Нефритовые четки - Акунин Борис - Страница 79
- Предыдущая
- 79/140
- Следующая
– Теперь апостолом стал Разис, а с ним иметь дело проще, чем с Моронием, – говорил Эраст Петрович, когда они подъезжали к открытым нараспашку воротам. – Нужно будет извлечь из пропасти тело и, конечно, голову. Если ее не унес поток. Завтра на рассвете мы повторим эксперимент. Я сам этим з-займусь. А до того, днем, наведаюсь к Черным Платкам. Селестианцы мне помогут. Присоединяйтесь и вы к нам. Опытный помощник мне не помешает. Заплачу, как мистеру Скотту – по тройной таксе: пятнадцать долларов в сутки.
– Идет, – легко согласился Рид.
По мере того, как поднималось солнце, а расстояние до Змеиного каньона увеличивалось, он все больше веселел.
– Куда это они все подевались? Под кровати с перепугу попрятались? – белозубо улыбнулся Уош.
Действительно, во дворе крепости не было ни души.
Двери домов открыты, там и сям разбросаны самые неожиданные предметы, которые обычно на землю не кладут: детский чепчик, шляпа с конической тульей, кастрюля, потертый молитвенник.
Голосов не слышно, но из коровников неслось протяжное, недоуменное мычание.
– Сбежали! – ахнул Рид, спрыгивая с лошади и бросаясь в первый же дом.
Минуту спустя он высунулся из окна.
– Все побросали и дали деру! Ну Безголовый! Вот это да! Целую деревню мормонов расшугал!
Они обошли весь поселок и повсюду обнаружили следы поспешного бегства. Чадили непогашенные печи, где-то на плите шипело выкипевшее молоко. В одном из домов по комнате летал пух из вспоротой перины – вероятно, в ней было спрятано что-то ценное.
– Кому ж достанется все это добро? – крутил головой Уош.
Вид брошенных жилищ напугал его. И то сказать – зрелище было тягостное.
– Наверно, никому, – сам себе ответил чернокожий. – После такого страшного дела навряд ли кто захочет тут жить. И нам бы с вами надо уносить ноги подобру-поздорову. Знаете что, сэр. Ну вас с вашими пятнадцатью долларами. Я передумал. Сотня у меня есть, на партию-другую хватит. Ноги моей в Дрим-вэлли больше не будет.
Отпускать Рида было ни в коем случае нельзя. Теперь, после внезапного дезертирства селестианцев, у Фандорина каждый помощник был на вес золота. Особенно умеющий обращаться с оружием.
– Так говорите, у вас есть сто долларов?
Эраст Петрович потянул из кармана стаканчик с костями.
Посси у Фандорина собралось внушительное. Издали посмотреть – целое войско.
Впереди два официально уполномоченных депъюти-маршала: сам Эраст Петрович и Маса. Следом еще двое верховых, Мелвин Скотт и Уошингтон Рид. По посадке в седле, по небрежному наклону шляп сразу видно – люди серьезные, настоящие ганфайтеры. На изрядном отдалении от конного авангарда двигались основные силы, в пешем строю. Все взрослое население общины «Луч света», сорок семь стволов. Точнее говоря, деревянных палок, ибо брать в руки оружие коммунары решительно отказались, так что демонстрировать эту армию противнику можно было только с расстояния. Женщин переодели в штаны и поставили сзади, на всех нацепили островерхие шляпы (их в селестианской деревне осталось сколько угодно).
По расчету генерального штаба, в который входили Эраст Петрович и Скотт, хитрость должна была сработать. Если расположить «пехотинцев» по внешнему кольцу блокады и не велеть высовываться. Лишь бы до боя не дошло.
Фандорин был сосредоточен и хмур – ощущал бремя ответственности за пацифистов, которых, что ни говори, вовлек в чертовски опасное дело. Зато Маса на своем пони сиял, как полная луна. Ему все нравилось: и ковбойский наряд, и чудесный пейзаж, и прогулка на свежем воздухе, а более всего – маршальская звезда. Он битый час провозился с двумя этими жестянками, и теперь они сверкали так, что смотреть было больно.
Пара, следующая за рыцарем Печального Образа и его жизнерадостным оруженосцем, выглядела примерно так же: «пинк» бледен и мрачен (правда, не от моральных страданий, а с похмелья); негр весел и улыбчив – днем привидения спят, а бандитов Уош не боялся. Участие Рида в экспедиции обошлось Эрасту Петровичу в два броска костей. После первого чернокожий лишился своих ста долларов, после второго оказался в числе добровольцев, сотню же получил обратно, в утешение.
Однако еще на середине дороги план кампании затрещал по швам.
Уошингтон Рид, напевавший какую-то легкомысленную песенку, вдруг замолчал и соскочил с лошади.
Нагнулся к земле, ткнул дрожащим пальцем в отпечаток подковы.
– Глядите! Квадратные гвозди! Здесь проехал Безголовый! Недавно!
Скотт присел на корточки, потрогал след пальцем.
– Большая лошадь. А с чего ты взял, что это Безголовый?
– Знаю…
Рида всего трясло. Лицо посерело.
– Он заодно с Черными Платками!
Плохо дело, понял Эраст Петрович и с наигранной бодростью воскликнул:
– Отлично, сшибем двух птичек одним камнем!
Уош попятился.
– Только без меня. Воевать с Безголовым я не подряжался. Пегги, старушка, уходим!
Не слушая уговоров, он понесся вниз по тропе. Серая лошадь потрусила сзади.
– Эй! – крикнул Эраст Петрович. – Может, кинем кости? Поставлю что хотите!
Из-за поворота донеслось:
– Изыди, сатана!
Так фандоринская кавалерия сократилась на четверть.
Боевого духа отряду это происшествие не прибавило. Тем не менее двинулись дальше.
По узкой горной тропе посси двигалось цепочкой. Но перед выходом на плато Эраст Петрович собрал всех в плотную кучку и еще раз объяснил задачу.
– Дамы и г-господа! Каждому из вас присвоен номер. Четные бегут вправо, нечетные влево. По краю всего открытого пространства расположена гряда больших камней. Прячетесь за них по двое – по трое, выставляете наружу палки и ни в коем случае не высовываетесь. Что бы ни происходило. П-понятно?
– Я-асно! Поня-атно! – отозвался нестройный хор, в котором старательнее всего звучали женские голоса.
У Эраста Петровича защемило сердце от нехорошего предчувствия. Однако менять план было поздно.
– Вперед! – сказал он конным, доставая белый платок.
Самый рискованный момент операций был сейчас. Если часовой, увидев трех всадников и рассредоточивающихся за их спиной пехотинцев, откроет пальбу, могут быть жертвы. Вся надежда на белый флаг.
Фандорин поскакал вперед, изо всех сил размахивая платком и крича:
– Не стреляй! Не стреляй! Мы хотим говорить!
Часовой выстрелил, но, кажется, не по парламентерам, а в воздух – подал сигнал тревоги.
– Все! Спешиваемся! – догнал Скотт, показывая на большой валун, расположенный в центре плато.
Это было обговорено заранее, все трое выпрыгнули из седел. Скотт гикнул на лошадей, и те припустили назад. Они больше не понадобятся.
Прижавшись к нагретой солнцем поверхности камня, Эраст Петрович оглянулся и облегченно вздохнул.
Первый этап операции прошел без сучка без задоринки.
Стратегически важный пункт, откуда будут вестись переговоры, занят. Коммунары все целы и залегли в укрытие – оттуда торчат лишь верхушки шляп и палки, даже отсюда похожие на ружейные стволы, а уж со скалы тем более.
– Малость погодим, – шепнул Скотт. – Пускай старшой подойдет. Не с часовым же переговариваться…
В бинокль было хорошо видно голову дозорного, торчащую из-за камня: шляпа с широкими полями, черный платок на лице. Дуло «винчестера» быстро перемещалось вправо-влево – часовой нервничал.
Минут через пять рядом возникли еще две шляпы.
– Пора, – сказал Мелвин, прищуренные глаза которого зоркостью не уступали цейссовской технике. – Сам поговоришь?
– Лучше ты. Тебя они наверняка знают.
В руке «пинка» появился кожаный рупор. Откашлявшись и хлебнув из бутылки, Скотт заорал так, что у Эраста Петровича заложило ухо.
– Эй вы, ублюдки! Это Мелвин Скотт из агентства Пинкертона. Со мной два помощника маршала и посси в полсотни человек! Вам из этой мышеловки не выбраться! Выходите по одному, с поднятыми руками!
- Предыдущая
- 79/140
- Следующая
