как только я сюда попадаю, мне сразу хочется блеять. Думаю, овечки недолго заживаются здесь – в этом краю и в этом имении…

Корнелиус: Напротив! У Анаэ они доживают до глубоких седин. Да, а что это за новый ухажер у моей сестрицы, господин аббат? Это опять благодаря вам он путается у нее в юбках?

Адель: В юбках? Вы хотите сказать, в сапогах, да?

Корнелиус: Результат один и тот же. Ну так что же?

Пастор: Нет-нет, господин граф, этот бросился туда сам! А ведь он богат, очень богат! Он из саксонских Комбургов!

Корнелиус: Комбург? Мне это что-то напоминает… Комбург?

Адель: Ну да, конечно, тот высокий юноша, брюнет, с матовой кожей, кудрявый, у него еще одна прядка…

Корнелиус: Хватит! Забудьте все эти прелести, душа моя! Он был на костылях, господин пастор?

Пастор: Да, действительно, когда только приехал.

Корнелиус: Ага, значит, это он! Несчастный! Несчастный парень. Встретимся с ним через десять дней.

Пастор: Встретимся? Но, господин граф, этот юноша еще не заплатил за витраж! То есть я хотел сказать… этот юноша хочет жениться на вашей сестре!

Корнелиус: Зачем? Он ведь богат? Комбурги…

Пастор: Очень богат! Мы проверяли.

Корнелиус: Ну так что же? Может, этот бедняга не в своем уме?

Адель: Не всегда!

Корнелиус: А вот и нет! Напротив! Всегда, каждый раз он ведет себя как умалишенный!

Адель: Невежа!

Пастор: Но я ничего не понимаю в вашей перебранке, дети мои! Что мне…

Корнелиус (перебивая его): В любом случае его стоит пожалеть. Из огня да в полымя! Откуда ему было знать, бедняге, что моя сестрица начнет перебирать и сортировать наши титулы и фамилии! Бедный мальчик: поехал укрепить свои косточки, чтобы почти сразу сложить их вперемешку в погребальную урну, а перед этим еще и отдал остатки здоровья и жизни моей же сестрице. Вот это не везет, так не везет! Ужасно не повезло этому юноше! А что же сестрица?

Пастор: Что, простите? Ваша сестрица?

Корнелиус: Ну… Она… довольна?

Пастор: Счастлива, господин граф!

Адель (поджав губы): Еще бы! Кто мог такого ожидать!

Корнелиус: А вас это задевает, а? Только подумать – вы и моя сестра кормитесь из одной кормушки! Ха! Ха! Ха! Но куда же они оба подевались?

Пастор: Они уехали вместе с Гансом Альбертом, доезжачим, выслеживать великую баден-баденскую волчицу. (Встает на цыпочки и воет.) У-у-у-у-у-у-у! У-у-у-у-у-у-у! У-у-у-у-у-у-у! (Потом внезапно замолкает, смутившись.)

Корнелиус и Адель смотрят на него.

Пастор (покашливая): Гм! Да, это она так воет… Волчица…

Корнелиус: Я так и думал. Волки редко пищат! Черт! Ну и положеньице! Моя собственная сестра, не успев обвенчаться, станет вдовой!

Пастор: Как? Почему?

Корнелиус: Я вызвал этого юношу на дуэль: представьте себе, он согрешил.

Пастор: Бог милостив к грешникам!

Корнелиус: Сразу видно, что вы не женаты, господин пастор! Ведь так?

Пастор: Нет, конечно! Что за странный вопрос, господин фон Бельдт? Католическая церковь и его святейшество Папа Римский для служителей…

Корнелиус: Хорошо-хорошо! Вот и не женитесь! Храните свой целибат!

Пастор: Разве у меня есть выбор, господин граф? Я настаиваю на том факте, что для нашего ордена безбрачие обязательно! Знайте, что…

Корнелиус (в бешенстве): Не знаю и знать не хочу! Плевать мне на это! Идите спать. Адель, думаю, для нас в этом доме найдется охапка соломы и место на полу! Приличные условия здесь положены только четвероногим.

Он быстро выходит. Адель остается в комнате.

Адель: Господин аббат, а этот юноша говорил вам что-нибудь обо мне?

Пастор (тихо): Нет, сударыня! Не тревожьтесь, он…

Адель: Почему я должна тревожиться? Что бы там ни было, скажу вам, святой отец, это такая возвышенная душа!

Пастор: Это несомненно, да, он очень славный! Святой Варнава…

Адель (не слушая его): И поверьте мне, романтические чувства в наше время еще не умерли!

Пастор (смущенно): Дитя мое, я вас не понимаю.

Адель: Неважно. Неважно! Я завтра же приду исповедоваться!

Пастор (в панике): Нет! Нет! Умоляю, госпожа графиня! В прошлый раз…

Она выходит вон. Он бежит следом.

Те же декорации. Чуть более позднее утро. Супруги в ночных рубашках и халатах зевают и покашливают в той же гостиной. Он раскладывает пасьянс, она ходит взад-вперед.

Адель: Бог мой, который час? Мы что, спали всего три часа? Вы когда-нибудь видели, Корнелиус, чтобы охота продолжалась так долго? Как вы думаете, не могло с ними приключиться какое-то несчастье из-за этой волчицы?

Корнелиус: Как бы не так! Ганса Альберта одного хватит на прокорм трем волчицам! А он за мою сестру даст себя сожрать не задумываясь! Меня больше волнует вот это… (Смеется, показывая на карты.) Я боюсь, что у меня на этот раз не сойдется!

Адель: Так передвиньте эту трефовую девятку вон туда… Вы даже пасьянс толком разложить не умеете!

Корнелиус: Оставьте в покое мои карты! Зато вы все умеете разложить, и не только пасьянсы! Чего я боюсь, учитывая время и дождь, так это что им пришлось где-то спрятаться, укрыться и что…

Адель: Что – «что»?

Корнелиус: Что на этот раз между ног у моей сестры окажется нечто совсем иное, нежели охотничий конь! Вот чего я боюсь и на что, впрочем, надеюсь, ибо это должно благотворно сказаться на ее нраве!

Адель (презрительно): Какая низость! Всегда одни низости! Решительно…

Корнелиус: Как вы это сегодня назвали? Низостью? Но она не лишена вкуса, а? Только не говорите, что вы не согласны!

Адель: Хватит. Это не смешно, переменим тему. Вы по-прежнему намерены убить этого бедного юношу?