The Dragonslayer - Локхард Джордж "(Георгий Эгриселашвили)" - Страница 1

• 1/5
• Следующая

Холодно. Светит солнце и нет ветра, но мне холодно. Холодно моим рукам, холодно моим ногам. Холодно моему лицу. Но рукам холоднее всего.

В руках я держу длинный стальной предмет. Этим предметом я собираюсь убить дракона. Более того, могу сказать точно – я его убью. Моя профессия – убивать драконов. Я убил уже двенадцать, и получил за каждого огромные деньги. Вы даже представить себе не сможете, насколько огромные. Я монополист. Я единственный убийца драконов в мире, я могу диктовать любые условия. И их принимают. Потому что те, кто меня нанимает, не имеют другого выхода. Я всегда – последнее средство, козырь в рукаве.

Дважды причиной была месть. Один раз – сумасшествие. В остальные причины я не вникал, они были неинтересны. Так или иначе, все кто меня нанимал, имели деньги. И давали их мне.

Я не отказываюсь от работы, даже если наниматель сумасшедший, как один раз было. Не поймите меня неправильно: я вовсе не нуждаюсь в деньгах. Я очень богат и имею даже не один, а несколько дворцов. Но здесь работает принцип. Я согласился убить своего первого дракона, и сделал это. С тех пор я убил ещё одинадцать, и не отказывался. Было бы несправедливо и оскорбительно для клиента сделать ради него исключение из правил. Так уж вышло, что я исполнитель а не судья. Я просто убиваю драконов, когда мне платят достаточно много денег за это.

Однако принципы – только часть. Главное – я ненавижу драконов. Я признаю, что они невероятно красивы, грациозны и сильны. Я, как и все, жажду бессмертия, которым дьявол наделил своих ублюдков. Я тоже мечтаю о полёте, наблюдая за парящими драконами. Я знаю что подавляющее большинство драконов спокойные и мирные твари, которые никогда не вмешиваются в дела людей. Более того. Я согласен, что практически все драконы намного умнее меня.

Вот всё это и отвечает на вопрос, «почему». Потому что я – человек. Я – венец творения, я создан по образу и подобию бога. Бог не дал никому бессмертия, потому что он так хотел. Не нам, и тем более не животным оспаривать божью волю.

А драконы бессмертны. Уже одного этого греха достаточно для полного истребления тварей, посмевших противопоставить себя богу. Животное НЕ ИМЕЕТ ПРАВА жить дольше человека! Человек решает, жить зверю или нет! Не зверь! Бессмертное животное – а дракон именно животное – насмешка над богом, страшное богохульство, дьявольское отродье. А рептилия, которая осмеливается заявлять о своём превосходстве перед людьми – насмешка над человечеством! И пусть драконы никакие не рептилии, а теплокровные и живородящие звери. Они ЗВЕРИ.

Кто угодно может доказывать мне обратное – они ЗВЕРИ. Они покрыты чешуёй, они имеют хвост, рога и шипы вдоль позвоночника, у них светящиеся звериные глаза и нет души. Дракон не способен на чувства. Их слова о любви и радости, ненависти и горе – оскорбление для любого нормального человека. И меня просто бесит, как мало людей со мною согласны.

Они умны, да. И красивы как сон. Но они животные. А человеку дана власть над животными. Так сказал Адаму господь, и любой, кто не согласен, совершает грех. Страшный грех.

Меня бесит, что я не могу по своему желанию приказать дракону повиноваться. Меня бесит, что идя на охоту, мне приходится оглядывать небо в поисках этих тварей, потому что они запретили охоту ради развлечений. Меня невероятно бесит, что зверь осмеливается диктовать человеку условия.

Согласен, что драконы более могущественны чем люди. Это не делает их равными! Животное всегда останется животным, как бы оно не маскировалось под человека. У них нет души, а у меня есть. Я имею право – бог дал мне право! – решать судьбу любого животного, как мне заблагорассудится. Хочу – приласкаю, хочу – убью. И я прав. Мнения зверя не спрашивают.

А дракона нельзя убить. Я не могу просто взять оружие, пойти в горы и убить дракона. Потому что они, мол, разумные. Даже если это так – во что я никогда не поверю – они звери, а человек может убить зверя когда захочет. Потому что он – человек. Он – ОДУШЕВЛЁННОЕ существо, а не просто разумное.

Тот самый сумасшедший, который заплатил мне за право наблюдать, как я медленно зарежу живого дракона – и заплатил столько, что я даже не спросил о причине такой лютой ненависти – после смерти зверя долго лежал в луже крови, смеясь как помешанный. Он и был помешанным. Когда я забирал деньги и уходил, он схватил меня за плечо.

– Боуэн, не уходи. Ты – как я, ты тоже их ненавидишь, давай вместе резать драконов!

– А у тебя хватит денег? – спросил я его, и он отступил. Как я знаю, в тот же день труп дракона обнаружил другой дракон, и города где жил сумасшедший не стало. Как и всех жителей. Драконы долго искали меня по всему миру, они предлагали за мою голову – именно за голову, первый раз в истории драконы хотели получить труп своего врага, а не не его самого – больше денег, чем я заработал за всю жизнь. В сотни раз больше. Уверен, если бы я не умел так хорошо менять внешность, меня выдал бы первый встречный. Каин силён в нас, первородный грех всё ещё не искуплён. Я по мере сил очищаю землю от порождений Сатаны, убивая потомков того самого Змея.

Отвлекаюсь. Скоро появится моя цель. Тринадцатый дракон. Я уже неделю наблюдаю за ним. Вернее, за ней – это самка. Её зовут Альматея, она сверкает серебрянными оттенками, и воистину прекрасна. Ненависть к драконам вовсе не значит, что я должен закрывать глаза на их красоту и изящество.

На этот раз я знаю о причине, по которой мой наниматель избрал жертву. Альматея – самка одного из наиболее грозных драконов в мире, могучего и страшного в гневе Викинга. Викинг должен прилететь на Землю – на похорона – и стать моей четырнадцатой жертвой. Потому что он перебежал дорогу очень могущественному человеку, когда перехватил конвой с оружием. Мой наниматель потерял на этой поставке половину своего состояния, зато приобрёл смертельных врагов в лице групировки, закупившей оружие. Единственный шанс уцелеть для него состоит в немедленной ликвидации Викинга и похищении груза оружия с космической базы этого дракона.

Поэтому я лежу на крыше небоскрёба, сжимая крупнокалиберную плазменную винтовку с лазерным прицелом. Она холодна, и неприятно холодит мне руки. Но я привык. Именно этой самой винтовкой я убил десять драконов. Двух я убил иначе.

Пятого по счёту дракона я задушил голыми руками – это был совсем змеёныш. Тот заказ включал в себя убийство трёх драконов сразу. Я не одобряю слова «семья» применительно к животным. Я убил самца, самку и их отродье – так правильнее.

А двенадцатого дракона я оглушил из парализующей установки, перевёз в подвал дворца того сумасшедшего, и медленно разрезал на части, дождавшись, когда он придёт в себя. Так мне заказали – я вовсе не садист. И даже мне было не по себе от криков и мучений жертвы. Однако, я и в будущем не откажусь от такого заказа, если плата будет достаточно высокой. Максимум, я подниму цену, потому что мне неприятно так поступать даже с драконами.

В полукилометре от меня, на крыше огромного здания гостиницы для драконов, открылся широкий люк. Мощная оптика винтовки бросила в глаза цель, я замер. Снял оружие с предохранителя.

Первыми на крышу вышли два громадных чёрных дракона в кевларозонах и шлемах. Телохранители. Это заблуждение насчитывает не одну тысячу лет. После появления снайперов – а значит, после изобретения лука и стрел – телохранители утратили смысл. Они никогда не смогут спасти своего подзащитного от первого выстрела. Правда, в случае промаха они обеспечат относительную защиту... Но как правило снайпер, избирающий целью того кто нуждается в телохранителях, не промахивается. Я не промахиваюсь. Хотя это первый дракон, которого защищают.

Потом из люка показался совершенно грандиозный дракон, на голову выше телохранителей. Я никогда не видел столь огромного дракона, даже по ВР. Он был чёрным как уголь, но при этом сверкал словно миллиарды зеркал. На нём не было никакой одежды, как и на всех драконах. Животные, погрязшие в плотском грехе. Крупный рогатый скот.

• 1/5
• Следующая