Еще один Валентинов день - Стюарт Энн - Страница 20

– Герой бывший моряк, Лорен Бэколл играет вдову его друга, Эдварда Робинсона, – гангстера, типа Аль Капоне.

– Не похож на Капоне.

– Вам лучше знать. Я его видела только на фотографиях… – зевая, промямлила Хелен, теряя настороженность.

Рафферти сидел на противоположном конце дивана – не настолько близко, чтобы отпугнуть хозяйку дома. Та посмотрела на него, на мгновение во взгляде читалась упрямство, потом откинулась на спинку.

– Совсем не похож, – уперся Рафферти.

– В любом случае, – сонно пролепетала Хелен, – они оказались на одном из островов архипелага Флорида Ки. Фильм называется «Ки Ларго». И приближается ураган.

Она снова зевнула, веки затрепетали, глаза на мгновение закрылись, потом снова распахнулись.

– Гангстер пытается вернуться в страну после депортации… – бормотала Хелен, сползая все ниже. – Просто посмотрите немного, а потом спросите, что непонятно.

Он и смотрел, но только на нее. Бедняжка уже спала, густые ресницы веером оттеняли бледные щеки, длинные волосы рассыпались вокруг лица. Рафферти протянул руку и забрал очки из безвольных пальцев, затем нацепил себе на нос. Так и есть – практически без диоптрий. Типично для мисс Эмерсон – использовать любые средства, чтобы выглядеть солидно и неприступно.

Для защиты от таких, как Рики Драго, понадобится нечто большее, чем очечки и строгий вид. Большее, чем целая семья полицейских.

Так или иначе, придется найти способ остановить отморозка, пока не стало слишком поздно. В противном случае, когда Рафферти вернется в следующем году, Хелен Эмерсон будет давным-давно мертва.

Рафферти не собирался спать. Если даровано лишь сорок восемь часов жизни раз в год, не хочется провести это время в постели. Во всяком случае – в одиночестве.

Он поднялся с дивана, скинул кожаные ботинки и направился на кухню. Нашел почти пустую банку кофе, но ничего похожего на такую полезную вещь, как чайник. Не рискнул экспериментировать с микроволновкой, которая, по его мнению, выглядела как нечто из «Бака Роджерса», боясь разбудить Хелен взрывом. Вскипятил воду в кастрюле, соскоблил слипшиеся кристаллики в кружку и выпил напиток, практически не дрогнув. Случалось пробовать пойло и похуже. Правда редко.

Мисс Эмерсон явно не рьяная кулинарка. Джеймс обнаружил банки с супом и полупустые коробки с крекерами – две вещи, которые не сильно изменились за последние шестьдесят с лишним лет. Он стоял на кухне, ожидая, когда согреется суп, и смотрел из окна в темноту. Где-то снаружи притаился Драго. Где-то рядом. Жестокая ирония судьбы: маньяк Драго может калечить и убивать, а Рафферти не в силах ответить тем же.

На эту странную космическую логику указал один из братьев Скацетти после второго воскрешения. Если ответственный за их отправку на землю обладал хоть крупицей здравого смысла, то не позволил бы преступнику вернуться в общество с возможностью совершать злодеяния. Им снова сдали карты, прекрасно, но колода-то крапленая.

По мнению Рафферти, тогда все складывалось превосходно. Работа на Морана была всего лишь работой – ни больше, ни меньше. Интересной, опасной, хорошо оплачиваемой. Пока не вмешалось божественное провидение.

Хорошо хоть в эти сорок восемь часов не приходится беспокоиться о пропитании. Особенно, когда возвращаешься каждый год именно с тем, с чем погиб. Пластинки жвачки «Черная гвоздика», смятая пачка сигарет и бумажник, набитый новенькими тысячедолларовыми купюрами, которыми собирался расплатиться за партию контрабандного канадского алкоголя.

Джеймс прислонился к раковине и закрыл глаза, вспоминая злобные слова Драго. «Возможно, он прав, и я не настолько уж нравлюсь женщинам». За прошедшие десятилетия все остальные нашли свои половинки и обрели новую жизнь со всеми проблемами и радостями. Даже Драго ступил на достойный путь, пока судьба не вмешалась еще раз.

Однако с Рафферти ничего подобного не произошло. Из семерых убитых в том проклятом гараже в зимний февральский день на совести Джеймса лежало меньше всего грехов. Другие, даже Билли, покорно исполняли приказы Морана, стремящегося любой ценой не позволить Капоне заполучить полный контроль над преступным миром. Рафферти держался в стороне от расправ.

Но в конечном счете остался единственным, кто все еще платил за былые провинности, в то время как подельники разделались со своим прошлым и начали новую жизнь. Но не Рафферти.

Несколько раз он был близок к освобождению. В частности, в 1946 году, когда познакомился с умной прелестной девушкой по имени Кэрри. Он поверил ее признанию в любви. Поверил настолько, что попросил выйти за него замуж, и они назначили дату свадьбы на шестнадцатое февраля. Но за день до бракосочетания Джеймс как обычно исчез.

Рафферти считал, что вполне мог бы обрести счастье с Кэрри. Но такого случая не представилось. К следующему году она уехала в свой родной город в штате Индиана, и Джеймс понял, что для него общее правило не сработало. Ему не выбраться из бесконечного цикла, и чем скорее он смирится с этим фактом, чем скорее начнет наслаждаться тем, что имеет, тем лучше.

Но мисс Хелен Эмерсон взбаламутила забытые надежды и старых времен, и нынешних. Джеймса невыносимо тянуло к прокурорше – так сильно, как ни к одной женщине на его памяти. Безумно хотелось сорвать это облегающее платьице и научить ее наслаждаться своим и мужским телом, но что-то останавливало. Вероятно, осознание того, что скоро его в Чикаго не будет. Конечно, сейчас-то он здесь. Но ненадолго. При всей своей неприступности, демонстрируемой внешнему миру, Хелен в глубине души лишь нежный уязвимый котенок. А Рафферти никогда не причинял вреда беспомощным беззащитным созданиям.

Джеймс пережевывал пищу, не ощущая вкуса. Когда вернулся обратно в гостиную, телевизор мерцал, фильм давно закончился. Хелен пошевелилась во сне, вытянула длинные, обтянутые шелком ноги, и короткое черное платье задралось почти до середины стройных бедер. Рафферти подавил стон.

Он умел двигаться бесшумно, что и проделал, обыскивая спальню, не совсем понимая, что именно ищет. И старательно держал глаза подальше от кровати, которая, хвала Всевышнему, была уже не той, которую он когда-то делил с Кристал Латур, но легче от этого не становилось. Изголовье из латуни и железа украшали пухлые амурчики, куча пушистых белых покрывал выглядела непорочной и соблазнительной. Почему, черт возьми, его заклинило на такой недотроге, как Хелен Эмерсон?

В шкафу он обнаружил шерстяной плед цвета слоновой кости и массу бесформенной мужской одежды, в точности такой же, что была на Хелен в их первую встречу. А затем в ящике стола нашел заряженный пистолет.

Интересно, умеет ли она им пользоваться. Наверняка. С опекающей родней из копов за спиной она уж точно имеет больше навыков, чем обычная женщина. Вероятно, и стреляет лучше, чем он. Рафферти никогда не увлекался оружием, хотя постоянно таскал ствол с собой и при необходимости использовал.

Дьявол, чего дурака-то валять? Конечно, прокурорша лучше стреляет, хотя бы потому что, попытайся он взвести курок и нажать на спусковой крючок, эта чертова штука запросто могла бы и заклинить.

Джеймс мимолетно задумался, не проще ли самому направить дуло в собственную голову. Ради выхода из этого бесконечного цикла.

Но это не его стиль. Рафферти презирал слабость и жалость к себе. Раз уж он обречен возвращаться из года в год, значит, надо провести подаренное время наилучшим образом. Наслаждаться всеми доступными удовольствиями.

Единственная проблема состояла в том, что Хелен Эмерсон не предлагала никаких удовольствий. Не стоит трогать законницу.

Джеймс засунул маленький пистолетик в пиджак, не совсем понимая зачем…. Ведь существовала реальная возможность, что Хелен понадобится оружие, если Драго припрет ее к стенке и дела пойдут совсем плохо. Но не смог заставить себя расстаться хотя бы с малейшим ощущением власти над самодостаточной особой.