Пойманная мечта - Робертс Алисон - Страница 17

• Предыдущая
• 17/26
• Следующая

– Ты не все знаешь, – прохрипела Кейт, высвобождаясь из рук Коннора.

– Так скажи мне, – тихо ответил Коннор.

Кейт тяжело сглотнула:

– От изнасилования были… последствия.

Коннор замер.

– Ты забеременела?

Она услышала, как он резко вздохнул.

– Ты сделала аборт?

– Я не пыталась найти выход, – оправдывалась она. – Я даже никому не рассказала. Я так сильно хотела этого ребенка, Коннор. Тогда я смогла бы кого-нибудь любить. Кого-нибудь, кто… Он едва слышал ее голос.

– Кто будет любить меня в ответ.

– И что случилось? – резко спросил Коннор.

– Я была почти на шестом месяце, и я потеряла бдительность. Мой отец увидел меня, когда я выходила из ванной в футболке, и он очень разозлился.

Коннор застонал:

– Он тебя ударил?

– У него не было возможности. Я побежала. Добралась до двери, но оступилась и упала… сильно.

Не было необходимости вдаваться в кровавые детали.

– Я потеряла ребенка, – тихо закончила она. – И тогда мама отправила меня к своему брату. Мне было шестнадцать.

Наступило долгое молчание. Потом Коннор снова взял ее за руку, и она услышала веселые нотки в его голосе.

– Ты помнишь, когда мы все-таки смогли заняться любовью?

Кейт кивнула. Конечно, она помнила. Как она могла забыть? Это было в ее офисе. После того как он спас ее от нападения ее отца.

– Почему получилось в тот раз?

– Потому что… я чувствовала себя в безопасности.

– Но почему ты чувствовала себя в безопасности?

– Потому что я любила тебя и узнала, что ты любишь меня.

Ощущение чуда все еще было с ней. Коннор гладил ее большим пальцем по руке.

– Ты преодолела барьер, так? Почувствовала себя любимой. Почувствовала себя в безопасности. Моим барьером был ребенок, и страх, что может случиться что-то страшное и семья распадется. Но сейчас я понимаю – это страх одиночества. Я боялся быть покинутым. Быть уязвимым.

Кейт дотронулась до лица Коннора. Провела пальцами по его векам, скулам и подбородку. Она хотела, чтобы он осознал – она понимает. Она любит его. И никогда не бросит его.

Коннор улыбнулся ей. Он положил ладонь поверх ее руки.

– Я больше этого не чувствую.

– Ты хочешь сказать…

Кейт не смела надеяться на чудо.

– Самый большой риск, на который я пошел, было влюбиться в тебя, Кэти, – мягко произнес он. – Но у меня не было выбора. Я люблю тебя. И ты любишь меня. И я тоже чувствую себя в безопасности.

Он снова улыбался. Его губы дрожали, но он казался счастливым.

– Мы все можем сделать, Кэти, моя дорогая. Ничто не разрушит нашу любовь, и ребенок, много детей, только сделают ее еще сильнее, ты не думаешь?

– Но если что-то случится? Как с Пиппи?

– Всегда есть мы. Мы будем держаться друг за друга. И доказывать друг другу свою любовь. И нашим детям.

– О, Коннор… – Кейт обняла мужчину, которого обожала больше жизни, и он прижал ее к себе. – Я так сильно тебя люблю. Ты станешь самым лучшим отцом.

– А ты будешь великолепной мамой. У тебя же была практика с подростками.

– О нет… – Кейт с трудом заставила себя освободиться. – Белла…

– Думаю, что сейчас она нуждается в тебе даже больше, чем я. Что ты собираешься ей сказать?

– Я, правда, понятия не имею, – призналась Кейт. – Я запуталась. Отец ребенка – Оливер Доусон.

– Вау… Он знает?

– Нет.

Коннор покачал головой.

– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Пока нет. Нам с Беллой нужно поговорить. Думаю, ей пора узнать мою историю целиком. А потом мы решим, что делать дальше.

Коннор посмотрел ей вслед.

Гордость наполняла его, пока ему не стало трудно дышать. Неудивительно, что он боготворил эту женщину. Она была такой сильной. Она через столько прошла. И быть любимым ею было величайшим счастьем на земле. А сейчас она носила его ребенка.

Его ребенка.

На его губах появилась улыбка, затем превратилась в печальную гримасу, когда он подумал о затруднительном положении, в котором оказалась Белла. И о том, с чем придется столкнуться Оливеру Доусону.

Белла тоже была сильной. И гораздо более дикой, чем Кейт.

Он прекрасно понимал, почему Оливера привлекла Белла, но вряд ли он видел в ней будущую мать своего ребенка. Даже со своей ровней этот хирург зачастую вел себя очень высокомерно. И занудно.

Господи, он бы все отдал, чтобы стать мухой на стене, когда Белла сообщит Оливеру, что носит наследника Доусонов.

Эта мысль заставила Коннора поспешить в дом. Сейчас он должен был следить за здоровьем Кейт. Уже пробило восемь, а она еще не ужинала.

А Белла… Белла теперь стала членом его семьи, и они справятся со всеми проблемами.

Вместе.

Оливер не понимал, что было не так. Интерн покосился на него, когда они изучали снимок головного мозга.

– Проблемы? – спросил интерн.

Оливер покачал головой.

– Все понятно. Просверлить дырки здесь и здесь. – Он указал на точки. – Вскрыть череп в этом месте, и мы получим доступ к тромбу.

– Хорошо. Я пойду готовиться.

Но он еще раз взглянул на Оливера, словно пытаясь прочесть его мысли.

Которые были никак не связаны с операцией, запланированной на сегодня.

Белла не выходила у него из головы. Он пытался забыть ее и заняться делами, но она постоянно возвращалась. И приносила странное тревожное чувство.

С тех пор как он вернулся из Мельбурна и был так близко к тому, чтобы снова ее поцеловать, она стала другой. Да, он редко ее видел. Иногда они не встречались целыми днями, и, несмотря на все отговорки, которые приводила его мать, он начинал думать, что Белла специально его избегает. А когда они все же сталкивались, она вела себя тише обычного.

Она была почти подавлена. Казалась взрослее. Величавее, как бы странно это ни звучало.

Он не слышал, чтобы она пела. Или смеялась. И он не видел, чтобы она танцевала. Может, у нее неприятности с молодым человеком? Хотя это его не касалось. И он не имел права злиться.

Другой мужчина?

Господи, откуда это взялось?

Оливер тщательно мыл руки. Вскоре он наблюдал за тем, как интерн сверлит дыры в голове пациентки. Когда он вскрыл черепную коробку, Оливер протянул ему хирургические ножницы, чтобы разрезать защитную оболочку мозга.

Долгое время мысли о Белле не возвращались. Тромб, который давил на мозг женщины, был осторожно удален. Не было никакого кровотечения, и они без осложнений зашили рану. Интерну оставалось закрыть черепную коробку и наложить швы. Потом голову перебинтуют, и пациентка отправится в интенсивную терапию для наблюдения, и Оливер сможет проверить ее состояние, прежде чем примется за следующее дело. Он снял перчатки и вышел из операционной. Он попытался сорвать маску, но только верхняя резинка порвалась, и маска повисла на его шее.

Как слюнявчик.

Как у Беллы в тот день, когда он накричал на нее за то, что она пришла в таком виде в операционную.

Снова она.

Ладно, если ее парень делает ее несчастной, то его это не касается. А что, если дело в другом? Что, если ей наскучила ее работа?

А такая возможность существовала.

Белла была создана для приключений. Для диких, безответственных поступков, которые всегда создавали много шума, смеха и движения. Она прекрасно управлялась, помогая его матери с курсом реабилитации, но как долго такая рутина будет по нраву свободолюбивой Белле?

Она может уволиться и отправиться за границу, о чем так мечтала. И что тогда станет с его матерью? И с ним?

На этот раз к чувству неудовлетворенности добавилось еще одно. Вина.

Влечение между ними было таким же сильным, как и в тот вечер, когда он полностью потерял контроль и поддался искушению. Может, даже сильнее. Чувствовала ли Белла то же самое? Наверняка ей казалось, что ее отвергли, потому что он назвал все произошедшее «неприемлемым»?

Как перепихнуться с одной из служанок.

Это же абсурдно!

Он считал это неприемлемым, потому что она работала на его мать, но и это не было настоящей причиной.

• Предыдущая
• 17/26
• Следующая