Симфония Тьмы - Локхард Джордж "(Георгий Эгриселашвили)" - Страница 3

• Предыдущая
• 3/9
• Следующая

Я называю себя Вулкан, потому что это самое верное воплощение моего характера из всех, которые я знаю. Я похож на вулкан своей необузданной, первобытной натурой, своей неспособностью контролировать ярость и гнев. Меня боятся все. Порой я и сам себя боюсь. Не уверен, что смогу сформулировать определение, кто же я такой. Некогда человек по имени Вольтер назвал сам себя «двуногим, без перьев». Я тоже без перьев, хотя имею четыре ноги и крылья. Называть себя «четвероногим, без перьев» я не хочу. Поэтому оставлю определение понятия «дракон» тому, кто захочет. Меня устраивает и это название.

Когда я взмываю навстречу серебру, льющемуся с небосвода, моя чешуя начинает сверкать подобно мириадам бриллиантов. Я похож на отблеск луны в океане, паря над землёй, пронзая чёрные тучи сиянием своих крыльев. Я – повелитеть неба. Я одинок.

Рассекаю тьму над скалами. Воздух полон музыки сфер, симфония Тьмы гремит над миром, и я – дирижёр вечного оркестра. Я лечу на охоту!

Замечаю с высоты стадо горных антилоп. Они спят на каменистой площадке, несколько дозорных внимательно глядят по сторонам. Эта мера может спасти их от хищников. От меня спасения нет. Я – тёмная молния гор.

Хватаю двух антилоп, набираю высоту. Животные кричат и пытаются вырваться. Сдавливаю их когтями, ощущаю смерть своей добычи. Ничто не может сравниться с этим ощущением. Только тот, кто вонзал свои когти в нежное, полное жизни, трепещущее тело, и ощущал весь процесс ухода жизни, способен меня понять. Я очень люблю охотится.

Сажусь на уступе, вдыхаю солёный запах крови. Он смешивается с миллионами запахов гор, он вплетает свой непередаваемый аромат в венок по имени Жизнь. Ем.

– Доброй охоты, брат. – большой и очень тёмный орёл сидит на уступе рядом со мной. Я протягиваю ему нетронутое тело.

– Угощайся.

Он качает головой.

– Ты знаешь, я ем только свою добычу.

Я киваю, втягивая сладко-воздушный запах птицы. Я никогда не охочусь на имеющих крылья. Все жители неба – мои братья и сёстры. Но только орлы меня не боятся.

– В таком случае, я могу указать тебе место где много пищи.

Орёл долго не отвечает.

– Ты самый могущественный из крылатых, Вулкан. – наконец говорит птица.

– Да, это так.

– Почему же ты ведёшь столь одинокую жизнь?

Теперь я долго не отвечаю. Ветер ласкает мои крылья, шевеля перья орла.

– Потому что таких как я больше нет.

Орёл поворачивает ко мне голову.

– Так не может быть. – спокойно замечает он.

– Знаю. Но тем не менее, это так.

– А ты искал?

Я долго смотрю на небо, где начинает заниматься заря.

– Я просто знаю.

– Откуда?

– Откуда ты знаешь, где поймать восходящий поток? Ведь они невидимы.

Орёл не отвечает. Я опускаюсь на скалы рядом, мы молча смотрим на восход Солнца.

– Никакой восходящий поток не удержит тебя в воздухе, если ты не желаешь махать крыльями. – неожиданно произносит птица. Я молчу.

Орёл расправляет свои коричневые крылья, готовясь взлететь. Поворачивается ко мне, долго смотрит.

– Ты просто боишся найти равного, Вулкан.

Я закрываю глаза. Он слишком умён.

– Ты не прав. – глухо.

– Нет, я прав. Сейчас ты – повелитель неба. Владыка ночи. Отец ветров. С появлением второго дракона, трон придётся делить.

Резко встаю, стараясь не смотреть на орла.

– Доброй охоты.

– Тебе тоже, друг. Особенно тебе. Ибо скоро ты отправишся на самую большую охоту в жизни.

Он молчит.

– На охоту за своими страхами.

Я долго провожаю орла взглядом. Надо было узнать его имя. Завтра узнаю, перед тем как вылететь на поиски.

Сегодня я был на охоте. Но при этом оказался жертвой.

Он медленно, равномерно шагал по асфальту, и звук его шагов одиноко раздавался на пустынной дороге. На километры вокруг не было никого кроме ночи, и её созданий.

Он шёл много дней, не останавливаясь ни на миг. Он никуда не спешил, и шёл медленно. Впереди у него была вечность.

Длинный чёрный плащ развевался за плечами высокого, бледного человека с гладкими антрацитовыми волосами. Человек был одет в чёрный костюм, и сжимал в руке тонкую трость. В глазах человека светился покой.

Шоссе поднималось на холм, царила полная тишина. Лишь ветер шевелил траву, словно советуясь с ней по поводу странного прохожего. Светила луна, холодно сияли далёкие звёзды. Человек продолжал спокойно идти.

Он поднялся на холм, и впервые за много дней остановился. Медленно осмотрел грандиозные горы, клыками вонзающиеся в плоть неба, пьющие тьму из ночи, словно кровь из сердца. Тишина ощутимо сгущалась.

Впереди, у подножия клыкастых гор, лежал небольшой человеческий городок. Шоссе пронзало его насквозь, выходя за пределы, и впиваясь в плоть гор язвой туннеля. Немногочисленые деревья бесшумно раскачивались под луной. Ветер понемногу усиливался.

Человек долго смотрел на город, закрыв глаза. Зрение было далеко не основным его чувством. Он впитывал ауры жителей, их запахи, он слушал пение мрака, танцующего вокруг пятен света из окон домов. Он смотрел.

Час спустя, он медленно тронулся с места, и в тихую мелодию ветра вплёлся равномерный стук шагов, подарив музыканту метроном трости. Человек никогда не спешил.

Он прошел мимо крайних домов, не повернув головы. Его провожали внимательные взгляды собак и кошек, но никто не посмел издать ни звука. Человек, равномерно шагая, двигался по улице, и тьма с уважением расступалась перед своим повелителем. Ни один звук не нарушал великолепие холода.

Он приблизился к парку. Звук шагов изменился, под лакированными чёрными туфлями теперь похрустывал красный песок. Человек спокойно шёл меж деревьев, оставляя за собой страх и тишину.

Несколько минут спустя человек остановился перед скамейкой, на которой спал пьяный горожанин. Ночной гость долго смотрел на спящего, не делая попыток его разбудить. Но человек, очевидно, почувствовал холодный взгляд, и поднял голову. Ночной прохожий улыбнулся, садясь на край скамьи.

– Прекрасная ночь, не так ли?

– Кому как... – горожанин приподнялся, стряхнув с помятого костюма осенние листья. Он был невысок, коренаст. На лице виднелись следы буйной молодости, теперь лишь уродовавшие черты их обладателя. Горожанин был небрит, его волосы цвета соломы растрепались. Туфли не раз ремонтировались, а костюм был во многих местах неумело заштопан. Ночной прохожий видел во тьме всю жизнь этого человека. Жалкие планы, не выходящие за пределы городка, попытки сколотить состояние, борьба с самим собой, желающим пить, поражение. Он видел холодные ночи в забегаловках, дешёвую водку, хмурые взгляды бармена и ревность жены. Он слышал скандалы в давно желавшей ремонта квартире, ядовитые реплики соседей, презрение брата. Он знал о том случае, когда горожанин нашёл упавшего в обморок старика, и украл его кошелёк. Старик не дождался «Скорой» и умер на улице, а горожанин три дня пил на его деньги. Ночной гость видел всю жизнь своих жертв.

– Меня зовут Аорт. – он мягко коснулся человека, и тот внезапно ощутил холод. Встряхнулся, шмыгнул носом.

– Рад видеть вас, мистер. Не найдётся ли у вас пары центов для несчастного пьяницы? – голос слегка задрожал.

– Я не ношу с собой деньги, друг мой. – Аорт печально следил за эмоциями человека. Он видел, как тот последовательно сменял надежду на безразличие, безразличие на слабый интерес, интерес на вялое желание спросить. Дождавшись этого, ночной прохожий ответил на незаданный вопрос.

– Я вампир.

Пьяница тупо смотрел на Аорта, пока слова хищника проникали в сознание жертвы. Хищник не удивился, встретив типичную реакцию.

– Ну да, конечно. Мистер, если вам надо поспать, скамеек много. Не мешайте старому человеку.

Аорт улыбнулся, касаясь губами запястья горожанина. Минутой спустя он поднял сверкающие глаза.

– Вы всё ещё не верите мне?...

Человек в ужасе смотрел на тонкий ручеёк крови, струившийся на землю. Аорт чувствовал его ужас, непонимание, неверие и отчаяное нежелание верить.

• Предыдущая
• 3/9
• Следующая