По лезвию катаны - Логачев Александр - Страница 24

• Предыдущая
• 24/66
• Следующая

— Вот что ты, оказывается, удумал, старый пенек! Вот почему ты пинком в спину не столкнул меня в пропасть! Вот почему ты не придушил меня на последнем привале или не отравил за послед, ним ужином! Решил превратить меня в племенного быка! В производителя! Чтоб я справно покрывал кур в твоем горном курятнике! К тому же смешение кровей идет только на пользу породе, так? Отвечать!

Старик покорно болтался в крепких руках акробата, не предпринимая ни малейшей попытки вырваться.

— Ты не понимаешь, Ямамото, — заговорил яма-буси, едва Артем выпустил первый пар. — Жизнь не должна останавливаться. Как и в природе. Весной должна зацвести сакура, зимой вода должна замерзнуть, женщина должна понести и родить.

— Хватит пороть чушь, старик, — перебил Артем. — Ты мне вот что лучше скажи. А что за награда меня ждала после того, как я… управлюсь? Падение с утеса, укус змеи, чай из ядовитой травы?

— Почему ты считаешь нас такими злыми? — Такамори постарался улыбнуться как можно добродушнее. Получилось это у него так себе, признаться.

— Не ври, а? Неужели тайна Долины Дымов не стоит жизни одного-единственного чужака? Не-ет, тайна для вас дороже.

Артем уже выпустил первый пар и перестал трясти старика за грудки.

— Есть способы сделать так, чтобы человек потерял верхнюю память, то есть память последних дней или месяцев, но сохранил нижнюю или глубокую память, то есть память последних лет, — сказал Такамори.

— И что это за способы такие?

— Мы называем это тэн-тей-дзюцу. Или духовная стрельба из лука. Непосвященному невозможно объяснить, как невозможно человеку сразу взлететь на вершину горы, а нужно подниматься по тропе шаг за шагом…

— Харэ! — оборвал Артем эту песню песней незнакомым японцу словом. — Я ведь немножко умный, старик. Я обратил внимание на то, как ты потерял контроль над собой, когда схватил ту деревянную фигурку. «Что это с ним?» — удивился я тогда, но не стал доискиваться объяснений. Они пришли позже сами собой. Я вдруг вспомнил, как ты рассказывал, что ваш Великий Учитель по имени, если я ничего не путаю, Энно Одзуну жил в пещере у водопада. Ты говорил, что его никто из самураев не мог найти, а искали, надо полагать, старательно и долго. Он здесь и скрывался, здесь и проживал, поэтому и не нашли. И что еще тебя могло так несказанно поразить, как не вещь, которую держал в руках сам Великий Учитель, я имею в виду деревянную фигурку? И этого, как я понимаю, не должен был знать никто. Не только я, но и остальные члены твоей лесной бригады. Недаром ты сразу припрятал фигурку. Одного себя ты считаешь достойным такой великой тайны. Наверное, навоображал себе, что ты духовный преемник или даже прямой потомок Учителя.

— Ты очень догадливый, гайдзин, — Такамори вновь улыбнулся, но это была другая улыбка, в которой не прослеживалось и намека на добродушие. — Я действительно не хотел лишать тебя жизни после того, как ты исполнишь свое мужское предназначение. Я всего лишь сделал бы так, чтобы ты крепко заснул и отнес бы тебя подальше в горы. И оставил бы там. Ты не знаешь этих гор, а ты никогда бы сам не нашел дорогу в долину…

Все, добродушный комичный старик враз кончился, как лента кинофильма. Перед Артемом предстал новый Такамори, опасный и непредсказуемый, похожий на гремучую змею.

— Но скорее всего, я подох бы в этих горах от голода, холода или дикого зверья, — сказал Артем, ощущая, как в нише сгущается электричество. Он подобрался, напряг и вновь расслабил мышцы.

— Теперь уже незачем об этом говорить, гайд-зин. Кроме меня, никто не должен знать, что это долина Великого Учителя Энно Одзуну…

Так и есть! Старик стремительно шагнул вперед, его худая жилистая рука с кинжальной быстротой и точностью вылетела в сторону Артема.

Если бы Артем не закрылся рукой, то удар пришелся бы точнехонько в область сердца. А так пришелся в предплечье. Как ломом въехали. Левая рука мгновенно онемела. Не дожидаясь, когда Такамори нанесет повторный удар, Артем отскочил назад.

Ниша, в которой разговор перешел в схватку, размерами вполовину уступала боксерскому рингу. В отличие от того же ринга, пол здесь был очень неровным — было за что зацепиться ногой, было обо что трахнуться головой. Да и правил на этом татами соблюдать, похоже, никто не собирался.

Такамори впился в Артема цепким взглядом. Он не спешил нападать, потому что стоял, перекрывая выход, и Артему было его никак не обойти.

Артем и не пытался обойти, он отступал все дальше, пока не уперся в стену. При этом он растирал правой рукой левую. Левая рука отходила, но очень медленно. М-да, не самая походящая ситуация, чтобы оставаться одноруким.

— А как же дети? — спросил Артем, главным образом, чтобы потянуть время. — Кто сделает твоим женщинам детей?

— Слушай ты меня вчера внимательно, гайд-зин, помнил бы, что мы не единственные яма-буси в стране Ямато. Когда-то мы разбились на кланы и разошлись по стране — так легче уцелеть. Но мы не потеряли связи друг с другом. Мы пошлем кого-нибудь к нашим одноверцам и…

Такамори вдруг взмыл в воздух, словно подброшенный пружиной.

— …попросим помочь! — выдохнул старик, вместе с выдохом взбегая на стену. Он оттолкнулся от стены, крутнулся в воздухе и нанес удар ногой.

В последний момент Артему все же удалось чуть развернуть корпус, и удар пришелся по касательной. Однако все равно досталось чувствительно. (Однажды Артем повздорил с цирковым конюхом, и тот ожег его плеткой — ощущения были вполне сопоставимые с нынешним.)

Усилием воли Артем заглушил боль. К этой процедуре ему было не привыкать. На выступлениях случалось всякое. Случалось, например, крепко приложиться о какую-нибудь железяку рукой или ногой. Не будешь же на глазах у зрителей трясти конечностью, ругаться или взвывать от боли. Приходилось напрягать волю.

А чертов старик, мягко приземлившись, сразу отступил назад, чтобы не попасть под ответный удар и чтобы перевести дух — все же в его возрасте работать сериями уже тяжеловато.

— Жаль, что ничего не получится, — сказал Такамори. — В тебе чувствуется сила. От тебя могли бы родиться крепкие здоровые дети. И один из них, может быть, стал бы дзёнином вместо меня.

— Кем?

— Главой клана яма-буси.

— А-а… Но они были бы не похожи на жителей страны Ямато, тебе не кажется? — Артем попробовал ложный выпад правой рукой, но Такамори на него не купился — точнее говоря, треклятый старик даже бровью не повел. — Они были бы выше ростом, широкоглазые, да и волосы могли бы быть, как у меня, русые.

«Из этого тупика надо выбираться, — подумал цирковой акробат, — старикашка загнал меня, как боксер боксера, в угол ринга».

— Какая разница, — Такамори пожал плечами. — Нам все равно среди людей не жить. А приток свежей крови всегда идет на пользу. Дети могли бы вырасти выносливыми и сильными…

Такамори стремительно сократил дистанцию и согнутыми клювом пальцами нанес удар в печень. И ведь попал, старая сволочь, — Артем отлетел назад и больно приложился копчиком о стену. Печень взорвалась немыслимой болью. Артема скрючило.

«Почему не добивает?!» — пронеслось в его голове секундой позже.

Неужели…

Да, в последний момент Артем отмахнулся наугад и наудачу… Выходит, попал?! Цирковой акробат поднял голову.

И ведь действительно попал! С чего бы тогда старику трясти головой и опираться рукой о стену. Нокдаун, типичный нокдаун! Ха, был бы здесь рефери, мог бы открывать счет. (Артем по нечаянной прихоти мысли вспомнил, как сломалась ослепительная карьера лучшего из боксеров последнего времени Роя Джонса-младшего — тот тоже попал под слепую отмашку довольно-таки среднего боксера. А следующий бой Рой Джонс уже проиграл вчистую. Словом, Джонс стал типичным «пробитым» боксером. Ну, а оправится или не оправится, в конечном счете, великий Рой — это Артем, похоже, так никогда и не узнает.)

Печень все еще держала Артема в скрюченном положении, поэтому он не смог воспользоваться выгодами своей случайной удачи. Чудовищным напряжением воли он гасил боль. Та потихоньку затухала. Но уж очень потихоньку…

• Предыдущая
• 24/66
• Следующая