Нефритовые четки - Акунин Борис - Страница 53
- Предыдущая
- 53/140
- Следующая
– Почему он п-попросил разыскать именно меня, а не обратился к вашему агентству?
– Очень хотел бы это знать, – кисло молвил директор. – Газетная шумиха – дело хорошее, но про вас пишут всего месяц, а мы тратим кучу денег на рекламу уже в течение сорока лет.
Вдруг в глазах Пинкертона мелькнула некая искорка.
– Мистер Фэндорин, мне известны ваши незаурядные способности, но, скажите, бывали ли вы когда-нибудь на нашем Великом Западе? Там все иначе, чем здесь. Городскому человеку без помощи местного специалиста не обойтись. В тех краях тоже есть наши представители, отлично знающие Запад. Они охотно помогли бы вам…
– Сэр, мне доводилось вести расследования и на западе, и на востоке, и во всех прочих частях света, – уверил собеседника Эраст Петрович.
– Тем не менее вот вам рекомендательное письмо. Если понадобится помощь или консультация специалиста, милости прошу обращаться в любое из наших отделений. Как моего хорошего знакомого вас обслужат по льготному тарифу.
Со второй попытки улыбка у мистера Пинкертона более или менее получилась, и посетителя он проводил до самой двери.
Приятно все-таки быть звездой.
До прибытия на Шайеннский вокзал Фандорин готов был бы побиться об заклад, что среди сухопутного транспорта нет и не может быть более роскошного средства передвижения, чем пулмановский вагон. Внимательная и неназойливая прислуга; мягчайшие кресла, на ночь превращающиеся в постели; собственный санитарный отсек; курительная комната; наконец, очень недурной ресторан. Даже в России, стране больших железнодорожных дистанций, он не встречал подобного комфорта.
Однако в Шайенне, столице недавно созданного штата Вайоминг, представление о том, что такое истинная роскошь на колесах, пришлось переменить.
Полковник Стар, чья подпись значилась на письме и чеке, встретить детектива не смог, задержанный неотложными делами, однако прислал своего личного стюарда с всевозможными извинениями и просьбой пересесть на местный поезд, который доставит мистера Фэндорина и его помощника в Круктаун, главный город графства Крук, – именно там находилась центральная контора магната.
Перейдя на другой путь, Эраст Петрович ожидал увидеть нечто вроде пригородного поезда с маломощным паровозиком и парой-тройкой дощатых вагонов. Собственно, именно таким поезд Шайенн – Круктаун и оказался. За одним исключением: перед почтовым и пассажирским вагонами (действительно, весьма неказистыми), сразу за локомотивом было прицеплено нечто невообразимое – лакированный, сверкающий хромом шедевр железнодорожного зодчества, настоящий передвижной особняк. Парчовые портьерки на окнах, хрустальные фонарики, на ступеньках – пушистый ковер, а вдоль всей стенки, под сверкающей золотой звездой золотые же буквы: Maurice Star of Crooktown.[11]
Это чудо, вкупе со стюардом, было предоставлено в полное и безраздельное распоряжение именитого гостя.
– Господин, давайте возьмемся за это дело, – сказал Маса, неся один, самый легкий чемодан (двумя прочими завладел услужливый стюард). – Сразу видно, что заказчик – очень почтенный и учтивый человек.
Войдя внутрь, японец чемоданчик выронил, выпучил глаза и пробормотал по-русски:
– Мамотьки мои…
Да и Эраст Петрович, правду сказать, опешил.
В диванной (так назывался первый салон) стены были сплошь зеркальные, диваны – тисненого бархата, а пол – инкрустированного паркета. Далее располагалась столовая, где уже был сервирован стол, слепивший глаза блеском полированного серебра. По стенам висели картины малых голландцев – как сразу определил опытным глазом Фандорин, подлинные.
– Когда прикажете подавать ленч, сэр? – осведомился стюард.
– Рейта, рейта![12] – сладострастно простонал Маса, успевший заглянуть в следующее помещение. – Господин, вы будете принимать ванну?
Посередине просторной комнаты возвышалась бронзовая чаша, опирающаяся на мраморный постамент четырьмя львиными лапами. Судя по пару, вода была горячая, налитая совсем недавно.
Эраст Петрович только головой покачал.
– Нет, я, п-пожалуй, полистаю газеты.
Как он заметил, на столике в диванной была приготовлена свежая пресса.
– Ну, тогда я.
Маса немедленно начал раздеваться. Фандорин же подошел к окну и стал смотреть на пассажиров, садящихся в соседний вагон.
Люди как люди, ничего особенного. Что пялятся на окна и на франта в белоснежном костюме, это естественно. Удивили Эраста Петровича только два обстоятельства: среди путешествующих было весьма мало женщин, а почти у каждого мужчины при себе имелось оружие – как минимум револьвер в кобуре, а то и ружье. Странно. В газетах писали, что стычек с краснокожими в этих краях больше нет. Шайенны, сиу, свирепые шошоны давным-давно зарыли топор войны и мирно сидят в своих резервациях.
Звякнул колокол. Паровоз нетерпеливо загудел.
Все, поехали.
Глядя на желто-зеленую степь, которую американцы называют «прерией», Эраст Петрович размышлял не про полковника Стара и его «загадочное дело», а про технический прогресс.
Еще какие-нибудь четверть века назад переселенцы, двигающиеся в сторону Тихоокеанского побережья, пылили по этим тысячемильным просторам на телегах, терпя немыслимые лишения и рискуя потерять скальп. И вот опасное путешествие от океана до океана, занимавшее месяцы, сжалось до каких-то пяти суток, которые к тому же можно провести со всем комфортом, читая книгу или раздумывая о вечности. Главный смысл прогресса не в удобствах и даже не в безопасности. Развитие цивилизации дает человеку возможность сконцентрировать духовную энергию не на унизительных тяготах бытия, а на его глубинной сути.
Трасса шла через плавные холмы, сплошь покрытые травой, и казалось, что поезд покачивает на неспешных волнах океана. Потом, на самом горизонте, степь вздыбилась зелеными морщинами гор, будто навстречу двигалось гигантское цунами. Где-то там, у подножия, и располагался Круктаун.
Перед тем как усесться за чтение прессы, Эраст Петрович заглянул в ванную комнату – посмотреть, как дела у Масы.
У Масы все было прекрасно. Через поднятые окна задувал свежий ветерок, стюард подливал ароматный чай, а японец блаженствовал, развалившись в ванне, и орал свою любимую песню про пьяницу-самурая из клана Курода.
В диванной Фандорин на минутку задержался перед зеркалом. Решительно, белый костюм стоил своих денег. У мистера Ланцетти, портного с Кембридж-стрит, было большое будущее.
На первой странице «Нью-Йорк таймc» писали об ужасном пожаре в штате Миннесота. В этой стране все было гигантское, превосходящее воображение. Эраст Петрович попытался представить себе огненный смерч в 4 мили высотой и 20 миль шириной, несущийся вперед со скоростью ветра. Пять городов выгорели дотла. В местечке Хинкли погибли все, кто не догадался забраться в колодец или в реку. Доблестный машинист, рискуя сгореть заживо, въехал на поезде в пылающий Сканк-Лейк и вывез прямо из пекла 300 человек.
На странице иностранной хроники много писали о России – как обычно, неприятное.
В польских губерниях бушует эпидемия холеры.
Император умирает в Ливадии, больше месяца не протянет. Ему наследует «кронпринц» Николай, про которого все говорят, что он слишком молод и неопытен. Царь обещал, что к тридцати годам обучит сына, как быть государем, так что Николай – недоучка, ему только двадцать шесть.
Русский анархист Унгерн-Штернберг, которого разыскивает полиция нескольких европейских стран за динамитные взрывы в людных местах, на самом деле не революционер, а провокатор и агент русской тайной полиции. Его цель – вызвать на континенте антиреволюционную истерию, чтобы державы выдавали российской прокуратуре эмигрантов по упрощенной процедуре.
А больше всего расстроила новость с Дальнего Востока. Россия решила вмешаться в японо-китайский конфликт и высылает в Порт-Артур два броненосца, чтобы не пустить в этот стратегически важный пункт воинов микадо. Ах, наломают дров петербургские умники! Они плохо понимают, во что ввязываются…
- Предыдущая
- 53/140
- Следующая
